Дмитрий Щеглов - Троглодит
Классно Варламыч уел молодого невежу. Послышались одобрительные крики:
– Не нравится, не слушай!
– А ведь верно сказал, – кто-то радостно воскликнул, как будто сделал мировое открытие, – тонгуз – это свинья!
Диссидента непочтительно вытолкали за круг. Вокруг Варламыча столпились еще сильнее, чтобы выслушать историю про клады до конца. Забулькала сорокоградусная жидкость, подогревая пыл рассказчика. Дедок прокашлялся и спросил притихшую толпу:
– Ах, сбили! На чем я остановился, напомните?
Естественно все в один голос закричали, что он остановился на золотых монетах, огромной кучей сваленной в подполе.
– Ага! Только один день я смотрю, отец мой кожаной сумой стал переносить золотые монеты на дальний конец острова. «Зачем это делаешь, кому они нужны»? – спрашиваю я его. А он мне отвечает, что нельзя все яйца держать в одном лукошке. Взял и выпорол меня прямо над ямой, где закопал вторую половину татарской дани. На всю жизнь я запомнил это место. «Пригодится еще тебе в жизни, когда отсюда выйдем», сказал он. Многое я позабыл, а как порол меня отец, помню, и то место помню. В тот последний год, тревожно стало у нас по вечерам. Наши мужчины ходили хмурые. Уходить наше племя собралось зимой с этого острова. Дикие люди рядом появились.
– Да уж куда дичее вас? – раздался тот же обиженный голос местного диссидента. Варламыч коротко ответил.
– Представь, что бывают и дичее, слышал про йети? Я уже большой был, десять лет. Белке в глаз из лука попадал. Отец мне потихоньку и говорит, пора мол нам отсюда выбираться. Если кого убил или поранил десять лет назад, то амнистия должна быть, простят, на войну спишут. А план у него был такой. Пусть племя идет в одну сторону, а мы пойдем в другую, к людям. Так мы с ним и порешили. Готовил меня отец к встрече с большой жизнью. Рассказывал про большие города, про многоэтажные дома, про четырехколесные самоходные тележки, про лезвия для бритья. Азбуку мы с ним выучили и даже решали арифметические задачи. Мысленно я все мог представить, только одно непонятно мне было, как наш сарай может быть многоэтажным? Только мысленно сооружу я его, как он у меня тут же разваливается.
Нас вместе с отцом десять человек всего было в племени. Четыре взрослых мужчины, три женщины и трое детей. Я думаю, ничего бы с нами не случилось, если бы у нас были собаки. Они бы давно учуяли врагов. Только собак не было, проспали мы беду.
Как сейчас помню, весь день и всю ночь мела поземка, племя наше блаженствовало в тепле, и прошляпило опасность.
Дикие люди напали на нас под утро. Их тоже немного было. Но это были звери, под два метра ростом, глыба мускулов и шерсти, злобный взгляд и неестественная жестокость. Когда они ворвались в нашу избу-сарай, началось натурально побоище. Наши стрелы они выдергивали из себя и становились еще свирепее. Крушили все подряд. Предводитель их шел сзади, а впереди бились молодые звери. На их стороне была внезапность – они побеждали.
Отец схватил меня сонного в охапку и поволок в дальний конец избы. Там был прорублен небольшой выход и складированы наши небольшие запасы. Пока я оделся, скоротечная битва закончилась. Наших побили. Предводитель-зверь протрубил победный клич! – Аб-баб-ба!
Мы с отцом в последнюю минуту успели выскользнуть из сарая. Только недалеко мы убежали. Наше ордынское племя лыжами не пользовалось, оно умело плести лишь снегоступы. Однако отец, готовясь к этому походу, выстрогал мне в прошлом году широкие охотничьи лыжи, на них я и стал. А сам он пошел рядом со мной на снегоступах плетеных из ивовых прутьев. Мы шли зимним болотом. В какую сторону идти к людям, отец знал.
Минут через двадцать, я увидел, что нас догоняет предводитель зверей. Под ним проминался свежевыпавший снег, а вчерашний затвердевший наст его держал. Широкая босая ступня его не знала никакой обуви. С головы у него ниспадали длинные, черные волосы, а вот волосяной покров на груди был рыжим. Еще я успел рассмотреть нос картошкой и вывернутые ноздри. Он быстро нагонял нас. Свернуть или убежать от него мы не могли. Под нами была замерзшая равнина болота, а впереди маячила чахлая поросль леса. Отец остановил меня и сказал, чтобы я шел дальше один, держась одного направления, на восход солнца. Если повезет мне, он сказал, то я пройду болото и выйду к людям. Там твое спасение. Там утерянная Родина.
– Иди! Ты на лыжах, он не догонит тебя! Хода – световой день!
Он обнял меня и подтолкнул вперед. Потом крикнул:
– Помни, наш род Багрятинский!
Я быстро уходил с места предстоящей драки. Ничем я отцу помочь не мог, потому, что был безоружный. Обычно, наши луки висели в парадной части сарая, чтобы на зов охотников можно было сразу схватить их и выскользнуть наружу. А нож свой охотничий, отец недавно подарил Бабаю, тому самому предку монголов, что первым встретил его на острове.
– Когда к людям выйдем, он мне больше не пригодится! – сказал отец. Сейчас, оставшись один посреди болота, он должен был встретить человека-зверя черной игрушкой, у которой крутился барабан и была всего одна желтая желудевина. «На один выстрел хватит», говорил мне отец. Он, эту черную игрушку, называл наганом, тысячу раз объяснял мне его действие, но я так понять и не мог, за счет чего желудевина должна вылететь быстрее стрелы и поразить зверя или врага.
Метров через сто я достиг леса и спрятался за небольшой, мохнатой елью. Когда я оглянулся, зверь-человек и отец стояли напротив друг друга. Я еще подумал, что может быть это косматое, двухметроворостое чудовище повернет назад, но моим надеждам не суждено было сбыться. Зверь осторожно двинулся вперед. Когда между ним и отцом осталось расстояние вытянутой руки, послышался негромкий хлопок. Зверь-человек рыкнул, сделал невероятный скачок и смял отца. С минуту, оттуда разлетались в разные стороны комья снега, а потом все затихло.
Я долго стоял под елью, вслушиваясь в мертвую тишину лежащего передо мною замерзшего болота. На соседнем дереве прыгнула белка. Над местом единоборства пролетели две вороны и даже не полюбопытствовали, что там? Хозяйка болота, Прорва, по-своему видно распорядилось двумя жизнями.
Я повернул обратно. В том месте, где недавно стоял отец, чернела темная вода. По обычаю нашего племени, когда кто-нибудь зимой тонул в болоте, я посыпал на воду снегом. Пора было уходить, потому что от острова в мою сторону двигался другой человеко-зверь, только поменьше ростом. Встреча с ним не сулила мне ничего хорошего. Торжествующие вопли неслись из его волосатой груди. Рано он начал радоваться. Когда человеко-зверь подошел к полынье, над болотом разнесся его протяжный, жалобный вой. Он бросился в погоню за мною, а когда добежал до ели, за которой я прятался, то вырвал ее с корнем. А потом, убедившись, что ему не догнать меня, повернул обратно.
Варламыч повел глазами по притихшей толпе, помолчал и спросил:
– Знаете, почему я вам про золотые клады рассказал?.. Чтобы вы дослушали до конца и кое-что намотали себе на ус. Мой предыдущий сюжет, имеет непосредственное отношение к тому заявлению, что я сейчас сделаю. Но сначала ответьте мне, пожалуйста, слышали ли вы о том, что в окрестностях нашего города появился снежный человек?
– Знаем!
– Слышали!
– Го. го. го! Топчет кто-то босые следы на снегу!
– Топчет! Смешно им! – заворчал Варламыч, – А я вам ответственно заявляю, что он, тот, кто пришел босиком по снегу, из племени тех диких людей. Зверь-человек. Он злобен и невероятно силен. Я его видел издалека и хочу всех предупредить, что встреча с ним крайне опасна. Смертельно опасна!
В это время Данила за рукав вытащил меня из толпы.
– Пошли быстрее?
– Куда?
– Сам не понимаешь?
Я попробовал его остановить, утверждая, что самое интересное в рассказе Варламыча начнется именно сейчас, когда он, как представитель одичавшего племени вышел в современную цивилизацию. Интересны его первые впечатления.
Я догадался куда меня тянет Данила. Он первым хочет оказаться на острове. Клады, они кого хочешь с ума сведут. Ошибся я. Данила и в мыслях не имел ничего подобного.
– Дед, тень на плетень наводит! – заявил он. – Это – не «йети», а это – «эти», наши местные олигархи. Помнишь, как по телевизору показывали, их ночные бдения в могиле. Вот и со снежным человеком то же самое. Я думаю, они устроили себе на Новый год развлечение, в шкуру снежного человека влезли и еще подзужили того, кто натянул ее на себя, а не слабо ему будет в дом к прокурору наведаться? Адреналин знаешь, как сразу поднимется! Пошли следы хорошо рассмотрим, пока их не затоптали эти легковеры. Посмотрим, к кому из богачей он потом завернул!
– А мне кажется Варламыч правду рассказывает! – задумчиво сказал я.
– Слушай ты его больше!
– Значит, мы за золотом не идем?
Крупно озадачил я своего дружка. Он даже остановился и внимательно посмотрел на меня, проверяя, не разыгрываю ли я его. Потом пробормотал:
