Валерий Роньшин - Руки вверх, Синяя Борода
— Светлана Несмеянова.
— А когда об ней объявление-то давали?
Месяц назад.
— Как же, помню, — сказала Марья Петровна. — Мужчина приходил…
Сердце у Орешкиной учащенно заколотилось.
А как он выглядел?
Обыкновенно. Две руки, две ноги.
А лицо? Какие у него были брови, глаза, нос?..
Лица я не разглядывала. А вот ботиночки хорошо разглядела. Он тоже, как и ты, с улицы поперся, ноги не вытерев. Хорошие ботиночки. Желтые. Вот только он их где-то поцарапал…
Оба ботинка?
Нет, один. Правый. Большая такая царапина. На букву "Г" похожа.
— На букву "Г", — медленно повторила Катька, силясь вспомнить, у кого же она видела именно такую царапину на желтом ботинке.
Но так и не вспомнила.
Глава XII СНОВА ЛЕДЕНЕЦ
А в это же самое время Лика стояла у окошка адресного бюро и, запинаясь, говорила:
— Понимаете, я из Петербурга приехала. Меня просили вещи передать. А я бумажку с адресами потеряла. Помогите, пожалуйста.
По ту сторону окошка сидела ярко накрашенная тетка.
— Что ж ты бумажку-то потеряла? скривила она в усмешке губы.
— Так получилось.
— "Получилось". Ворон не надо считать, тогда и терять ничего не будешь.
"Сама ты ворона", — подумала Лика.
— Фамилия, имя, отчество, год рождения, — протараторила тетка.
— Я знаю только имена и фамилии.
— Тогда до свидания. — Тетка собралась захлопнуть окошко.
— Но почему?
— Справка выдается только при наличии фамилии, имени, отчества и года рождения.
— Ну те-е-тенька, — просяще заныла Соломатина. — Ну пожа-а-луйста. В порядке исключения.
Окошко с громким стуком захлопнулось.
— Вот мымра, — пробурчала под нос Лика.
Она в раздумье походила по вокзалу. Что же делать?.. Подождать, пока тетка сменится, и повторить попытку?.. А вдруг ее сменщица точно такая же мымра? Если у нее вообще есть сменщица…
Лика подошла к киоску, торгующему всякой всячиной: бижутерией, ручками, жвачкой… И увидела кошелек.
У Соломатиной тотчас возникла одна идея. Возможно, дурацкая, а возможно, не очень. Во всяком случае, попробовать стоило.
Она купила кошелек и положила в него пятьдесят рублей. А после секундной заминки добавила еще десять долларов.
Потом Лика вновь вернулась к окошку" адресного бюро". Постучала. Окошко открылось.
— Опять ты? — вздернула накрашенные брови тетка. — Я же тебе по-русски объяснила..
— Тут у вашей двери кошелек валяется, — быстро сказала Соломатина, боясь, что тетка захлопнет окошко. — Не вы, случайно, потеряли?
— Ну-ка, покажи. — Тетка проворно выхватила из Ликиных рук кошелек и открыла. — Да, это мой, — не моргнув глазом, соврала она.
Лика не уходила. Ждала. Сработает трюк с кошельком или не сработает?
— Ладно уж, — сказала тетка. — Говори фамилии.
"Сработал!" — радостно подумала Соломатина.
— Первая — Нора Блюм, — сказала она.
— Ну и фамильица. Нарочно не придумаешь. Тетка начала перебирать карточки в картотеке.
— Нету такой.
— Вторая — Эдита Вам. Тетка посмотрела.
— Тоже нет.
— И третья — Ада Барбильяк.
Тетка подозрительно глянула на Лику. Ты что, девочка, придуриваешься?
— Я ж не виновата, что у них такие фамилии.
"Не виновата". — Тетка просмотрела карточки. — Нет в нашем городе никаких Барбильяков.
Может, вы не там ищете?
А где ж мне еще искать? На потолке? Ты, дорогуша, видать, все на свете перепутала. Тебе, наверное, надо было в Ивано-Франковск ехать или в Гусь-Хрустальный. А ты в Гусь-Франковск прикатила… — Довольная свой шуткой, тетка громко рассмеялась.
Ничего не ответив, Соломатина вышла на Улицу.
Итак, ниточка оборвалась. Не жили в Гусь-Франковске ни Бамы, ни Блюмы, ни Барбильяки…
Добрый день, Лика, — раздался вдруг за спиной мужской голос.
Соломатина обернулась и остолбенела. Перед ней стоял… Леденец. И, разумеется, сосал леденец.
— 3-здрасте, — сказала Лика, глядя на убийцу широко открытыми глазами.
Что вы на меня так смотрите? — улыбался киллер. — Не узнаете?.. Я Костя Зефиров. Помните, я вам в поезде сумочку чинил?
Д-да, — выдавила Соломатина. — Помню.
Вы ж вроде в Ростов ехали. А оказались в Гусь-Франковске.
Меня сюда подруга пригласила… — растерянно ответила Лика.
А-а, это которая с вами в одном купе была? Курносенькая.
Соломатина испуганно кивнула.
— Ясно, — сказал Леденец. — А я смотрю, лицо знакомое. Пригляделся, а это вы.
"Значит, его не арестовали в Ростове, — лихорадочно соображала Лика. — Или же он ушел от слежки…"
— Вот решил Гусь-Франковск осмотреть, продолжал Зефиров. — Это же старинный русский городок. Здесь Гоголь с Тургеневым останавливались. Вы знаете об этом?..
— Да, да, — пробормотала Соломатина. — У них тут брички ломались.
— Не хотите составить мне компанию?
— Компанию?
— Вместе по городу прогуляемся.
— Я сейчас занята.
Не обязательно сейчас. Давайте завтра. Скажем, часиков в десять.
— Вечера?
— Леденец засмеялся.
— Нет, конечно. Утра. Вас это устроит?
— Не знаю. Я подумаю.
— Подумайте, И если надумаете, приходите на это же самое место. Я буду ждать. Хорошо?
Лика кивнула и побежала к автобусной остановке, от которой вот-вот должен был отойти автобус.
И уже через двадцать минут Соломатина си-дела на знакомой скамейке, взахлеб рассказывая Орешкиной:
— Представляешь, оборачиваюсь — а там Леденец! Я чуть от страха не умерла.
— Как же он здесь очутился?
— Не знаю… Тебя вспоминал.
— Меня?
— Ага. Курносенькая, говорит, такая.
Катька обиженно потрогала свой нос.
— Нашел курносенькую. У меня очень даже прямой нос. Греческий.
Лика, не слушая подругу продолжала:
— Со городу предложил завтра прогуляв
Я, говорит, приехал Гусь-Франковск осмотреть. — За Ленкиной сумкой он приехал" а не горе осматривать, — убежденно сказала Орешкина. — Ему нужна папка № 6.
— А откуда он узнал, что папка у нас?
— Если он следил за Ленкой, то видел, с какой сумкой она в поезд садилась. А потом эту же сумку у нас увидел. Все очень просто-
— Как он мог ее сумку у нас увидеть?
— В окно купе. Мы ж с тобой, как две дуры, первыми на перрон выскочили.
— И правда! Эх, нам надо было подождать, пока он из вагона выйдет.
— Вот именно. А когда мы следом за ним потопали, он сразу понял, что мы за ним следим. Сел в такси, заехал за угол, вылез. И стал за нами следить… Может, даже и сейчас наблюдает.
Девчонки с опаской огляделись, но, разумеется, никакого Леденца не увидели. Понизив голос, Катька сказала:
— Ленке, скорее всего, не удалось позвонить в милицию…
— Почему?
— У меня такое ощущение. И значит, за Леденцом нет никакой слежки.
— Ой, мамочка, — испуганно пискнула Лика. — А что же теперь делать?
— Прежде всего, надо посмотреть, что за документы в папке № 6.
— Давай вначале сообщим о Леденце в милицию.
— Майору Сидорчуку, что ли?
— Да нет, в ростовскую милицию. Как мы и хотели.
— А толку? Ну подержат его в камере двое суток, а потом отпустят на все четыре стороны.
— Почему двое суток?
— Задержанного имеют права держать сорок восемь часов. По закону. Мне Димка говорил. А потом должны или обвинение предъявить, или отпустить. А кто Леденцу обвинение предъявят? Ленки же нет…
— Может, она уже приехала? — неуверенно предположила Лика. — И сидит, нас дожидается.
— Вряд ли. — Катька начала задумчиво грызть ноготь на мизинце.
— Кать, о чем ты думаешь?
Орешкина посмотрела на подругу.
— Придется тебе завтра с Леденцом встретиться.
— Да ты с ума сошла! Он же меня убьет!
— Если б он хотел тебя убить, он бы тебя на вокзале пристукнул. Но Леденцу зачем-то надо с тобой прогуляться. Вот мы и узнаем, зачем.
— Ты с ума сошла" — повторила Соломатина, но уже не столь горячо, как раньше.
Да чего ты боишься? Время непозднее. Десять утра. Погуляй, поболтай… А я за вами послежу. А после мы вместе с тобой за ним следить станем. Надо же выяснить, где он остановился. А если ты на свидание не пойдешь, мы его из виду потеряем. Ведь так же?!
Ну, так, — с неохотой согласилась Лика.
— В общем, пошли смотреть, что там за папка № 6.
Девчонки встали со скамейки.
— Подожди, — вдруг вспомнила Орешкина В а что тебе удалось выяснить в адресном бюро?
— В Гусь-Франковске нет людей с фамилиями Бам, Блюм и Барбильяк, — сообщила Лика и, в свою очередь, спросила: — А ты что в редакции узнала?
— Да ничего. Там не помнят, кто давал объявления насчет девушек.
— А насчет Светы?
— И насчет Светки ничего. Правда, уборщица вспомнила, что приходил мужчина с царапиной на желтом ботинке.
