Александр Семёнов - Мурзилка и агенты Ябеды-Корябеды
Только чуть слышное шипение сопровождало все его движения. Как будто разводил пары крошечный паровозик.
«Странно, — подумал Мурзилка. — И, пожалуй, не только это странно». И тут он догадался:
— Результат Репкина не засчитан! Пусть он отдаст баллон со сжатым газом, который прячет под рубашкой!
93. Как Мурзилка об этом догадался?
— У рубашки надувные рукава, — объяснил он ребятам. — Они наполнялись водородом и, как воздушные шары, тянули штангу вверх.
Лазутчик между тем решил опустить штангу. Однако сделать это оказалось трудновато. Рукава немыслимо сопротивлялись, тащили руки вверх.
Трень поднатужился — ничего не вышло. Он поднажал ещё — никакого результата. Он отчаянно задёргался, лазутчика как будто подвесили за руки…
— Да пропади она совсем! — сказал тогда Трень и бросил штангу.
В тот же миг рукава подхватили Репкина и подняли в воздух. Шариком взлетел он вверх, стукнулся об потолок и остановился покачиваясь.
— Снимите меня отсюда! — по возможности хладнокровно завопил лазутчик.
— Лишний водород-то из рукавов выпусти! — подсказал Мурзилка.
— А-а-а! — вспомнил лазутчик. — Верно! — И он подбородком нажал у рубашки верхнюю пуговицу-клапан.
Слегка зашипело, и невиданный шарик стал опускаться. Но вот уж действительно не везёт так не везёт.
Дверь в спортзал открылась, и на пороге появилась сияющая Таратора.
— А вот и я! — объявила она. — Немного опоздала. Ну, как тут у вас дела?
Репкина подхватило сквозняком и выбросило в раскрытое окно…
Прошло всего лишь полчаса, а Репкина уже нашли, сняли с дерева, привели в спортзал. Лазутчик пришёл в себя, отдохнул и был готов продолжить соревнования.
Первым прыгать в высоту выпало опять Мышкину. Он попросил установить планку на 1 метр 30 сантиметров, разбежался и легко взял высоту.
Теперь была очередь Репкина. Лазутчик вытащил всё из своей огромной спортивной сумки, нашёл специальные тапки для прыжков и надел их.
Наконец Репкин попросил установить высоту — два с половиной метра! — разбежался и прыгнул. Рекордсмен взмыл над планкой и, не задев её, опустился на маты. Но поздравлений не послышалось. Послышался голос Мурзилки:
— Без обмана ты никак не можешь. М-да… результат опять не засчитан!
94. Почему Мурзилка так решил?
Прежде чем выйти на ринг, Репкин долго разминался. Он прыгал через скакалку, растягивал эспандер, поднимал гантели. Наконец лазутчик надел боксёрские перчатки и вышел на ринг.
И в это время с места поднялась Таратора.
— Поединок проводить нельзя! Ведь Репкин — мастер спорта по боксу, победитель многих соревнований. У него молниеносная реакция! А удар!.. Какой у него удар! — Лазутчица схватилась за голову. — Нет. Проводить поединок было бы слишком жестоко. Ведь Мышкина изувечат! Победу без боя нужно присудить Репкину.
— Я думаю, что ты что-то путаешь, — возразил Мурзилка. — По-моему, Репкин вообще впервые вышел на ринг.
95. Откуда Мурзилка об этом узнал?
«Всё пропало! — похолодел лазутчик. — Сейчас этот Мышкин меня отделает. Под орех».
— Чего-то я плохо себя чувствую, — сказал Репкин и снял перчатки. — Да и уроки пора делать. — Он собрал сумку. — К тому же у меня билеты в кино, — направился он к двери. — Родители волнуются, — послышалось с лестницы. — Да и вообще, меня перевели в другую школу, — донеслось с улицы.
Больше Репкин в школе никогда не появлялся…
№ 05 / 1983
— Та-а-а-к! — Зловеще протянула поутру Катавасия, едва открыв глаза. — Значит, сегодня поединок: Таратора — Мурзилка.
Злая волшебница откинула одеяло, легко спрыгнула на пол. Она была полна энергии, уверенности в себе. Гимнастику начала с лёгкого бега на месте.
— Мы ему такие вопросы откопаем, — злая волшебница перешла на приседания, — черт голову сломит. Вернее, ногу… — она остановилась, — …или голову? И ногу и голову сломит! — Катавасия стала делать наклоны. — Уж против Тараторы Мурзилке не устоять! — руки в стороны, вместе. — Таратора ему покажет! — прыжки. — Он-у-ме-ня-по-пры-га-ет!
Тут же родился параграф пятый «Плана»:
С неба звездочка упала,
Свистнул в роще соловей.
Вижу, всё Мурзилке мало,
Уберём его скорей!
Поединок должен был состояться после уроков. Мурзилка вышел из дома пораньше, чтобы побродить немного по улицам, успокоиться, сосредоточиться.
Прохожих было мало. Мурзилка свернул в Высокогорбский переулок. Как сложится его словесный поединок с Тараторой? Что он выставит против неудержимой болтовни лазутчицы? Только, наверное, спокойные и ясные слова.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, никто в третьем «А» не вскочил с места, не побежал к выходу. Ребята негромко переговаривались поглядывали на дверь.
Таратора сидела на последней парте. Она была возбуждена, громко разговаривала, без повода смеялась.
В притихший класс вошёл Мурзилка.
Едва он переступил порог, как тишину нарушил громкий насмешливый голос:
— Кого мы видим! Мурзилка! Вот молодец, что пришёл! И правильно, что после уроков. — Таратора сразу перешла в атаку. — А то попал бы на урок да попытался бы что-нибудь понять, и ум за разум у тебя бы зашёл. Я ведь не слышала, чтобы ты учился в школе. Тебе ещё нужно первые два класса кончить. И наверное, в каждом по два года учиться…
— Знаниями я располагаю в объёме пяти классов, — спокойно ответил Мурзилка. — Но дело сейчас не в этом…
— Ах, дело не в этом! — картинно всплеснула руками Таратора. — Ну да. В школе он не учился, а знаний — уже за пять классов. Самообразованием занимался. Наверное, сообразительный очень, догадливый.
— Дело не в этом… — попытался вставить слово Мурзилка.
— Ах опять не в этом? Значит, он сообразительный, но дело не в этом, — обращаясь к классу, язвительно сказала лазутчица. — Вот мы сейчас и проверим его сообразительность. «Знания в объёме пяти классов».
Лазутчица повернулась к Мурзилке, прищурила глаза, будто опасаясь, что в них можно прочитать ответ, и с ехидной улыбочкой задала первый вопрос:
— В корзине лежат три яблока. Как разделить их между тремя ребятами, чтобы каждому досталось по яблоку и одно яблоко осталось в корзине? — Таратора упёрла руки в бока. — Ну-ка покажи, какой ты умник!
«Придётся держать этот экзамен, — подумал Мурзилка. — Деваться некуда».
Он нахмурился. В классе стало так тихо, как будто сам воздух затаил дыхание и ждал: что же ответит Мурзилка?
— Как разделить три яблока? А вот как!.. — и Мурзилка сказал решение головоломной задачи.
96. Как она решается?
— Смотрите-ка, — с издёвкой сказала Таратора, — он и правда догадливый. Но думаю, что не очень, — Было видно, что она растеряна, не ожидала верного ответа.
— Вот тебе ещё задачка, — лазутчица на этот раз широко открыла глаза, коварно написав в них, видно, неправильный ответ. — В семье трое детей. Саше вдвое больше лет, чем будет Антону тогда, когда Тимофею исполнится столько лет, сколько Саше сейчас. Кто из них самый старший, кто младший, кто средний по возрасту?
Антон и Саша с Тимофеем устроили настоящий хоровод в голове у Мурзилки. Они кружились, кувыркались, дурачились и показывали языки. Это даже не хоровод был, а какая-то свистопляска. Но постепенно резвая троица успокоилась, заскучала, и Мурзилка стал не торопясь разбираться.
— Самый старший из них…
97. Как решается задачка?
— Правильно… — Таратора стала нервно крутить пуговицу. — А вот тогда ещё вопросец.
— А теперь давайте я задам свои вопросы, — перебил Мурзилка.
— Чего это! — вскинулась лазутчица. — Я ещё не кончила!
— Пусть теперь Мурзилка спрашивает! — зашумели ребята. — По справедливости!
— Мой первый вопрос вот какой, — начал Мурзилка, когда тишина установилась. — Растут четыре берёзы, на каждой — по четыре большие ветки, на каждой большой ветке — по четыре маленькие ветки, на каждой маленькой ветке — по четыре яблока. Сколько всего яблок?
98. Как правильно ответить на этот вопрос?
Таратора наморщила лоб и подняла глаза к потолку.
«…Значит, на каждой — по четыре, и на каждой этой — ещё по четыре…» — загибала она пальцы. — Сейчас я на бумажке! — Таратора взяла лист бумаги и долго на нём что-то перемножала. — Двести пятьдесят шесть яблок! — торжествующе объявила она наконец.
— Росли на четырёх березах, — уточнил Мурзилка.
— Ну да! — подтвердила лазутчица.
— Так ведь на берёзах яблоки не растут! — после этих слов Мурзилки раздался взрыв смеха.
Таратора покраснела, прокашлялась и, стараясь сохранить достоинство, с умным видом пробормотала:
— Собственно… в общем…
— Теперь второй вопрос. — Мурзилка подошёл к доске и крупными буквами написал на ней:
