Алексей Биргер - Дело лохотронщиков
Справочников в соседней комнате и впрямь оказалось видимо-невидимо. Книжные полки тянулись от пола до потолка, и все были переполнены книгами. Большой стол у окна был завален бумагами, а посреди стола стоял хороший современный компьютер.
— Классная машина! — восхитился Алешка.
— Да, все говорят, что очень хорошая, — согласилась Аглая Бертольдовна (язык так и не поворачивался назвать ее «тетей Аглаей»). — Я-то в компьютерах не очень разбираюсь, но этот пока работает безупречно.
Она включила компьютер, а мы тем временем с интересом разглядывали комнату.
— А это что? — спросила Оля, указывая на карточки рядом с компьютером, покрытые странными надписями, вроде «красивый волшебный» и «береза-тополь».
— А… это?!. — Аглая Бертольдовна засмеялась. — Это работа для души. Когда-то за нее и платили что-то, но теперь ничего не платят, хотя мы продолжаем работать. Совместный российско-белорусский проект, называется «Фонд образов славянского фольклора». Мы составляем словари и справочники, в которых указываем, где в сказках и песнях разных народов совпадают образы, а где они отличаются, ведем обширную картотеку. Вот эту картотеку я и перегоняю в компьютер. Например вот эта карточка. У нас красивая девушка сравнивается с березой, а в некоторых западных культурах — немецкой, например — с тополем. Или, точнее, с «тополью», потому что в этих языках «тополь» — женского рода. Например, Пушкин упоминая в одном стихотворении о немецкой красавице, назвал ее «тополью», поставив слово «тополь» в женском роде. Оно замечательно заиграло в русском языке. А мы делаем примечание, что Пушкин доказал: слово «тополь» в женском роде иногда можно очень эффектно использовать в русском языке, если надо передать особый, «североевропейский» колорит. Ну как? — обратилась она к Алешке. — Получается что-нибудь?
— Пока ничего не могу сказать, — ответил Алешка. — Мне нужно поработать с полчаса, покрутиться по разным перекрестным справкам. Тогда станет ясно, возможно ли найти следы этой лотереи или нет. Вам это может быть совсем не интересно, хотя…
— Да мы пока пойдем, чайку попьем! — сказала Аглая Бертольдовна. — Я понимаю, неприятно, когда дышат тебе в затылок в ожидании результата.
Мне показалось, что Алешка с облегчением перевел дух. Ему были известны такие приемы работы с компьютером, которые он не хотел бы демонстрировать при всех. Нет, не то, чтобы в школе нас учили «взламывать» чужие компьютеры и проникать в секретные базы данных, но нас учили мгновенно ориентироваться в любой компьютерной ситуации, никогда не теряясь. Мы обучались прокладывать точный курс в том бурном море информации, которым является Интернет. И те, кого называют «прирожденными технарями», заодно быстро схватывали, как можно проникнуть в закрытые для посторонних базы данных. Алешка это быстро освоил. Как-то он позвал нас и, посмеиваясь, показал на экран. Ему удалось добраться до списка лиц, которым запрещен выезд за границу, из-за того, что против них возбуждено уголовное дело или по другим причинам, — который есть в компьютерах всех пограничных служб.
— Можно сделать кого-нибудь навеки невыездным, — сказал Алешка. — Но это была бы слишком жестокая шутка. — Он щелкнул по кнопке «эскейп» — «выход» — и список исчез с экрана.
Так что умел Алешка многое.
— Как там эта лотерея называется? — спросил он, то ли нас, то ли самого себя.
— На билетиках написано «Миг удачи», — сказал Жорик. — И на палатке тоже, и на их маленькой рулетке. Наверно, и зарегистрированы они под таким названием, если зарегистрированы вообще.
— Что ж, попробуем, — кивнул Алешка.
И мы тихо вышли из комнаты, а Алешка взялся за дело.
— Скажите, а вы одна живете? — полюбопытствовала Аня у Аглаи Бертольдовны, когда та опять погрузилась в свое кресло.
— Сейчас, да, — ответила Аглая Бертольдовна. — Сын у меня есть, Ромка, и внучка, Наташка, но они все живут в другом городе. В Астрахани они живут; так уж получилось, что сын теперь там служит.
— Служит?.. — эхом откликнулся я.
— Да, служит. Будь добр, детка, открой вон то, нижнее отделение серванта и достань фотоальбом. Я вам покажу. Я, знаете, не люблю увешивать стены семейными фотографиями, — энергично сообщила она. — Мне кажется, что любимые люди всегда должны быть в сердце и в памяти, а постоянное присутствие перед глазами их застывших лиц только раздражает. Ну вот так я устроена. Хотя перелистывать время от времени семейные альбомы я люблю, чтобы и память освежить, и повздыхать. Ага, спасибо, дружок. Вот, смотрите. Пожалуй, с этого начнем.
Она перелистала альбом и показала нам фотографию молодого человека в милицейской парадной форме с худенькой симпатичной девушкой в свадебном платье.
— Свадьба Ромки и Любы, — объяснила она. — Он тогда, как вы видите, лейтенантом был. Сейчас — майор. Мог бы, наверно, до полковника дослужиться, а то и до генерала, но уж больно характером независим. Весь в меня пошел. Вон там, рядом, видите? Это я, с Владькой моим, царствие ему небесное. Вот такими мы были пятнадцать лет назад…
— Так он в милиции работает? — изумилась Оля.
— Да, в милиции, — ответила Аглая Бертольдовна. — А что тут странного?
— Ну, — Оля чуть замялась. — Мне казалось, что у вас и сын должен быть научным работником или кем-то подобным.
— А… вот ты о чем! — Аглая Бертольдовна хмыкнула. — Знаешь, в жизни всякое бывает. Раз он нашел в милиции свое призвание, то и дай ему бог.
Мы стали смотреть дальше, а Аглая Бертольдовна поясняла:
— Это Ромка с Любой на отдыхе в Крыму. Вот мы все вместе на подмосковной даче. Несколько лет подряд снимали дачу в «Заветах Ильича». Это, кстати, оказалась последняя фотография моего Владьки. Ромкиного отца то есть. Буквально через неделю третий инфаркт его добил. Жизнь у него была сложная. Он был старше меня на девятнадцать лет и многое успел повидать, о чем я только по рассказам знаю. Вот Ромка и Люба с маленькой Наташкой возятся. А вот они с подросшей Наташкой гуляют, здесь Наташке лет пять. А вот Ромка с нашим приятелем, генералом милиции. Я ему еще помогала диссертацию сооружать.
— Послушайте! — вдруг выпалил Илья, до этого долгое время напряженно думавший и молчавший. — Ведь у вас и сын в милиции, и среди генералов знакомства есть… Неужели вы просто у одного из этих генералов не можете спросить, что это за лохотрон такой, «Миг удачи», и кто его покрывает? Ведь кто-то наверняка будет знать, и без всяких компьютеров!
Аглая Бертольдовна поглядела на Илюху — и вновь мы услышали ее громовой, от души, смех.
— А ведь ты прав! — сказала она. — Хотя придется предстать перед ним большой дурой, ведь сознаться надо будет, что эти мошенники чуть меня не надули, как глупенького Буратино с золотыми! Ну и ладно! В конце концов, им к моим закидонам не привыкать. И чего стесняться, верно? Лучше народ повеселить. Как сказал один великий писатель: «Я не обижаюсь, когда надо мной смеются. Ведь быть смешным — это великое благо, это значит дарить людям хорошее настроение». Знаете, кто это сказал? Нет? Ладно, Бог даст, до «Белого Бушлата» и «Моби Дика» еще дойдете и прочтете эти книги. Будь добра, детка, передай мне телефон, — это она к Ане обратилась.
Аня сняла с базы трубку радиотелефона и передала Аглае Бертольдовне. Та быстро, на память, набрала номер.
— Привет, Кирилл! — сказала она. — Дома?.. Очень рада. Да, дело есть. А именно, не слышал ли ты чего-нибудь о такой сомнительной лотерее, а проще, лохотроне, называемой «Миг удачи»? Да, вопрос шкурный. Да, сама попалась. Ну ты ведь знаешь меня, старую дуру. Нет, представь себе, не пострадала. Ребятки тут оказались хорошие, они, можно сказать, на аркане меня оттащили, поняв, что я влипла. Ну я тебе потом опишу, в красках и масках. А сейчас меня вот что интересует: то, что лотерея мошенническая, всем понятно. Но наверняка можно найти законы, которые она нарушает. Так почему ей позволяют свободно функционировать? И более того, когда пострадавшие к милицейскому патрулю обращаются, то милиция делает вид, будто ничего не происходит, и отказывается помогать! Вчера одного из пареньков, который меня выручил, зверски избили — и никто из милиционеров не почесался! Как избили? А вот так…
И она пересказала незнакомому нам Кириллу, как Жорик вмешался, увидев, что облапошивают несовершеннолетних девочек, как его избили и как папа одной из девочек отнес заявление в милицию…
— Да только воз и ныне там! — сурово заявила Аглая Бертольдовна. — Что у вас там происходит? Совсем разучились работать, да?
И опять она что-то выслушивала.
— Как твоего отца зовут, полностью, и в какое отделение милиции он заявление подавал? — обратилась она к Оле. — Ага, записывай, — она стала диктовать в трубку то, что говорила ей Оля. — Семидумов Юрий Владиленович, девочка номера отделения не помнит, но тебе ничего не стоит его установить. А паренька зовут, — она хитро подмигнула Жорику. — Зовут его Георгий Шлитцер. Что? Тебе это имя что-то напоминает? Что ж, сообщи, если вспомнишь. До скорого!
