Антон Иванов - Шестеро смелых и фокус—покус
Илья побежал на улицу, остальные стали подниматься по лестнице к кабинету физики.
— Как вы думаете, Смирнов слышал, о чем мы говорили? — забеспокоилась Марфа.
— Вот уж без разницы, — не разделяла волнений подруги Елизавета. — Смирнова одни клады и сокровища волнуют. А мы обсуждали пропавшего Максима и его родителей. Сомневаюсь, чтобы Кольке это было интересно.
— Никогда не поймешь, что ему может быть интересно, — проворчала Марфа. — И потом, если Максима похитили, а не он сам спрятался, то с родителей начнут требовать выкуп. Вот тут Смирнов заинтересуется. Деньги он обожает считать.
— Особенно чужие, — добавил Клим.
— Вот именно, — поддакнула Марфа. — Поэтому лучше бы ему не знать, что мы Максимом интересуемся.
— Ну если это и впрямь окажется похищение, все Серебряные Пруды начнут интересоваться, — не сомневалась Лиза.
— Я все — таки думаю, он ничего не слышал, — уверенно проговорила Диана. — Иначе обязательно принялся бы задавать какие — нибудь каверзные вопросы по теме. Нет, он наверняка только появился, когда мы его заметили.
— Хорошо бы, — вздохнула Марфа. — Но мне совершенно не нравится, что он пытается за нами следить. Не даем мы ему покоя.
— Кстати, вот он опять, — заметил Смирнова Ахлябин.
— Никуда не денешься, — развела руками Елизавета. — Мы идем в один и тот же кабинет, на один и тот же урок.
Прозвенел второй звонок. Из лаборантской энергично вышла физичка Майя Семеновна.
— Садитесь! — скомандовала она.
Восьмой «А» послушно сел и замер. Майя Семеновна требовала, чтобы в классе царила полная тишина и чтобы ее внимательно слушали, и умело поддерживала дисциплину. Ее боялись и одновременно уважали. Колька Смирнов исключением не был. Даже он старался вести себя на уроках физики тихо, опасаясь привлечь лишнее внимание к своей особе, потому что и так не вылезал из двоек по этому предмету.
Сегодня, однако, спокойно Смирнову не сиделось. Его унизила эта мерзкая Марфа с ее дружками! Ничего, долг платежом красен! Сейчас он ей покажет!
Тихонько выдрав из тетради листок и прикидываясь, будто конспектирует объяснение физички, он нарисовал шикарный череп, а под ним — две скрещенные кости.
— Классно, Колян! — восхищенно разглядывая шедевр, прошептал Колькин сосед по парте и его лучший друг Серега Харитонов по прозвищу Серая Харя.
В отличие от здоровенного Кольки, Харя был маленький, щуплый, и кожа у него на лице действительно была с серо — зеленым оттенком. Впрочем, прозвище происходило исключительно от имени и фамилии.
Смирнов и Харя крайне удачно дополняли друг друга. Слабенькому Сереге жилось спокойно и уютно за широкой Колькиной спиной. Зато Харя брал гораздо большей сообразительностью и хитростью. Можно сказать, в их дуэте он представлял мозговой центр. Не слишком гениальный, но все же. Большинство смирновских проделок придумывал именно Серега, который потом, в случае неудачи, умудрялся весьма ловко уйти от ответственности, и попадало в результате одному Кольке.
В данном случае, правда, Харя был ни при чем. Творческий процесс происходил исключительно в голове кипевшего от негодования Смирнова.
— Нарисовал как настоящий художник, — продолжал восхищаться Харя. — Подари, а?
— Не лапай! — резко отпихнул его руку Колька. — Тебе после другой нарисую. А этот мне нужен для дела, — чуть мягче добавил он; ему было приятно, что Харя его уважает.
Еще раз полюбовавшись на череп, Колька вывел под скрещенными костями короткое, но грозное «Убью!», затем плотно сложил бумажку, чтобы она не раскрывалась, написал: «Соколовой от Н. С. Лично в руки! Кто развернет и прочтет, получит по шее!» — и запустил послание в соседний ряд.
Затем они вместе с Харей внимательно отследили весь путь прохождения депеши. Она без помех дошла до адресата.
Адресат, то есть Марфа, даже не стала разворачивать послание, а, презрительно пожав плечами, демонстративно изорвала его в мелкие клочки. И даже не обернулась, чтобы посмотреть на Кольку.
— Зря только такую картинку на эту дуру истратил, — посетовал Серега. — Лучше бы мне отдал.
— Заткнись. Сам знаю, что мне лучше, — разозлился Колька.
Внутри у него уже не просто кипело, а клокотало. Он выдрал из тетради еще один лист и, откусив угол, принялся мрачно жевать. Теперь, Соколова, держись!
Вынув из ручки стержень и затычку и дожевав бумагу до нужной консистенции, Колька скатал из нее плотный шарик и, приложив получившуюся из ручки трубочку к губам, с силой плюнул.
Выстрел получился метким. Бумажный снаряд попал точно в макушку Марфы и повис на ее густых рыжеватых кудрях.
Девочка вздрогнула, однако опять не только не оглянулась, но даже не поднесла руку к голове, не попыталась избавиться от бумажного комка. И тут до Кольки дошло: она его игнорирует! Это было обиднее всего.
«Погоди, я заставлю тебя повернуться!» — никак не мог угомониться Смирнов. Он взял листок, откусил от него угол и сунул оставшуюся часть Харе, коротко приказав:
— Жуй!
— Что, весь? — испуганно спросил Серега.
— Нет, естественно. Ровно столько, сколько надо, чтобы плюнуть. Стрелять будем залпом из двух орудий!
И они, опустив головы, чтобы не заметила Майя Семеновна, активно заработали челюстями.
Стреляли по команде. Смирнов безмолвно выкидывал пальцы: раз, два, три… огонь!
Марфа даже не вздрогнула, хотя на волосах у нее повисло три комка, потом пять, потом целых семь… Еще немного, и она станет похожа на заснеженную елку.
По классу прошелестела смешки. Совсем тихие. Однако бдительная Майя Семеновна мигом отреагировала.
— Я что — то не нахожу ничего смешного в нынешней теме. Может, кто — то хочет объяснить? Милости прошу к доске. С удовольствием посмеюсь вместе с вами.
Класс затих и замер.
Майя Семеновна, удовлетворенно скользнув глазами по усмиренным рядам, опять повернулась к доске и продолжила рисовать сложную схему.
Два бойца вновь дружно заработали челюстями. Повторные залпы, однако, принесли результат не больший, чем прежние.
Кольку уже трясло от ярости. Серегу же охватил азарт.
— Эх, нам бы какой — нибудь снарядик потяжелее, — гаденько хихикнул он. — Дартс, например. Представляешь, как бы она сейчас у нас верещала!
Тут Колька вспомнил: сегодня утром в раздевалке он заметил, как один какой — то четвероклашка хвастался перед своими приятелями суперским пистолетом. Внешне — от настоящего не отличишь. Колька, конечно, мигом его конфисковал, объяснив, что оружие в школу проносить запрещено. Пацан, правда, ныл, что пистолет стреляет только резиновыми пульками. Колька в ответ предложил ему сходить к завучу или к директору и проверить. Пацан, естественно, испугался, и пистолет остался у Смирнова.
— Завтра после уроков обратно получишь, — сказал он четвероклашке.
— А почему не сегодня? — огорчился тот.
— Сегодня экспертизу проводить буду, — сурово заявил Смирнов. — Вдруг его под настоящие патроны переделать можно, тогда придется его не тебе отдавать, а в милицию.
— Но это же игрушка, — едва не плакал мальчишка.
— Вот и проверим, — стоял на своем Смирнов. — Про борьбу с терроризмом слыхал?
На том и расстались.
Смирнов после уроков и впрямь собирался произвести экспертизу, только совсем иного рода — установить, насколько конфискованный предмет может оказаться полезным ему самому. Если да, можно ведь и не возвращать — уж причину — то он придумает — или просто пугать малявку. По обстоятельствам. И вот теперь неожиданно появился великолепный повод совместить приятное с полезным.
Не отрывая взгляда от спины Майи Семеновны, Колька поднял рюкзак и извлек из него заветное оружие вместе с боезапасом.
— Класс! — вытаращился на пистолет Серега. — Откуда он у тебя?
— Трофейное. В бою добыл, — решил возвеличить свой подвиг Колька.
Он зарядил пистолет, взвел курок, прицелился и…
— Погоди, дай сперва посмотреть. — Серая Харя совершенно не вовремя вцепился в ствол.
От внезапного рывка прицел сбился, палец дернулся, а Майя Семеновна, как раз дорисовав схему, стала поворачиваться к классу.
Резиновая пулька угодила ей прямиком в середину лба.
От несильного, но неожиданного удара учительницу шатнуло назад к доске. В классе воцарилась мертвая тишина.
Не все ученики видели, что случилось, однако все поняли, что произошло нечто ужасное. Колька с Серегой так и застыли, оба вцепившись в злосчастный пистолет.
Майя Семеновна растерянно потерла лоб, потом внимательно посмотрела на руку. Убедившись, что ничего страшного не произошло, она окончательно пришла в себя и обвела класс пристальным взором.
Виновных долго искать не пришлось. Они так и продолжали целиться в нее из пистолета. «Совсем дошли», — пронеслось в голове у Майи Семеновны.
