Астрид Линдгрен - Суперсыщик Калле Блумквист
Они печально пошли домой.
Сикстен, и Бенка, и Юнте тоже направлялись домой из Прерии. Сегодня они, как и вычислил Андерс, устроили себе выходной и не предавались войне Алой и Белой Розы. Зато они провели много счастливых часов, катаясь на карусели и стреляя в цель в Тиволи. Но час тому назад ужасная весть дошла и до Тиволи; парк быстро опустел. Сикстен, Бенка и Юнте тоже ринулись в Прерию - только чтобы убедиться: с таким же успехом они могут отправиться домой. И как только они пришли к этому выводу, им встретились Андерс и Калле.
Сегодня Алые и Белые Розы не обменялись ни единой колкостью. Они были на редкость молчаливы и бледны, все эти отважные воители. Сплоченной стайкой - все пятеро - брели они обратно в город и на этом пути думали о смерти гораздо больше, чем за всю свою юную мальчишескую жизнь.
И испытывали глубокое сострадание к Еве Лотте.
- По правде говоря, жаль ее, - сказал Сикстен. - Говорят, она совсем плоха. Лежит и плачет.
Андерса эти слова поразили больше, чем все беды вместе взятые. Несколько раз проглотил он ком в горле. Ведь это он виноват в том, что Ева Лотта лежит и плачет.
- Может, надо проявить к ней какое ни на есть внимание, - сказал он под конец. - Послать какой-нибудь цветок или что-нибудь в этом роде.
Четверо остальных посмотрели на него так, словно не поверили ушам своим. Неужели дела обстоят так скверно? Послать цветы девчонке - значит признаться в том, что Ева Лотта уже в некотором роде на ладан дышит.
Но чем больше думали они об этом предложении, тем благородней оно им казалось. Ева Лотта получит в подарок цветок - она его честно заслужила. Глубоко взволнованный Сикстен отправился домой, стащил у мамы одну из ее красных гераней, и, держа горшок с цветком, все пятеро продефилировали к дому пекаря.
Ева Лотта спала, и ее нельзя было будить. Но мама девочки приняла их герань и поставила ее к изголовью Евы Лотты, чтобы она увидела цветок, как только проснется.
Однако подарок этот был не последним из тех, которые предстояло получить Еве Лотте за ее участие в разыгравшейся драме.
9
Они сидели на веранде и ждали - дружелюбный комиссар криминальной службы, и полицейский Бьёрк, и еще один полицейский.
- Только бы девочка не разнервничалась на допросе, - говорил комиссар. - Это чрезвычайно важно!
Во всяком случае, не разнервничалась бы больше, чем сейчас. Поэтому хорошо, что полицейский Бьёрк тоже с ними. Ведь он из местной полиции я знает девочку! А чтобы придать допросу характер обычной непринужденной беседы, он должен был состояться именно здесь, в доме родителей девочки, на залитой солнцем веранде, а вовсе не в полицейском участке. Незнакомая обстановка, как объяснил комиссар, всегда тревожит детей. Свидетельские же показания девочки будут записаны на магнитофон, так что еще раз затруднять ее не придется. Рассказав все, что ей известно, она должна это забыть. Забыть существующее на свете зло. Так утверждал комиссар.
А пока они сидели и ждали, когда она выйдет на веранду. Происходило все это ранним утром, и она, конечно, еще не была готова. Пока они ждали, фру Лисандер предложила им по чашечке кофе со свежеиспеченными венскими булочками, которые им, этим беднягам полицейским, были, в самом деле, просто необходимы. Ведь они работали всю ночь без еды и без сна!
Утро вообще-то было чудесное. Вчерашняя гроза сделала воздух чистым и прозрачным, розы и пионы в саду пекаря казались чисто вымытыми, а на старой яблоне у самого угла дома весело щебетали зяблики и синицы. Запах хорошего кофе витал над верандой. Все выглядело так уютно! С трудом можно было представить, что трое мужчин, сидевших на веранде, распивавших кофе, макавших в него булочки и с аппетитом уплетавших их, - полицейские при исполнении служебных обязанностей. И что они расследуют убийство. Благодатным летним утром не хотелось верить, что такое существует на свете.
Взяв третью венскую булочку, комиссар сказал:
- Откровенно говоря, сомневаюсь, что нам удастся так уж существенно продвинуться вперед. Дети не способны к основательным наблюдениям. Они только выдумывают.
- Но Ева Лотта вполне основательна, - заверил комиссара полицейский Бьёрк.
На веранду вышел пекарь Лисандер. На лбу у него обозначилась морщинка, которой прежде не было. Морщинка означала, что он беспокоится из-за своей единственной любимой дочери и у него болит душа, что он вынужден позволить этим полицейским мучить ее вопросами.
- Сейчас она выйдет, - коротко сказал он. - Могу я присутствовать на допросе?
После некоторого колебания комиссар согласился при условии, что пекарь будет молчать и не станет вмешиваться.
- Да, да, может, это к лучшему для Евы Лотты, что папа будет с ней, - сказал комиссар. - Она будет увереннее. Возможно, она меня боится.
- Почему это я должна бояться? - раздался с порога спокойный голос, и на солнечном свету появилась Ева Лотта.
Она обратила серьезный взор своих глаз на комиссара. Почему она должна его бояться? Ева Лотта не боялась людей! Согласно ее жизненному опыту, большинство из них были добрыми, дружелюбными и желали другим добра. И только вчера она всерьез поняла, что среди людей встречаются и злые. Но она не видела причин причислять к ним этого комиссара криминальной полиции. Она знала, что он здесь по долгу службы. Знала, что должна рассказать ему все о том страшном, что увидела в Прерии, и готова была это сделать. Зачем же ей бояться?
Голова у нее была тяжелой после всех пролитых ею слез и после глубокого ночного сна. Веселой она тоже не была. Но была спокойной, совершенно спокойной.
- Доброе утро, малютка Лиса Лотта, - поспешно поздоровался комиссар.
- Ева Лотта, - поправила его Ева Лотта. - Доброе утро.
- Ну, конечно же… Ева Лотта! Подойди ко мне и садись, малютка Ева Лотта, поговорим немножко. Это не займет много времени, а потом сможешь уйти и снова поиграть в куклы.
И это он сказал Еве Лотте, чувствовавшей себя такой старой, почти пятнадцатилетней.
- Я перестала играть в куклы десять лет тому назад, - разъяснила комиссару Ева Лотта.
Полицейский Бьёрк был прав: эта девочка явно была основательным ребенком! Комиссар понял, что надо переменить тон и обращаться с Евой Лоттой как со взрослой.
- Расскажи мне теперь все, что знаешь, - попросил он. - Так, стало быть, ты присутствовала при этом убийстве… была в Прерии вчера после обеда? Как случилось, что ты пошла туда и притом совсем одна?
Ева Лотта сжала губы.
- Об этом… об этом я говорить не могу, - сказала она. - Это - абсолютная тайна. Я была там с секретным заданием.
- Детка, - сказал комиссар. - Мы пытаемся расследовать убийство. И в этом случае ничего секретного быть не может! Что тебе понадобилось вчера в Господской усадьбе?
- Мне нужно было взять Великого Мумрика, - угрюмо заметила Ева Лотта.
Потребовалось довольно подробное объяснение, прежде чем комиссар уяснил себе, что за штука такая Великий Мумрик. В полицейском рапорте, составленном после допроса, было коротко обозначено: «О себе Лисандер сообщила, что 28 июля после полудня отправилась на пустырь, намереваясь забрать там так называемого Великого Мумрика».
- Видела ты там кого-нибудь? - спросил комиссар после того, как была раскрыта тайна Великого Мумрика.
- Да, - ответила Ева Лотта. - Я видела… Грена… и еще одного человека.
Комиссар оживился.
- Расскажи поточнее, как ты их видела, - сказал он.
И Ева Лотта рассказала. Как она видела спину Грена примерно на расстоянии ста метров…
- Стоп! - остановил ее комиссар. - Как на таком далеком расстоянии ты могла видеть, что это - Грен?
- Заметно, что вы, господин комиссар, не из нашего города, - сказала Ева Лотта. - В этом городе каждый узнал бы Грена по походке. Я правду говорю, дядя Бьёрк?
Бьёрк подтвердил, что она говорит правду.
И Ева Лотта продолжила свой рассказ. О том, как она увидела, что Грен свернул на узенькую тропку и исчез среди кустов. И как тот, в темно-зеленых брюках, явился с другой стороны и исчез на той же самой тропке…
- Ты представляешь себе, в котором часу это могло быть? - спросил комиссар, хотя ему ведь было известно, что дети редко могут указать точное время.
- В половине второго, - ответила Ева Лотта.
- Откуда ты знаешь - ты смотрела на часы?
- Нет, - сказала Ева Лотта и неожиданно побледнела. - Но я спросила о времени уби… убийцу примерно через четверть часа после этого.
Комиссар взглянул на своих коллег. Доводилось ли им когда-нибудь слышать нечто подобное? Да, этот допрос явно окажется более продуктивным, чем он представлял себе.
Наклонившись к Еве Лотте, он проницательно посмотрел ей в глаза.
- Говоришь, ты спросила убийцу? Ты в самом деле берешься утверждать, кто убил Грена? Может, ты даже видела, как это случилось?
- Нет, - ответила Ева Лотта, - но если я вижу, как человек исчезает в густых зарослях, а другой кидается туда сразу же следом за ним, а через несколько минут я обнаруживаю первого мертвым, то тут уж ничего не поделаешь: я подозреваю второго. Грен, понятно, мог упасть и разбиться насмерть, но в этом случае пусть меня сначала убедят.
