Эмили Родда - Дело о Джеке-Вытрясателе
Я не знаю, от аллергии или от страха это было, но мне казалось, что сейчас я упаду в обморок.
— Все нормально, — сказал я.
— Это просто фокус, — пояснил Сид. — Если бы я знал, что это так на тебя подействует…
— Все нормально, — повторил я.
— Том, ты слишком много работал. Ты стал нервным, как кошка. Я хочу, чтобы ты денек отдохнул, хорошо? Не приходи завтра. Тебе нужно расслабиться и заняться учебой. Я заплачу тебе точно так же…
— Не надо.
— Я должен тебе за все твои нововведения. Ты заработал мне кучу денег.
Я знал, что у меня нет причин бояться, но почему-то вся эта история с отрезанием пальца совершенно выбила меня из колеи. Сид был одним из многих, кто считал, что в последнее время я стал нервным и веду себя странно. Я решил, что идея Сида насчет однодневного отдыха очень привлекательна.
— Хорошо. Спасибо, — согласился я.
— Ты не закроешь сегодня магазин? Я оставил машину на станции техобслуживания, и мне нужно забрать ее, пока она не закрылась.
Я посмотрел на кучу денег на прилавке.
— Вы собираетесь оставить все деньги здесь? — спросил я.
— Я положу их в кассу. Все будет в порядке. Сюда еще никто не залезал. У меня нет времени отнести их в банк.
— Я могу зайти в банк по дороге домой, — вызвался я. — Вы только заполните квитанцию и положите ее в конверт.
— Ты просто сокровище, Том.
Сид положил деньги в конверт, сунул его в кассу и вышел из магазина.
Я остался, довольный, что смогу помочь ему. Я не имел ни малейшего представления, чем это кончится.
Глава XVIII
НАПАДЕНИЕ
Представляете, как только я собрался закрывать, зашли какие-то ребятишки с матерью.
Дети хотели поиграть со всем, что было в магазине.
Время близилось к шести, и я старался выпроводить их побыстрее, но они продолжали рассматривать стеллажи. Разумеется, мне не хотелось быть с ними грубым. Ведь это были покупатели Сида, а не мои. В конце концов они купили две головоломки и дорогой набор для фокусов. Это была крупная покупка. Мне не терпелось рассказать об этом Сиду.
Без пяти шесть я сунул конверт из кассы в свою сумку, закрыл дверь и со всех ног побежал по улице туда, где мы с мамой договорились встретиться.
Нет нужды говорить, что я опоздал. Мама была не в духе.
— Извини, — задыхаясь, произнес я. — Перед самым закрытием появился покупатель.
— А где цветы? Цветы! Я совершенно забыл о них!
— Сейчас принесу, — сказал я.
— Грэйс, наверно, уже закрыла магазин. Она закрывает в шесть, а сейчас десять минут седьмого.
— Посмотрим, — сказал я, бросая свою сумку к ее ногам. — Присмотри за этим. Я сейчас вернусь.
Я завернул за угол и пробежал пару домов вверх по улице. В магазине было уже темно, но Грэйс подметала дорожку перед входом.
— Мне нужны цветы, — взмолился я. — Очень срочно!
Грэйс рассмеялась.
— У меня не так уж много осталось, — предупредила она. Но, тем не менее, открыла магазин и позволила мне войти. Я схватил пучок маленьких розовых бутончиков, кинул деньги на прилавок и, поблагодарив Грэйс, в ту же минуту выскочил за дверь.
Когда я несся обратно по темной улице, зажав в руке цветы, я вдруг почувствовал, что что-то не так. Не знаю, почему у меня появилось такое ощущение. Я завернул за угол, но не увидел мамы. У меня просто сердце замерло.
Я огляделся в темноте. И тут увидел ее. Она лежала на земле у стены.
— Мама!
Подходя, я услышал ее стон.
— Мама!
— Все в порядке, — хрипло шепнула она, пытаясь подняться. Одной рукой она держалась за горло.
— Что это? Неужели ты… — бормотал я, помогая ей встать.
— Здесь телефон… Быстро! Набери три нуля…
Ну конечно, это был Вытрясатель. Полиция мгновенно приехала, но что толку… Как всегда, он исчез, не оставив следов. Никто поблизости не видел, чтобы кто-нибудь убегал или подозрительно вел себя.
Пока мама разговаривала с полицией, ее правый глаз все больше опухал и наконец закрылся совсем.
— Мы отвезем вас в больницу, — предложил один из полицейских.
— Нет! Нет, спасибо, — шепнула мама, опираясь на мою руку. — Все в порядке, правда. Я хочу добраться до дому и заявить о пропаже кредитных карточек.
— Вытрясатель не использует украденные кредитные карточки. Если бы он это делал, мы давно бы поймали его, — заявил полицейский. — Конечно, это ваше дело, мэм, но на вашем месте я бы обратился по поводу глаза к врачу. Не могли бы вы вкратце повторить то, что рассказывали нам?
— Как я уже сказала, я ждала здесь Тома, — устало заговорила мама. — Он работает в "Лавке чудес Сида". Он пришел и сразу же убежал, чтобы купить цветы для бабушки.
Я беспомощно стоял рядом и слушал. Если бы я не забыл про цветы! Если бы я не оставил маму одну! Если бы…
— Я не слышала, как сзади ко мне подошел Вытрясатель, — продолжала мама. — Я не слыхала ни звука. И вдруг почувствовала, как его рука обхватила меня за горло. Он сильный. Очень сильный. Он откинул мне голову назад так, что я чуть не задохнулась. И тут еще эта штука уткнулась мне в спину… Наверное, пистолет.
Я почувствовал, как она стиснула мою руку.
— Он схватил мою сумочку, — рассказывала она дальше. — Он велел мне не двигаться, не смотреть на него и считать до пятидесяти. Но я сразу же, как только он отпустил меня, на секунду повернула голову. Я не хотела этого. Это получилось чисто автоматически. Тогда он ударил меня, и я упала.
— Значит, когда вы повернулись, то увидели его, — сказал полицейский.
— Не совсем так. — Мама вздрогнула. — Я немногое увидела перед тем, как он ударил меня, но это было ужасно!
— Ужасно? В каком смысле?
— Я не могу этого описать. — Мама снова вздрогнула. — Он был мертвенно бледен и скалил на меня зубы. И он… Он был ранен. — Она умолкла.
— Ранен? — не унимался офицер.
— Мне показалось, что у него глубокий порез на лбу и через глаз и еще другие шрамы, — добавила мама. — Это было ужасно. Как в ночном кошмаре. — Она снова умолкла, судорожно сглотнув слюну. — Извините, — произнесла она. — Я говорю глупости.
Наверное, этого не может быть.
— Шок очень сильно отражается на восприятии. — Полицейский закрыл блокнот. — Не беспокойтесь об этом, мэм. Мы перезвоним вам утром, когда вы успокоитесь.
Полицейские предложили подвезти нас домой. Только тогда я принялся искать свою сумку.
— Э, а где моя сумка? — закричал я.
— Должно быть, он забрал ее, — беспомощно сказала мама. — Я не заметила.
— Ох, только не это! — Я был готов расплакаться. — В ней была целая куча денег Сида. Я должен был положить их на депозит в "Автобанк".
У меня засосало под ложечкой. Я не мог поверить в это! В отчаянии я снова огляделся. Сумки нигде не было.
— Какая сумма? — спросил полицейский. — Наверное, не так уж много? Судя по виду этого магазина, он не приносит старому Сиду больших денег.
— Я не знаю точной суммы, — сказал я. — Но там была куча денег. Целая пачка! О, нет! Что же мне делать? Мне ведь придется сказать ему об этом!
— Ты поедешь домой вместе со своей матерью, — сказал офицер. — Сид сейчас живет на квартире, так ведь? Он безвредный старик, но мы все равно присматриваем за ним.
Мы навестим его. Сообщим ему обо всем. Положись на нас.
Я испытал облегчение. Мне хотелось видеть лицо Сида, когда он узнает, что стряслось. Его выручка и его деньги за квартиру достались Вытрясателю. И все из-за меня!
Глава XIX
ЛИЦО
Конечно, Брайан был по-настоящему встревожен. Он тоже хотел отправить маму в больницу, но она и слышать об этом не желала. Она позвонила бабушке и сказала, что мы не смогли навестить ее, потому что она не очень хорошо себя чувствовала. Она не рассказала бабушке о случившемся, чтобы не расстраивать ее.
Джонатан все выслушал и гордо рассказал нам, что его тоже ограбили.
— Я не получил своих школьных фотографий, — с довольным видом сообщил он.
Разумеется, это никого особенно не заинтересовало. Брайан разглядывал синяк под маминым глазом, а я беспокоился о Сиде.
— Угадай, что случилось? — потребовал Джонатан. — Угадай, почему у меня нет фотографий?
— Когда тебя фотографировали, сломался аппарат, — предположил я.
— Нет, — сказал он. — Тарквин украл деньги.
— Что?! Почему этот мелкий…
— Он вытащил конверт из моей сумки.
— Ты видел, как он это сделал?
— Нет. Но это сделал он, — твердо сказал Джонатан. — Он все время ворует.
— Ты сказал об этом учительнице? — спросил Брайан.
— Да.
— И что она сказала?
— Что никто не видел, как Тарквин взял деньги. Что, может быть, их украл кто-нибудь другой.
Пока шел этот разговор, меня осенила блестящая мысль.
— Мама, — сказал я, — знаешь рисунки полицейских-художников? Тех, которые делают портреты по показаниям свидетелей, чтобы помочь опознать преступников?
