Николай Трублаини - ШХУНА «КОЛУМБ»
— Начинается концерт! — сказал Марко своим спутникам. — Этот проклятый пес нас заметил. Не догадались весло взять!
Но Разбой не показывался, и все трое беспрепятственно подошли ко двору. В отворенную калитку они увидели Находку, склонившуюся над чем-то, и собаку, молча стоявшую около нее. Разбой уже заметил чужих и с громким лаем помчался им навстречу. Марко бросил свой пакет, схватил длинный кол, лежавший возле дома, и приготовился к обороне. Люда спряталась за спиной Марка и, улыбаясь, искала глазами какое-нибудь оружие. Левко застыл, меряя собаку презрительно-равнодушным взглядом. Неизвестно, на кого в первую очередь напал бы Разбой, но внезапно послышался взволнованный и резкий голос девочки:
— Назад, Разбой! Назад! Стой! Стой!
Находка бросилась за собакой.
С рычаньем Разбой остановился. Находка отозвала собаку и заперла ее в маленьком хлеву. Гости заметили, что девочка чем-то встревожена. Она все поглядывала в отпертую калитку.
— Здравствуй, Зоренька, — сказал Левко, кладя руку на ее плечо.
Находка вздрогнула. «Зоренькой» ее называла умершая жена Ковальчука, и она принимала это за свое настоящее имя, но инспектор и все островитяне обычно называли ее Находкой.
— Якова Степановича нет дома, — смущаясь, прошептала девочка.
— Мы к тебе, а не к нему. Ты же сегодня именинница… Не знаешь? Сегодня ровно восемь лет, как ты появилась на острове. Да, да, это случилось как раз в этот день.
— Вот мы и приехали тебя повидать, — сказала Люда, взяла руку Находки и пожала ее.
— Чтоб исполнились все твои желания, чтоб ты росла и крепла и прожила тысячу лет! — пожелал Левко.
Девочка снова оглянулась на калитку.
— Что там такое? — спросил Левко, тоже поворачивая голову.
— Что-то со свиньей случилось, — тихо промолвила Находка.
Марко заинтересовался и вошел во двор. Девочка — за ним. Левку и Люде не оставалось ничего другого, как последовать их примеру.
Рябой поросенок спокойно пасся, а черный лежал на земле и жалобно, едва слышно хрипел. Полузакрытые глазки помутились, изо рта выступила пена. Поросенок часто и тяжело дышал. Находка широко открытыми глазами смотрела на него. Заметив ее испуг, Левко шепнул Люде: «Боится инспектора» и, склонившись над поросенком, стал его разглядывать.
— Чума! — безапелляционно констатировал Левко: он слышал, что у свиней бывает эта болезнь.
Девочка молча, недоверчиво посмотрела на него.
— Отгони своего рябого, чтоб близко не подходил, а то заразится, — посоветовала Люда.
Находка отогнала рябого. В это время из дома вышел Анч. Услышав лай Разбоя и голоса, он завернул фотобумагу, вытер руки и поспешил взглянуть, что делается во дворе. Из присутствующих фотокорреспондент знал только Люду. Он радушно приветствовал ее. Девушка назвала ему своих спутников и рассказала про погибшего поросенка. Анч внимательно посмотрел на поросенка, пробежал глазами по траве, заметил бумажку, которую перед тем выбросил, и согласился с Левком, что это, вероятно, чума.
— Знаете, — обратился он к Люде, — я только что печатал вчерашние снимки. Уже могу кое-что показать.
— Сейчас же показывайте, — потребовала девушка.
Находка обернулась к ним. Левко взял ее за руку и сказал:
— Ну, приглашай нас в дом, что ли, — и сам повел девочку к дверям.
В комнате Левко положил на стол узелок и, развязывая его, обратился к девочке:
— Вот мои подарки, Зоренька.
Он вынул из узелка платье, белье и плащ и положил перед Находкой.
— А это от меня. — Люда положила на стол пакет и вынула из него сандалии, похожие на ее собственные.
— И от меня тоже, — торжественно провозгласил Марко.
В его пакете оказалась простенькая соломенная шляпка с голубой лентой.
Находка, оторопев, смотрела на вещи.
— Это все мне? — спросила девочка.
— Все тебе, Зоренька, — подтвердил Левко.
— А ну-ка, выйдите все отсюда на несколько минут, — обратилась Люда к мужчинам.
Марко и Левко вышли из комнаты вместе с Анчем, объясняя ему, какой сегодня у Находки праздник.
Анч вынес из каморки несколько мокрых еще фотографий, жалуясь, что нет спирта, чтобы их поскорее высушить. Потом навел свою «лейку» на собеседников и несколько раз щелкнул.
Он рассказал, зачем приехал на Лебединый остров, сообщил, что получил в рыбной инспекции письмо к Ковальчуку, но здесь ему не нравится. Он хотел бы поселиться у рыбаков в Соколином, даже больше — он охотно поплавал бы с ними на шхуне.
Вскоре во двор вышли Люда и Находка. Но Находка ли это была? Девочка была теперь одета в платье с короткими рукавчиками, на ногах были сандалии, на голове — новая шляпа. Платье было чуть широко, но, в общем, новый костюм очень шел девочке. Угловатость исчезла.
— Вот так Зоренька! — залюбовался Левко, делая шаг ей навстречу.
Анч был поражен больше всех. Тень тревоги прошла по его лицу. При взгляде на девочку у него мелькнула мысль: верно ли, что она настолько ненормальна, чтобы ее можно было совсем не бояться? Но Находка посмотрела на Анча таким испуганным взглядом, что он успокоился, даже улыбнулся и сейчас же сфотографировал ее. Девочка говорила мало. Она явно была чем-то взволнована.
Анч показал Люде карточки. Она попросила их, и фотограф обещал в ближайшее время изготовить для нее и для профессора альбом с полным комплектом снимков.
Компания собиралась ехать. Анч попросил захватить его в Соколиный.
— Охотно, — ответил Левко.
Фотограф быстро собрался и вместе со всеми пошел на берег, где Андрий Камбала, дожидаясь молодежи, дремал на корме шхуны.
Прощаясь с Находкой, Люда просила девочку обязательно придти в Соколиный, а Левко обещал вскоре заехать к ней и советовал не сокрушаться о поросенке. Разве она виновата, что поросенок заболел чумой? От этого ни одна свинья не застрахована. Пусть так и скажет своему Якову Степановичу.
Шхуна отплыла от берега. Люда помахала Находке рукой. Девочка ответила ей тем же, повернулась и пошла домой. А с моря вдогонку ей неслась песня:
Пой нам, ветер, веселые песни,
Пусть волны расскажут нам сказку.
Соберем мы рыбу в связку —
Сегодня наш рабочий день.
Глава XIV
КУПАНЬЕ В МОРЕ
— Вы знаете, — сказала Люда фотографу, — сегодня я на «Колумбе» выхожу в море. Дядя Стах согласился взять меня в рейс. «Посмотрю, — говорит, — какая из тебя морячка да рыбачка». Он даже назначил меня помощником Марка, вторым юнгой.
— Это очень интересно, я просто завидую вам! Мне тоже хотелось бы выехать на «Колумбе», но, по плану, я сегодня фотографирую Соколиный и быт рыбаков. В другой раз надеюсь обязательно поехать с вами. Вы к тому времени станете уже настоящим морским волком.
— Хорошо! — сказала Люда. — Но надо спросить моего прямого начальника. Марко, ты не возражаешь?
Она рассмеялась. Ей было хорошо стоять на палубе шхуны, чувствовать горячее дыхание солнца, любоваться простором бухты, видом острова и слушать Анча, который знал много интересного.
Но юнга, не глядя на фотографа — он почему-то чувствовал к Анчу антипатию, — ответил:
— Если на должность моего помощника, то согласен, но проверю еще, сумеет ли он сварить уху и пшенную кашу.
— О, я согласен! — улыбнулся Анч. — Могу даже борщ из морской воды.
— Боюсь, что наш шкипер заставит вас самого этот борщ съесть.
Между тем «Колумб» подошел к Соколиному, и экипаж заметил на берегу своего шкипера.
— Что, задержались? — спросил Левко.
Но Стах отрицательно покачал головой.
Анч познакомился со шкипером и попросил взять его в другой раз в море. Стах согласился, даже предлагал ехать сейчас, но фотограф с сожалением отказался, сославшись на свои планы, распрощался и ушел в выселок. Очерет приказал команде включить мотор и выходить из бухты.
«Колумб» шел на юг. Там, за горизонтом, на расстоянии тридцати километров тянулась небольшая мель. Оттуда рыбаки Лебединого острова привозили последнее время богатый улов скумбрии. Эта маленькая хищная рыба высоко ценится за свое вкусное мясо, и рыбаки энергично преследуют ее. Перезимовав далеко на юге, она весною массами идет в наше южное море и расходится по нему большими косяками в поисках добычи — мелкой рыбки, рачков, моллюсков. Свои пути скумбрия часто меняет, и бывают годы, когда она совсем не появляется в этих водах. Рыбакам с Лебединого не везло два года подряд — они почти не видели этой рыбы. И вот неделю назад бригада Тимофия Бойчука обнаружила на этой мели большое количество скумбрии. Теперь лебединцы наверстывали недолов за прошлые годы.
Шхуна шла на моторе. Правда, был и легонький ветерок, но он дул почти в лоб. Марко объяснил Люде, что это «зюдтен-вест», или, как говорят иначе, «ветер восемнадцатого румба». Марко показывал Люде все, чем он занимался на шхуне. Наконец, он вынул из сундука радиоприемник и рассказал девушке, что в прошлом году ему захотелось стать радистом. Он раздобыл книги, ходил в Лузанах на радиостанцию за консультацией, приобрел радиоприемник, выучил азбуку Морзе и мечтал поставить на «Колумбе» передатчик.
