Адам Багдай - Тайна шляпы с сюрпризом
— Фи, какой из тебя детектив, — проронила я с оттенком презрения. — Ты должен был следить за Франтом.
— Я потерял его след.
— Растяпа!
— Не растяпа, а не смог найти следы от его сапог.
— А где ты их искал?
— В самых густых зарослях.
— Это видно по твоей физиономии.
— Перестань издеваться, а то откажусь помогать. В конце концов, мы ничего не потеряли. Но ты только послушай — я нашел прекрасное гнездо крупного рыболова и видел двух чудесных соек.
— Браво! — Мой смех звучал издевательски. — Пан детектив восхищается сойками, а здесь творятся такие дела, что и во сне не увидишь.
— Что такое? — вытаращил глаза Мацек.
— Ничего, долго рассказывать.
— Умоляю, Девятка, расскажи. Очень интересно!
— Что поделаешь, пришлось ему рассказать. Мне казалось, что он онемеет от удивления, а он только спросил:
— Интересно, какой сорт цветной капусты у этого огородника?
— Марабу! — вознегодовала я. — А ты лучше занимайся сойками…
Я собиралась как следует отругать Мацека, но тут на тропинке, ведущей от дома к калитке, увидела нечто такое, отчего у меня отнялся язык. Не хотелось верить собственным глазам. Вот это да! Оба владельца двух одинаковых шляп идут себе рядком как ни в чем не бывало под двумя зонтами, и к тому же — оба без шляп! Хорошенькое дельце! Самое настоящее издевательство! Они улыбаются друг другу и разговаривают, как старые знакомые. Я была уверена, что беседуют они не о цветной капусте, не об огурцах, не о дальнейшем снижении атмосферного давления над Скандинавией, хотя, судя по невинным выражениям их лиц, могли разговаривать именно об этом.
— Попались! — шепнула я Мацеку.
Мацек открыл рот, но никак не реагировал, ибо не мог вымолвить ни слова. Пришлось думать за обоих.
— Попались! — повторила я. — Теперь они от нас не уйдут. Ты пойдешь за тем лысым, а я за Франтом.
Часть пути нам пришлось пройти вместе, так как подозрительные типы не желали расставаться. К счастью, мы сумели остаться незамеченными. Они вышли на улицу Шутка, свернули на улицу Яна из Колна и неторопливым прогулочным шагом приближались к кафе «Янтарь». Я думала, они зайдут туда выпить кофе, но на углу Солнечной собеседники разошлись: виолончелист побрел на Полевую, а Франт направился в сторону Пляжной. И только теперь у нас началась настоящая работа. Мацек пошел за виолончелистом, я — за Франтом. Мною владела уверенность, что еще сегодня мы разгадаем самую таинственную загадку Небожа — тайну шляпы за сто тысяч.
Франт стал привычным уже Франтом, точно таким, каким я увидела его первый раз в «Янтаре». Фланелевый костюм, безупречной белизны рубашка, остроносые черные туфли и взгляд Дон Жуана. Только галстук другой, но это и неудивительно. Такой щеголь имеет, наверно, с сотню галстуков или даже больше. денег у него на это хватит! А в зубах у Франта неразлучная трубочка.
И он не был бы Франтом, если бы не свернул на Пляжную, не полюбовался на морские волны и не вошел в гостиницу «Под тремя парусами». А я не была бы Девяткой, если бы не заподозрила его в том, что он снова что-то затевает. Вероятно, расставляет новые сети на красавицу актрису.
Какое-то мгновение я колебалась — войти или не входить. Э, да двум смертям не бывать!
Толкнув вращающуюся дверь, я вошла, хотя по спине у меня пробежал холодок, и едва не подкосились ноги. Я очутилась в громадном холле, где мне сразу бросилась в глаза инвалидная коляска, а в ней калека с мученическим лицом. Я хотела подойти к нему и сказать, что нашла название птицы из шести букв, начинающееся на «м» и кончающееся на «у», но не успела. Остановившийся возле меня здоровенный тип в темно-синем пиджаке с золочеными пуговицами поинтересовался, кого я ищу.
Я пришла к пани Плошаньской, актрисе, если вам уж так нужно знать.
Швейцар объявил, что пани Плошаньская только что вышла, и что я смело могу покинуть гостиницу.
— Тогда я подожду, — дерзко возразила я.
Швейцар рекомендовал подождать на террасе, чтобы не разносить грязь сапогами по всему холлу и не заливать пол дождевой водой, стекающей с плаща. Бессовестный, он смотрел на меня такими глазами, будто моя грязь и моя дождевая вода были самого наихудшего сорта. Я запомнила ему это, пусть не думает, что имеет дело неизвестно с кем. Если бы он знал, что я была когда-то главарем банды, наверно, согнулся бы передо мной в поясном поклоне с умильной улыбкой на лице.
Вдруг в углу, у стойки с доской, на которой висели ключи, я увидела Франта. У него с уже закрытого зонта тоже стекала вода, но, разумеется, никто не посмел сделать ему замечание. Портье за стойкой подал ему ключ.
Новая сенсация! Итак, Франт не проживает в доме огородника, он только переодевается там, как в театральном гардеробе. А тем временем за номер в гостинице ежедневно выбрасывает как минимум сто злотых. Видно, хочет показать всем, что может себе это позволить. В гостинице он демонстративно пускает пыль в глаза, а в доме огородника у него притон. Знаем мы таких!
Поигрывая ключом, Франт пересек холл и, взбежав по ступенькам, скрылся на лестничной площадке.
— Ну, чего же ты ждешь? — грубо спросил швейцар. Я поняла, что он намерен выпроводить меня как можно скорее, и стояла ошеломленная, будто на голову мне обрушился потолок. Схватив за мое плечо, швейцар собирался уже вытолкать меня за дверь, как вдруг я увидела подкатившую к нам инвалидную коляску.
— Добрый день, — поздоровался со мной калека. — Ты хотела помочь мне решить кроссворд.
— Да, да, — подтвердила я. — Мне известна эта птица.
— Тебя послало само небо. — Калека протянул ко мне костлявые руки. — Ну, пожалуйста, что это за птица, из-за которой я вчера не смог заснуть?
Название птицы уже вертелось на кончике языка, но я вдруг начисто забыла его, будто меня заколдовали. Знала, что слово начинается на «м», кончается на «у» и состоит из шести букв, не забыла даже, что птица относится к семейству аистовых, обитает в Африке, питается падалью и гнездится на баобабах, но не могла вспомнить, как она называется. Видимо, так захотела судьба, ибо, припомни я тогда название птицы, дело о шляпе за сто тысяч злотых прояснилось бы гораздо раньше.
— Забыла, — огорченно вздохнула я.
— Подумай, — приветливо посоветовал он, — может быть, еще вспомнишь.
— Честное слово, знала, только вот насмерть забыла.
— Не расстраивайся, есть еще время.
Он говорил «не расстраивайся», а я вся дрожала от волнения. Перед моим мысленным взором стояла телеграмма. Я точно видела каждое ее слово, каждую дырочку на ней, и только эта подпись выскочила у меня из памяти.
Теперь уже швейцару не потребовалось выпроваживать меня из гостиницы, я выбежала сама, не смея взглянуть калеке в глаза. У этого бедняги с лицом мученика парализованы ноги, он не может ночью заснуть, а я забыла… Поэтому, устыдившись своей забывчивости и разозлившись на себя, я убежала.
Таинственная башня
На улице по-прежнему лил дождь, и не было даже намека, что он может прекратиться. А меня угнетала мысль о глупой птице, которая сидит себе на баобабе и знать меня не желает. Но вскоре я перестала предаваться унынию, ибо ничего не могла этим добиться. Вполне хватало забот с загадочной шляпой. Да чтоб он пропал, этот трупоед из семейства аистовых!
Меня очень интересовало, что сумел выявить Мацек. Могла поклясться, что назревает новая сенсация. Но я не застала Мацека ни в «Марысеньке», ни где-нибудь еще и встретила его только на Пасечной.
— Где ты так долго пропадал? — закричала я еще издали.
— Сидел на дереве, — ответил он с весьма таинственным видом, продемонстрировав в доказательство порванные на коленях джинсы. — Надеюсь, теперь ты будешь мною довольна.
— А как ты оказался на дереве?
— Вскарабкался.
— Понимаю. А зачем?
— Следил за виолончелистом.
Наконец-то он заговорил по-человечески. Может быть, из этого Мацека еще выйдет толк.
— Рассказывай с самого начала! — скомандовала я.
Мацек помолчал и, сглотнув слюну раз-другой, в конце концов приступил к рассказу. Говорю тебе, Девятка, я все сделал как надо. Виолончелист сворачивает на Полевую, я за ним… Он сворачивает на Пасечную — я за ним…
— А потом перебрался через стену, — вставила я.
— Откуда тебе известно?
— Валяй дальше, у нас мало времени.
— Значит, перебираюсь через стену, потом продираюсь сквозь кусты. Говорю тебе, как в джунглях. Думал, потеряю его из виду, но не потерял. А по пути заметил совершенно фантастический экземпляр черного дятла…
— Дятел меня не интересует, мне важен виолончелист. Он вел себя подозрительно?
— Еще как.
— Ну, так валяй дальше.
— Дальше тащиться уже не пришлось, мы дошли до тех развалин.
