Роберт Стайн - Шкафчик №13
И это не беда, сказал я себе. У меня дома целая куча шнурков. Я перешёл на шаг, свернул на тротуар, пересёк улицу. За моей спиной послышались крики и приветственные возгласы из спортзала. Я понял, что игра возобновилась.
— Давай, Стретч! — прошептал я.
Пока я пробегал следующий квартал, пошёл дождь. Сначала потихоньку. Но затем подул ветер, и тут дождь полил как из ведра.
Я застегнул молнию на куртке и пошёл навстречу ветру. Но ливень толкал меня назад, окатывая ледяной водой.
Я прибавил скорость. Деревья скрипели и почти сгибались к земле под напором дождя и ветра. Я уже не мог идти. И, спасаясь от ливня, нырнул под большое дерево.
Тут раздался громкий треск молнии — и с дерева к моим ногам грохнулся тяжеленный сук.
— О-ох! — вскрикнул я.
Я был на волосок от смерти.
Я перепрыгнул через упавшую ветвь. При этом острые обломки сучьев оцарапали мне руку. Ещё одна молния огненным зигзагом ударила в землю впереди в нескольких метрах от меня, прошипев по мокрой траве.
Прищурившись, я увидел сквозь стену дождя, как по газону змеиться дым. Там, где ударила молния, трава была выжжена до чёрной земли.
Ветер толкал меня в грудь. Водяные шквалы один за другим окатывали меня с ног до головы. Было трудно дышать, я задыхался.
И тут… за завесой дождя… за тяжёлыми волнами тёмной воды… я увидел два светящихся глаза… два красных глаза… похожих на автомобильные фары…
Два злобных глаза, движущихся вместе со мной, следящих за мной.
Хозяин судьбы!
Значит, это был не сон. Внезапно я понял: спущенные шины моего велосипеда, буря, молния, ливень — всё это демонстрация. Демонстрация силы.
Спотыкаясь, я зашагал по подъездной аллее к своему дому. Поскользнулся на мокром гравии. И растянулся носом вниз на залитых водой камнях.
Не–е–ет!
Я с трудом поднялся. Пошатываясь, взошёл на переднее крыльцо.
Страшный, оглушительный грохот заставил меня обернуться. Я увидел, как один из росших перед домом дубов расщепился пополам. Казалось, всё происходит, как при замедленной съёмке. Одна половина содрогнулась, но устояла. Вторая половина толстого старого дерева рухнула на крышу дома.
Из окон вылетели стёкла. Черепица поползла с крыши.
Я прикрыл голову одной рукой, второй нажал на кнопку звонка. Я звонил неистово, отчаянно.
— Мама! Папа! Впустите меня!
Я замолотил в дверь обоими кулаками.
Куда они подевались?
Свет во всех окнах горит. Почему же они не открывают?
Удар грома заставил меня вздрогнуть и закричать. Над крыльцом потоки дождевой воды низвергались на землю, перехлёстывая через края сточных желобов. Волны дождя заставляли дребезжать окна гостиной и били в кирпичную стену фасада.
— Впустите меня! — кричал я, перекрывая очередной раскат грома.
Я стучал в переднюю дверь, пока у меня не заболели кулаки.
Потом сзади послышался звук поднимаемой оконной рамы. Обернувшись, я посмотрел на дом наших соседей. Сквозь завесу дождя я увидел, что из окна своей спальни высунула голову миссис Джиллис. Она что–то крикнула. Но из–за рёва дождя я её не слышал.
— Люк, их нет дома! — наконец разобрал я. — Им пришлось поехать в больницу.
— Что? Что вы сказали?
Сердце у меня упало. Неужели я не ослышался?
— Твой отец — он упал с лестницы. Не волнуйся, ничего серьёзного. Но его увезли в травматологическое отделение.
— Нет! — закричал я. И вновь принялся молотить в дверь кулаками. — Нет! Нет! Нет!
Это Хозяин судьбы устроил мне всё это представление. Он показывает мне, кто всем распоряжается. Даёт мне почувствовать, какой будет моя оставшаяся жизнь.
— Я согласен! — крикнул я, сложив ладони рупором.
Струи воды обрушивались на меня, окатывали, швыряли о стену дома.
— Ладно, твоя взяла! — выкрикнул я. — Я сделаю это. Сделаю всё, что ты скажешь.
И я сделал.
На следующее утро я передал череп Стретчу.
Глава XXI
«МЫ ОБРЕЧЕНЫ…»
Я нашёл Стретча перед началом уроков возле его шкафчика. Подсунуть ему жёлтый череп было парой пустяков.
Стретч залез головой внутрь шкафчика, что–то разыскивая на полке. Его открытый рюкзак стоял на полу. Я вытащил череп из кармана джинсов и уронил его к нему в рюкзак.
Он ничего не заметил. Он даже не знал, что получил его.
— Эй, Стретч, как жизнь? — спросил я, стараясь говорить естественно, спокойно. Так, будто секунду назад не сделал ему нечто ужасное. Нечто такое, что разрушит его жизнь навсегда.
— А, это ты, чувак! — он хлопнул меня растопыренной ладонью по моей ладони, да так сильно, что у меня заныла рука. — Как твоя голова, парень? На вид не уродливее, чем обычно! — засмеялся он.
Я вытаращил глаза:
— Моя голова?
— Здорово ты с ним столкнулся, — сказал Стретч. — У тебя, наверное, лоб каменный. Как чувствуешь себя? Нормально?
— Да, неплохо, — ответил я.
— Ну, спасибо, что дал мне поиграть, — хихикнул он.
И начал закрывать свой рюкзак.
Я уставился на рюкзак, представляя, как там, внутри, лежит череп. Череп, который я подкинул Стретчу. Маленькие красные глазки опять, наверное, загорелись. И какое–то время Стретчу будет везти. Но потом…
— Если хочешь, потом можем вместе потренироваться, — сказал Стретч, хлопая дверцей шкафчика. — Могу показать тебе ещё несколько приёмов. Чтоб ты выглядел так, будто знаешь, что делаешь.
— Ладно. Как–нибудь, — сказал я.
Выражение лица Стретча стало серьёзным.
— Вообще–то ты неплохо играешь, — сказал он. — Я не шучу. Ты здорово вырос. То есть сейчас ты почти классный игрок. Правда.
Я не верил своим ушам. Стретч отвешивает мне комплименты!
— Мне просто везло, — пожал я плечами.
Просто везло. Ха–ха.
— Ничего подобного. Везение тут совершенно ни при чём, — стоял на своём Стретч. — Это просто упорная работа и умение. Кроме шуток — дело не в везении. Ты просто хорошо играешь.
Я проглотил ком в горле. Вдруг я почувствовал себя полным подонком.
Стретч вёл себя со мной так дружелюбно. А я чем ему отплатил? Подарил ему несчастья на всю жизнь, отдал в рабство к Хозяину судьбы.
— Тьфу ты, забыл взять тетрадку по физике! — спохватился Стретч.
И, скинув рюкзак на пол, принялся вновь отпирать свой шкафчик.
Я смотрел на рюкзак и чувствовал, как у меня начинает кружиться голова и к горлу подступает тошнота.
«Что же мне делать? — спрашивал я себя. — Что мне делать?»
Мои неудачи продолжались весь день. На контрольной по алгебре я ответил не на те вопросы и получил понятно какую оценку. Мисс Уейкли предупредила меня, что мне придётся переписать работу, если я не хочу завалить курс.
Во время завтрака молоко в моём пакете оказалось прокисшим — мутная вода и комки. Я этого не заметил, пока не набрал полный рот. И меня чуть не вывернуло наизнанку на глазах у всех.
После завтрака я стал причёсываться в туалете для мальчиков — и большой клок волос остался у меня на расчёске. Я ахнул от ужаса и выдрал ещё клок.
«Так у меня все волосы повыпадут!» — подумал я.
Выходя второпях из туалета, я зацепил рубашкой за гвоздь и оторвал один рукав. Я был так расстроен, что налетел сзади на мисс Уейкли. У неё из рук выпала кофейная чашка, и весь горячий как огонь кофе вылился на неё.
После уроков я разыскал Ханну. Она медленно ехала по коридору в своём кресле. Её больная нога была по–прежнему забинтована. Лицо всё так же покрывали красные прыщи. И один глаз, заметил я, опух так, что не открывался.
— Ханна! Мне надо с тобой поговорить, — окликнул её я.
— Ты передал его? — спросила она громким шёпотом.
— А?
— Я голос потеряла, — просипела она. — Ты передал череп Стретчу? Нам надо прекратить наше невезение. Я почти ничего не вижу. С трудом могу говорить. Вся кожа чешется. Я… я не могу так больше, Люк.
— Я должен найти Хозяина судьбы, — сказал я.
Ханна схватилась за мой оторванный рукав.
— Ты должен сделать, что он сказал. Ты должен повиноваться ему. Это наш единственный шанс.
— Как мне его найти? — спросил я.
— Он сам тебя найдёт, — прошептала Ханна. — Он появляется в невезучих местах. Ну, знаешь, — в разбитых зеркалах, там, где написана цифра тринадцать.
— Пойдём со мной, — сказал я.
И пошёл первым к своему шкафчику, помахав на ходу ребятам, которые направлялись в бассейн на тренировку. Мне хотелось пойти с ними. Но это было важнее.
— Нам надо поговорить с Хозяином судьбы, — сказал я Ханне. — Может быть, он опять появится из моего шкафчика.
Ханна, ехавшая за мной в своём кресле, застонала от боли.
— Нога так болит! — прошептала она.
— Он обещал, что наши несчастья закончатся, — сказал я.
