Буало-Нарсежак - Тайна человека с кинжалом
— Франсуа всегда преувеличивает. Это просто старинное поместье, причем прекрасно сохранившееся. Доктор Доден считает… Но что это? Я вижу его машину. Неужели Руайер заболел? И что тут за толпа у ворот? Я вижу Сесиль, Леонарда, Бенуа… а вот и сам Доден…
Доктор, заметив машину адвоката, сделал знак, чтобы он повернул к дому.
— Что-то случилось, — пробормотал мэтр Робьон, выруливая на подъездную аллею.
Доктор бежал им навстречу. Не дожидаясь, пока машина остановится, он прокричал:
— Руайер исчез!
У Без Козыря перехватило дыхание. Адвокат вышел из машины и вместе с доктором поспешил к воротам.
— Он уехал сегодня утром, часов в девять, — объяснял врач. — Как всегда, в своей легкой коляске.
— Я ведь его предупреждал… — прошептал мэтр Робьон.
— Он не вернулся к обеду, и Бенуа сразу же мне позвонил. Я думаю, надо поскорее сообщить в полицию. Раз он не вернулся вовремя, значит, с ним что-то случилось.
Мадам Робьон тоже вышла из машины. А у Без Козыря не хватало духу подойти к родителям, он затаился на заднем сиденье, прислушиваясь к разговору.
— Он здоров? — спросил мэтр Робьон.
— Да, вполне. Правда, иногда он казался мне озабоченным, удрученным… И все же, я думаю, в последнее время он стал лучше себя чувствовать. Он даже пригласил из Клемон-Феррана специалиста, который собирался установить сигнализацию, и проявлял к этому делу большой интерес.
— А лошадь? Могла она понести?
— Бланшетта? Да что вы, она такая смирная! Кроме того, она уже не в том возрасте, когда летящий по ветру листок бумаги может заставить ее свернуть с дороги.
— А если бы господин Руайер по какой-нибудь причине задержался, он бы позвонил?
— Безусловно, — ответил Бенуа. — Так бывало не раз.
— Не получал ли он вчера или сегодня утром писем? Не было ли телефонных звонков? Если да, то тогда, возможно, для его опоздания есть причины…
— Нет, — покачала головой Сесиль. — Я сама приношу почту, и вчера нам доставили только газеты, никаких писем не было. А телефон за весь день не звонил ни разу. — Она вытерла ладонью заплаканные глаза. — Я думаю… это опять проделки того типа.
И все поняли, что она имеет в виду. «Папа прав, — думал между тем Без Козыря, — это я во всем виноват». Он представил себе окровавленного Руайера, лежащего в зарослях вереска… Волнение и горечь душили мальчика.
Вдруг Леонард вскрикнул:
— Вон он!
Все, словно по команде, повернули голову в сторону небольшого леска справа от замка, куда показывал Леонард. По опушке, степенно перебирая ногами, шагала Бланшетта. Но коляска была пуста!
Леонард бросился открывать ворота. Завидев знакомую аллею, Бланшетта перешла на рысь. Леонард схватил лошадь за удила.
— Тише, моя хорошая, иди сюда!
— Смотрите, здесь записка! — воскликнул доктор.
Бенуа отколол листок от коляски. Доктор громко прочел: «Я не люблю, когда надо мной смеются. Человек с кинжалом».
Мэтр Робьон взял у него записку. Почерк был тот же, что и в предыдущем письме.
— Как глупо!.. — прошептал он и бросил взгляд в сторону замка. Все собравшиеся посмотрели туда же.
— Я только что проходила через гостиную и видела его, — прошептала Сесиль.
— Пошли туда, — решил доктор.
Он быстро зашагал по аллее, и все остальные, подгоняемые беспокойством, устремились за ним.
Без Козыря, забытый в машине, наконец вышел и сразу же направился к коляске. Никаких следов. Ни единой царапины на блестящей крашеной поверхности. Сиденье чистое, вожжи старательно привязаны к ручке тормоза. Видимо, это было сделано специально, чтобы они не волочились по земле и не мешали лошади. Нападение на Руайера было совершено, видимо, на некотором расстоянии от коляски, и только когда он уже был связан, его противник написал и приколол записку. Может быть, у преступника с хозяином замка была назначена встреча? Или же Руайера остановило на дороге какое-то препятствие, он вышел из коляски, и преступник воспользовался этим, чтобы напасть… А может, он просто поехал на прогулку в свое любимое место, а кто-то, кто был в курсе привычек Руайера, затаился там и схватил его. В общем, строить предположения можно бесконечно, но ясно одно: нападавший знал Бланшетту и не сомневался, что она вернется домой.
Без Козыря понимал, что это последнее обстоятельство особенно важно.
Хозяин замка регулярно ездил на прогулки, и кто-то — Леонард? Бенуа? говорил, что Бланшетта знает все маршруты Руайера и что хозяин частенько доверяет ей выбор, куда его везти. Что, если попробовать отвести Бланшетту в тот лесок, откуда она вышла? Не отправится ли она к месту, где оставила своего хозяина? Поблизости не было ни души. Без Козыря взял кобылу за удила, как это делал Леонард, и слегка потянул. Она тотчас же засеменила за ним. Мальчик довел ее до опушки и залез в коляску. Конечно, родители, не найдя его, ужасно перепугаются; но зато, если с помощью Бланшетты Без Козыря удастся найти место, откуда похитили Руайера, он будет прощен и за этот проступок, и за предыдущие. Он виновен в бедах господина Руайера, он и должен его выручать. И вообще — долгие колебания не были в его привычках.
— Вперед, Бланшетта! Но!..
Лошадь прянула ушами и тронулась в путь…
Через несколько минут Без Козыря совершенно потерял ориентировку. Коляска катила по извилистой тропинке, засыпанной опавшими листьями. И хоть сквозь деревья кое-где еще пробивались красноватые лучи заходящего солнца, темнота наступала па мальчика со всех сторон.
А Бланшетта спокойно шла вперед. Смотреть на нее сверху, с сиденья, было очень забавно. Отсюда видны были только ее спина, бока и уши, которые постоянно шевелились. Ноги ее действовали, как отлаженный механизм, а копыта стучали так же размеренно, как поршень дизель-машины. Достаточно было прикрыть глаза, как создавалось впечатление, что плывешь на пароходе. Коляска ровно катила по тропинке, покачивались рессоры, шуршала кожа сиденья, поскрипывало дерево… Без Козыря встряхнулся. Нет, сейчас не время мечтать, хотя при других обстоятельствах такая прогулка могла бы быть очень приятной…
Лесная дорога несколько раз пересекала просеки, по которым тянулись глубокие колеи, оставленные колесами машин. Становилось все темнее. Мальчик поежился. «Может, зря я пустился в этот путь?» — пронеслось у него в голове.
Но вот наконец они выехали на неширокую, но твердую дорогу. Без Козыря облегченно вздохнул: какая-никакая, а все же примета цивилизации! Он даже заметил вдали ферму и девочку, погонявшую стадо коров. Впереди показался горбатый мостик; от ручья веяло вечерней прохладой.
А потом мальчика снова окутала тишина леса. Лошадка уверенно шла своей дорогой. Вокруг нее уже витало небольшое облачко пара, отдававшее запахами горячей шерсти и сена. Бланшетта шла не очень быстро, где-то километра четыре в час. Сколько же они проехали? Без Козыря попытался подсчитать, но быстро запутался. Он пожалел, что, отъезжая, забыл засечь время. Но теперь уже отступать некуда… Темнота продолжала сгущаться; сквозь листву начали мелькать первые звезды. Бланшетта замедлила шаг.
— Ну что же ты, Бланшетта? Но!
Лошадь остановилась и подняла голову, как собака, которая принюхивается к окружающим ее запахам.
— Пожалуйста, Бланшетта, вперед!
И кобыла снова тронулась с места. Без Козыря задумался. Что, если идея, на которую он сделал ставку, окажется ошибкой и Бланшетта не привезет его туда, куда он рассчитывал? А если она вдруг не захочет ехать обратно? Ведь тогда ему придется провести в лесу всю ночь! Без Козыря был типичным горожанином. Он очень любил природу, но все же предпочитал людные улицы, электрический свет, шум толпы… И поэтому сейчас почувствовал себя потерянным.
Лошадь свернула в сторону и прошла мимо заброшенной лачуги. Здесь? Нет, Бланшетта шагала дальше. Вскоре пейзаж начал меняться. Коляска выехала из леса и покатила по каменистой равнине. Для своих одиночных прогулок Руайер, видимо, выбирал самые дикие места… Без Козыря обрадовался, что они выехали на равнину: здесь было светлее. Справа он различал поля, которые спускались в долину. Скоро дорога пошла резко вниз, а потом они снова въехали в темноту леса.
Без Козыря уже совершенно ничего не видел, различал только, и то с трудом, светлую спину Бланшетты. Впереди слышалось журчание воды; со всех сторон на мальчика наступал легкий туман. Вдруг рессоры коляски заскрипели, и копыта Бланшетты застучали по твердой земле. Как только она находит дорогу в такой темноте? Шум реки был все ближе. Ветки деревьев царапали коляску, и мальчику казалось, что это тянутся к нему чьи-то скрюченные пальцы… Теперь его поддерживало только живое и теплое соседство Бланшетты. Только не думать о Человеке с кинжалом! Без Козыря называл его про себя «он». Мальчик успокаивал себя, твердя: «Он в замке, он не мог снова уйти из Ла Шенэ, он далеко…» Бланшетта свернула, и глазам Без Козыря открылось огромное небо, усыпанное звездами.
