Кирилл Кащеев - Шоу одинокого скелета
– Так, я с вами долго рассусоливать не буду, – грозно заявил Пилипенко. – Быстро сознавайтесь, где были после ужина?
– На втором этаже, на веранде… – начал Вадька.
– Вот, – торжествующе воскликнул Пилипенко и облегченно откинулся на спинку стула. Стул заскрипел. – Вот! Признание!
– Да в чем признание-то? – возмутился Вадька.
Пилипенко устремил на Вадьку свой толстый палец. Вадька невольно подался назад – палец чуть не ткнулся ему в нос.
– Вы были на веранде – без взрослых! А что может делать ребенок без взрослых? Только шкодничать, пакостить и портфели воровать.
– Что вы городите, старший лейтенант, – вздохнул Сергей Николаевич и устало потер покрасневшие глаза. – Ребята сидели своей компанией – что в этом плохого? Конечно, им со взрослыми скучно.
– Все время были вместе? – подозрительно поинтересовался Пилипенко.
– Мы с сестрой позже подошли, – сказала Мурка, но не успел Пилипенко обрадоваться, как вмешалась Мария Алексеевна:
– Они со стола убирали.
Вадька хотел добавить, что с ними не было Бомбины, но потом решил промолчать – даже такую вот Бомбину некрасиво закладывать такому вот Пилипенко.
Но его благородство оказалось напрасным, Бомбина выскочила сама:
– А я на веранду не ходила, – судя по тону, она была счастлива, что избежала подозрительной компании. – Я все время возле взрослых сидела!
Муркины родители задумались, припоминая, потом нерешительно кивнули – да, вроде бы сидела.
– А они еще во двор спускались, я их там видела, – тут же наябедничала Бомбина, тыча пальцем в ребят.
– Уже после кражи, – торопливо уточнила Кисонька. – Помнишь, мама, мы к вам в комнату постучались?
Мария Алексеевна согласно кивнула.
– Прятали! – возликовал Пилипенко. – Все ясно! Они зарыли портфель в саду!
– Правильно! – неожиданно согласился отец девчонок. – Какой вы умный! У меня есть мощный фонарик, я вам сейчас его дам, и вперед – ищите пропажу под каждым кустом!
Пилипенко недовольно покосился в ночное, усеянное капельками дождя окно.
– Завтра, – решил он. – Вот станет светло, я обыщу сад и сразу же обнаружу пропажу. Не сомневайтесь. А до того времени… – он повысил голос, чтобы его хорошо слышали сидящие в гостиной, – никому из дому ни на шаг!
– С какой такой радости? – возмутился сосед Юра. – Не буду я тут сидеть, к себе пойду, в свою кровать!
– Серега, ну точно, это Юрка твои документы спионерил! А теперь вынести хочет. Небось в штанах прячет! – обрадованно завопил его брат Саша.
Пилипенко тут же приподнялся – похоже, он собирался немедленно проверить это.
– Что за глупости! – опять возмутился Юра, опасливо поглядывая на Пилипенко и на всякий случай придерживая брюки. – Ничего я не брал!
– Чего тогда сматываешься? – ехидничал Саша.
– Не сматываюсь я! Видно, придется тут ночевать, а не то в один момент стану главным подозреваемым. Маша, у тебя кроватей на всех хватит?
– Маша – прекрасная хозяйка, – томно вздохнула Лена. – У нее и отдельных комнат на всех хватит.
Мария Алексеевна грустно поглядела на гостей – гостевых спален в доме две, одна для супругов Мбонго, другая для японца. Можно было бы подселить Сашку к японцу, но после Лениного заявления придется искать для соседей по отдельной комнате. Так, Сашку – в кабинет, Ленке с Юркой придется уступить свою спальню… Стоп, а самим где ночевать? Ох, тяжело быть прекрасной хозяйкой. Хорошо хоть с детьми никаких проблем – девочек в спальню к дочкам, мальчишек положить на веранде, там тепло. А милиционера куда девать?
Но Пилипенко сам решил, куда он денется:
– Я тут, внизу буду, – заявил он. – А вы небось думали сейчас на улицу выскочить, портфель перепрятать?! Не выйдет! Мимо меня и муха не пролетит! – он по очереди потряс пальцем под носом у Вадьки, Севы, близняшек, у Катьки, хотел нагнуться к гусю, но Евлампий Харлампиевич растопырил крылья и угрожающе зашипел. Пилипенко поспешил спрятать палец за спину.
– Он оставит детей в покое? – гневно процедила Мария Алексеевна.
– Не бери в голову, – отмахнулся Сергей Николаевич. – Сейчас уже поздно, а завтра я Владимирову позвоню. Майор ему мозги вправит.
– И пусть пришлет кого-нибудь, надо же искать вора!
Сергей Николаевич безнадежно покачал головой. Он уже ни на что не надеялся.
И Пилипенко тоже не надеялся – он был абсолютно уверен. Судя по лучезарной улыбке, старлей предвкушал завтрашний триумф и разоблачение настоящей детской мафии. Он прошел в гостиную и по-хозяйски устроился у телевизора:
– Чем вы тут развлекались, пока я там вкалывал?
Сева подтолкнул Бомбину в спину:
– Иди, покажи свое кино.
А сам кинулся к ребятам:
– Ну что, обнаружили что-нибудь?
– Ничегошеньки, – покачала головой Мурка.
– Зато кое-что придумали! – объявил довольный Вадька и шепотом принялся излагать свой план.
От телевизора доносился зычный голос Пилипенко:
– Это что у вас? «Девочка и крокодил»? Серьезно? Я в детстве видел. Классное кино, не то что нынешние «Поттеры». Ну где это видано, чтобы пацаны на метлах летали? Метлы – они для чистки территории предназначены. – Пилипенко решительно уселся перед экраном. – Давайте крутите!
На громадном экране в который раз замелькали выцветшие кадры.
– Вот девочка – смотреть приятно, не то что нынешние! – немедленно прокомментировал Пилипенко. – И одета прилично, и причесана!
Катька поглядела на восторженно улыбающегося Пилипенко, на косички главной героини, на точно такие же торчащие косички Бомбины и решительно принялась разматывать резинки на собственных косичках.
– Кисонька, у тебя заколка есть? – подтолкнула она локтем рыжую.
Кисонька сочувственно поглядела на Катерину и немедленно выдернула заколку из своих завитых локонов.
Глава XIV
Гениальный план
– Ты куда это собралась? – визгливо поинтересовалась Бомбина.
Мурка устало обернулась, поглядела на восседающую на расстеленной кровати девчонку.
Нет, родители – жуткие люди. Ну как прикажешь их спасать, если они тебе в комнату подсовывают вот такое чересчур любопытное чучело.
– Ты совершенно уверена, что я должна тебе докладываться? – полюбопытствовала Мурка.
– Но твои родители велели нам спать! – возмутилась Бомбина.
– Вот и спи! А у меня, между прочим, семейные неприятности, и я иду к маме! – рявкнула Мурка и выскочила за дверь.
– Фи, как грубо! – вздохнула Бомбина. – Все-таки богатые дети такие избалованные. Ну ничего, вот ее папа разорится, будет она жить, как все, и быстренько вежливости научится. – И Бомбина вытащила из своего необъятного чемодана ночную рубашку такого пронзительно-розового цвета, что у девчонок даже глаза заслезились.
«Хорошо, что мне уходить», – подумала Кисонька и заторопилась к двери.
Бомбина тем временем сунула голову в ворот, принялась влезать в рукава да так и замерла, просунув в рубашку только одну руку. На лице ее отразилось жуткое возмущение.
– Мурка, конечно, ужасно невоспитанная, но ты, девочка, вообще себя вести не умеешь!
Изумленная Кисонька остановилась у двери. Не менее обалдевшая Катька растерянно воззрилась на пылающую гневом Бомбину.
Та дрожащим от негодования голосом продолжала свою прочувствованную речь:
– Ни достоинства, ни такта! Привыкла бегать за богатенькой подружкой! Ты ей сейчас не нужна! Они соберутся всей семьей: тетя Маша, дядя Сережа, Мурка, ее брат Кисонька. Может, даже заплачут с горя, – Бомбина шмыгнула носом. – А тут ты! Неужели ты не понимаешь, что с Косинскими тебе делать нечего, у них дела семейные? – Она попыталась патетически взмахнуть рукой, но забыла, что так и не влезла до конца в рукава, и судорожно задергала руками, будто не в ночной, а в смирительной рубашке.
Кисонька захихикала:
– А в туалете мне тоже делать нечего? – невинным голосом поинтересовалась она.
– В туалете? – Бомбина прекратила дергаться внутри рубашки и подозрительно уставилась на Кисоньку.
– Да, вот организм мне говорит, что надо в туалет, причем всерьез и надолго. – Для убедительности Кисонька прижала руку к животу. – Но я не знаю, вдруг ты скажешь, что ходить в туалет – недостойно и бестактно. Тогда я, конечно, где-нибудь тут, в уголочке…
– Нет, нет, иди-иди, – забормотала Бомбина.
– Спасибо! Прямо не знаю, что бы я без твоего позволения делала, – сказала Кисонька и шагнула за порог, метнув предостерегающий взгляд на Катьку.
Та на мгновение опустила веки – поняла, мол, сделаю, и перевела глаза на Бомбину.
Бомбина выпуталась из рукавов, и шуршащая крахмалом и кружевами рубашка окутала ее плотную фигуру.
И тут же Катька издала пронзительный вскрик.
– Ой-ой, жжет! Ой, у меня крыша едет! Ой!
– Что, что случилось? – Бомбина шагнула к Катьке, но та стремительно отпрыгнула в сторону, закрывая глаза руками.
– Отойди, отойди! Убийца! Ты что, не знаешь – у тебя рубашка самого вредного цвета! От такого цвета люди с ума сходят! Если я из-за тебя рехнусь, всю жизнь за мое лечение платить будешь!
