Валерий Роньшин - Охота за Красной Шапочкой
Магазин «Часы» тоже был рядом. Через дорогу.
— У вас механические будильники есть? — спросил у продавщицы Молодцов.
— Сколько угодно, мальчик. Могу предложить японские. Ходят абсолютно бесшумно.
— А нет таких, чтоб погромче тикали?
Продавщица улыбнулась:
— Есть. Наши. Фирмы «Восход». — Она достала громоздкий будильник и завела его. Тик-тик-тик… — раздалось тиканье на весь магазин.
— Берем, — сказал Димка. — Шура, заплати. Чайников послушно заплатил. Купив часы, мальчишки и практикант снова направились к дому Дзюбинского.
— Сейчас положим коробку с будильником под дверь Дзюбинскому… — объяснял по дороге Молодцов. — Позвоним. Он откроет. Подумает, что это бомба, и выскочит из квартиры будто ошпаренный. А ты, Шура, заскочишь в квартиру и поставишь «жучок». Клевый планчик?..
— А если он не выскочит? — сказал Ореш-кин.
— Еще как выскочит. Вон по телику недавно говорили — этим банкирам чуть ли не каждый день бомбы подкладывают.
— Так он же, наверное, сразу побежит в милицию звонить, — предположил Чайников.
— Пускай бежит. Пока позвонит, да пока милиция с саперами приедет. Ты сто «жучков» за это время успеешь поставить.
— А вдруг он квартиру закроет?
Димка насмешливо посмотрел на практиканта:
— Чайник, если б у тебя под дверью бомба лежала, ты бы стал квартиру закрывать? Да ты бы так рванул, что пятки засверкали!
— Все-таки это очень рискованно, — боязливо заметил Чайников.
— Всякое стоящее дело рискованно, — бодро заявил Молодцов. — Давай, действуй, Шура.
«Ой, мамочка, — подумал Чайников, — знала бы ты, чем твоему Зайчику приходится на следственной практике заниматься…»
Сунув под мышку коробку с будильником, он вошел в подъезд… Через минуту из подъезда, будто ошпаренный, выскочил Дзюбинский. И рванул к телефону-автомату так, что пятки засверкали.
— Сработал планчик, — сказал довольный Димка. Еще через минуту из подъезда выскочил Чайников.
— Поставил?!. — кинулись к нему ребята.
— Да! — выдохнул практикант.
ВАУ-ВАУ-ВАУ… — послышался пронзительный звук милицейской сирены.
— Менты! — закричал Димка. — Сваливаем!..
И мальчишки вместе с Чайниковым скрылись в соседней подворотне.
Глава XII СТРАННЫЙ РАЗГОВОР
На другой день Григорий Молодцов, Саша Чайников и Димка с Ромкой поехали подслушивать, вернее — прослушивать, квартиру Дзюбинского.
Пока они ехали, Суперопер рассказал, что ему удалось узнать в милицейском компьютерном центре.
Оказывается, Кирилл Петрович Дзюбинский несколько лет назад жил не в Санкт-Петербурге, а в Рыбинске. И был не банкиром, а всего лишь главным бухгалтером на предприятии, которое изготовляло спички. Кирилл Петрович исправно просиживал на работе с девяти утра до шести вечера, потом шел домой, смотрел телевизор и ложился спать, с тем, чтобы на следующее утро опять пойти на работу.
И так изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Пока однажды не случилось вот что…
Из местного коммерческого банка со счета спичечного предприятия бесследно исчезло ни много ни мало полтора миллиарда рублей. Оперативникам Рыбинска не удалось раскрыть эту кражу. Но в материалах дела фигурировала фамилия Дзюбинского как главного бухгалтера предприятия. А само дело было впоследствии занесено в милицейскую компьютерную сеть, где его и обнаружил Суперопер.
— Я думаю, рыбинские оперативники тогда даже понятия не имели о компьютерных преступлениях, — говорил Григорий Молодцов, управляя «уазиком». — Им и в голову не пришло, что кто-то со своего домашнего компьютера проник в банковскую компьютерную сеть и отдал электронной системе команду перевести деньги в другой банк… — Григорий Молодцов включил сирену, чтобы проскочить перекресток на красный свет. — После того случая Дзюбинский уволился с работы и уехал из Рыбинска. И вот, спустя несколько лет, появился в Питере, уже как новый русский, вице-президент банка «Северная Пальмира». Я навел справки: Дзюбинский является одним из держателей контрольного пакета акций этого банка.
— А что это значит? — спросил Ромка.
— Ну то есть он один из владельцев банка. И еще любопытная деталь. Помимо того, что Кирилл Петрович вице-президент, он по совместительству еще и технический директор. Другими словами, в его ведении находится электронная банковская система.
— Значит, он разбирается в компьютерах! — воскликнул Димка. — И вполне мог совершить компьютерное преступление в Рыбинске!..
— Соображаешь, — похвалил сына Суперопер.
— Это же Снегирева, — удивленно сказал Орешкин, случайно глянув в боковое окно. И в самом деле, «уазик» обгоняла «Тойота-люкс», за рулем которой сидела фотомодель.
— Странно, — продолжал удивляться Ромка. — Она мне говорила, что не будет выходить из квартиры.
— И мне то же самое сказала, — припомнил Чайников. — Интересно, куда она едет?
— Судя по всему, туда же, куда и мы, — ответил Суперопер, сворачивая вслед за «Тойотой» на Тверскую улицу. — Думаю, во двор нам лучше не соваться. — Он затормозил. — Остановимся здесь.
— Пап, а мы отсюда сможем прослушивать квартиру?
— Сможем. «Жучок» работает в радиусе трехсот метров.
Молодцов начал настраивать приемник. Через пять минут на панели загорелась красная лампочка.
В динамике раздался долгий звук поцелуя.
Суперопер подрегулировал звук.
— Снегирева с Дзюбинским целуются, — захихикали мальчишки.
Григорий Молодцов нажал кнопку магнитофона, чтобы записать разговор.
— Тихо. Слушаем…
— Как доехала, дорогая? — спросил Дзюбинский.
— Хорошо, дорогой, — ответила Снегирева.
— Кофе будешь?
— Да, только не очень крепкий. — Послышался звон чашечек и звук льющегося кофе.
— Спасибо, хватит, — сказала фотомодель.
— Как там наш гений? — спросил банкир. Снегирева засмеялась:
— Я его упрятала в психушку.
— Замечательно, дорогая. Как тебе это удалось?
— До смешного просто. Я ему сказала: «Аркадий, почему бы тебе не повесить на стены красивее картины. А то у тебя неуютно в квартире…» Он тут же принялся забивать в стену гвозди для картин. Гвозди, естественно, не забиваются. Я говорю: «Кто ж так делает, Аркаша? Их нужно предварительно закалить». «А как?» — спрашивает этот лопух. Я ему объяснила: «Поставь сковородку на плиту, налей в нее подсолнечное масло и насыпь гвоздей. Закаляй их в течение часа, непрерывно помешивая вилочкой». Он так и сделал… — Смех мешал Снегиревой говорить. — А я тем временем позвонила в психиатрическую больницу и сообщила, что мой приятель сошел с ума. Гвозди на сковородке жарит… Приехали четыре здоровенных амбала и забрали нашего гения в психушку…
Последние слова фотомодели потонули в безудержном хохоте Дзюбинского.
— Потрясающе, дорогая! Даже не верится, что гений мог попасться на такую ерунду.
— Но ты же знаешь, он гении только в электронике. А в обыденной жизни лопух лопухом.
— А вдруг врачи разберутся, что он нормальный?
— Не разберутся. Он ведь и в самом деле не от мира сего. Просто помешан на компьютерах…
— Это верно. А в какой он больнице?
— В четвертой. На Лиговке.
— Ну что ж, — весело произнес Дзюбинский, — все складывается великолепно.
— Да, дорогой. Пульт у тебя. Карягин в психушке. И скоро у нас начнется сказочная жизнь. Мы сможем купить замок во Франции. Или остров в Тихом океане. Давай купим остров… — Из динамика снова донесся звук поцелуя.
— Давай, дорогая. Но вначале нам надо решить, как быть со Стеллой?
— Она по-прежнему тебя шантажирует?
— Больше того, она предъявила ультиматум. Если через три дня я не соглашусь перевести на ее имя всю свою недвижимость и все деньги, она сообщит в милицию о нашем плане.
— Вот ведьма! — с ненавистью сказала фотомодель. — И откуда она только узнала?
— Сам удивляюсь. — Банкир вздохнул. — А может, согласиться с ее требованиями? Черт с ней, пускай забирает. Мы же получим в миллион раз больше.
— Ты ей все отдашь, а микропроцессор возьмет и не сработает. Мы ведь с тобой об этом говорили.
— Черт возьми, прямо безвыходная ситуация.
— Безвыходных ситуаций не бывает, дорогой, — ангельским голосом произнесла Снегирева.
— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил Дзюбинский.
— Ее надо убрать.
— Ух ты! — ахнул Чайников в кабине «уазика».
— Ш-ш-ш! — приложил палец к губам Суперопер.
— А что, — испугался практикант, — они могут нас услышать?
— Тихо, Шура, тихо, — зашикали на него все.
— Убрать? — повторил банкир.
— Да, дорогой. И это придется сделать тебе.
— Мне?!
— Ну а кому же?
— Нет, нет, — забормотал Дзюбинский. — Я не могу, не могу…
