Антон Иванов - Загадка серебряного медальона
— После, Машка. Кончатся уроки, соберемся у Олега, тогда и узнаешь.
— Нет, скажи сейчас, — настаивала Школьникова. — Это меня непосредственно касается.
— После, — повторил Пашков и первым направился в класс.
Тут раздался звонок. Друзья следом за Лешкой вошли в родной девятый «В». Там уже все были в сборе.
— Светофор! — увидев Мою Длину, заржал на весь класс Марат Ахметов. — Рэкетиры-то больше не приходили?
— Сейчас ты у меня узнаешь про рэкетиров! — в ярости кинулась к его парте Моя Длина.
— Отставить! — разнесся по классу командный окрик.
К учительскому столу, чеканя шаг, подошел заместитель директора школы по хозяйственной части Арсений Владимирович. До того как прийти работать в две тысячи первую, он долгие годы был кадровым офицером. Поэтому, когда в школе ввели предмет ОБЖ, Арсений Владимирович активно взялся обеспечивать безопасность жизнедеятельности учеников. К урокам заместитель директоpa подходил творчески. Ежевечерне осматривая по телевизору всевозможные уголовные хроники, и в их числе кровавый «Дорожный патруль», увлеченный преподаватель выбирал ситуации, которые, по его мнению, были особенно опасны для подростков. Затем он проигрывал модель происшествия на уроках и давал советы, как избежать опасности.
— Встать! Смирно! Равнение налево! — звонким голосом отдавал приказы Арсений Владимирович.
Девятый «В» поднялся с мест и, вытянув руки по швам, замер.
— Вольно! — последовала новая команда.
Класс сел. Во время уроков по ОБЖ Арсений Владимирович преображался. Обычно озабоченный множеством насущных проблем, спешного разрешения которых требовало обветшалое хозяйство две тысячи первой школы, доблестный заместитель директора словно бы черпал энергию в занятиях с учениками. Едва он переступал порог класса, к нему возвращалась командирская удаль.
— Тетради на стол! Приготовить ручки! Девятый «В» исполнил и это требование.
— Тема сегодняшнего урока формулируется следующим образом, — сказал учитель. Тут он выдержал паузу. Над формулировкой темы он вчера промучился целых два часа. И не успокоился, пока фраза не обрела настоящей военной четкости и законченности.
Подойдя к доске, Арсений Владимирович крупным почерком вывел: «Произведение необходимых защитных действий субъекта подросткового возраста в случае его становления объектом преступных действий похитителя с целью наживы».
— Записывайте, — с удовольствием поглядел на доску Арсений Владимирович.
Темыч, старательно занеся название темы в тетрадь, повернулся к Женьке.
— Ты что-нибудь понял?
— Нет, — улыбнулся тот. — Но какая разница?
— Разница-то как раз есть, — продолжал Темыч. — Я не могу заниматься, когда ничего не понятно.
— Мартынов! — не укрылось их перешептывание от бдительного преподавателя ОБЖ. — Если вопросы есть, встань и скажи. Я вроде пока не кусаюсь.
— Есть вопрос, — поднялся из-за парты Тема. — Мне не понятно, почему у вас сначала написано «субъект», а потом «объект»?
— Господи! — вздохнула Катя. — Ты скоро всех достанешь своим занудством.
— Напротив, — не согласился Арсений Владимирович. — Вопрос хороший. Ответ на него будет такой. Пока ты, Мартынов, просто себе живешь, на переменках бегаешь, куришь где-нибудь в туалете…
— Я не курю! — кинул Темыч суровый взгляд на преподавателя.
— Молодец! — похвалил Арсений Владимирович. — Это я тебя с Пашковым спутал. Все стены в туалетах у нас закоптил.
Класс грохнул.
— Пашков перед выпускным вечером обещал лично туалеты в школе отремонтировать! — раздался голос Марата Ахметова.
— Заткнись, недоумок! — испуганно прошептал Лешка. — А то Арсений действительно меня заставит.
— Это кто недоумок? — поигрывая накачанными мышцами, вскочил на ноги Марат.
— Не ты, не ты, — поспешил разуверить его Пашков.
Марат снова уселся за парту.
— Разговорчики! — прикрикнул на них Арсений Владимирович.
Дождавшись полной тишины, он вновь обратился к Теме:
— В общем, Мартынов, пока ты живешь просто так, ты являешься субъектом. А вот когда на тебя напали, чтобы похитить и потребовать за твою голову выкуп у родственников, ты уже объект похищения. Теперь ясно?
— Ясно, — уселся за парту Темыч.
— Любишь ты, Темка не в свое дело лезть, — осуждающе посмотрел на него Женька. — Какая тебе разница, что Арсений там написал?
— Значит, есть разница, — проворчал Темыч и уткнулся в тетрадь.
— Опять вопросы? — посмотрел на них Арсений Владимирович.
— Нет, — отозвался Женька. — Просто тему чуть-чуть обсудили.
— Сперва запишите, потом обсуждать будем, — напутствовал преподаватель. — И практическое занятие проведем.
— Замогильно! — в полном восторге воскликнул Марат Ахметов.
— Тихо! Не мешайте Арсению Владимировичу объяснять! — вторил ему Боря Савушкин.
Оба силача девятого «В» обожали практические занятия по ОБЖ. Тут можно было продемонстрировать спортивную выучку и ловкость, а не томиться за партой в ожидании перемены.
Арсений Владимирович быстро продиктовал несколько важных положений, суть которых сводилась к тому, что в последнее время участились случаи похищений подростков в корыстных целях, а значит, ни в коем случае не следует заводить на улицах разговоры с незнакомыми людьми, держаться рядом с автомобилями или откликаться на приглашение зайти в ресторан или в подворотню. Далее Арсений Владимирович показал с помощью Бори Савушкина и Марата Ахметова несколько приемов, которыми можно воздействовать на болевые точки противника в случае нападения последнего.
— У меня вопрос, — обратился к учителю Марат.
— Задавай, — разрешил Арсений Владимирович.
— Вот мы, кто поздоровее, положим, отобьемся, — расправил мощные плечи Ахметов. — А вот если Темка или Пашков?
— Пашков точно не отобьется! — захохотала Моя Длина. — Он хилый!
Кровь бросилась Лешке в голову. Такого оскорбления он стерпеть не мог. Нужно было немедленно доказать Машке, что уж ему-то, Пашкову, не страшны никакие похитители.
— Это я-то не отобьюсь?
Он полез в рюкзак и достал оттуда самые настоящие наручники.
— Ты, конечно, Марат, будешь с похитителями драться! — задиристо воскликнул Пашков. — А я их вот этими браслетиками — и порядок.
Вообще-то наручники, которые недавно выменял у приятеля его младший братан Сашок, Лешка захватил совсем для других целей. Они были ему нужны для воплощения плана поимки преступника. Однако, похоже, и сейчас ценное приобретение Сашка сослужит ему неплохую службу.
— Ого! Настоящие? — взвыл от восторга Марат Ахметов. — Дай поглядеть.
— Потерпишь, — поднял наручники над головой Пашков.
— Все по местам! — грянул Арсений Владимирович.
Класс затих.
— А ты молодец, парень, — одобрительно посмотрел на Лешку учитель. — Очень нужная, между прочим, вещь для самообороны. Тебя, например, хотят затащить в машину. А ты — щелк нападающего за запястье, а другой стороной наручник к рулю или к дверце, и делаешь ноги. Подойди-ка сюда, покажу, как ими грамотно пользоваться.
— Ну, ребенок, ты даешь! — одобрительно посмотрела Моя Длина на Пашкова.
Тот, сияя от гордости, подбежал к учительскому столу и подал наручники Арсению Владимировичу. Преподаватель поднялся на ноги и, поставив между собой и Лешкой стул, принялся обрисовывать ситуацию.
— Вот, предположим, я нападаю. Ты стоишь. А стул у нас будет моей машиной, в которую я тебя хочу затащить. А ты действуешь так.
Арсений Владимирович молниеносно продел наручники между сиденьем и спинкой стула, защелкнул браслет на своем запястье и почти тут же другой — на Лешкином.
— Ну и что? — спросил Пашков.
— Действительно, не получилось, — критически оглядел результаты собственного труда Арсений Владимирович. — Давай ключ. Сейчас откроем, и я тебе правильно покажу.
— Ключ у меня в рюкзаке, — ответил Лешка.
— Передайте кто-нибудь его рюкзак, — распорядился Арсений Владимирович, которому совершенно не улыбалось тащиться вдоль всего прохода вместе с Пашковым и стулом.
— Вот! — принес рюкзак Мишка Сидоров. Лешка принялся рыться в нем свободной
рукой.
— Давай скорей, — поторопил Арсений Владимирович.
— Тут уж скорей не скорей, — отозвался с растерянным видом Лешка.
— Не понял тебя, — удивленно проговорил Арсений Владимирович.
— И понимать нечего, — объяснил Пашков. — Ключик дома остался.
— Как дома? — побледнел Арсений Владимирович. — Ну ты, парень, даешь! Что ж, — принял решение он. — Пошли в слесарную мастерскую. Будем пилить.
— Пилить не дам, — твердо возразил Пашков. — Это наручники не мои. Я их одолжил у брата. Он мне не простит, если я их испорчу.
