Алексей Биргер - Тайна приволжской пасеки
Качели, разогнавшись, совершили полный оборот, так что Петя и Миша на секунду оказались вверх ногами — у-ух!.. От этого у кого хочешь закружилась бы голова, но у Пети она и так уже кружилась — от набегающих мыслей. Неужели Николай Христофорович прав? И что, он вот так возьмет и полезет в бандитское логово, чтобы спасти своих друзей? Он уверен, что большой опасности не подвергнется, потому что «знает жизнь на реке». Но… Что бы ни было, надо как можно скорей поделиться услышанным с друзьями!
Качели стали потихоньку останавливаться и наконец совсем остановились. Ребята выбрались на твердую землю, чувствуя, что ноги у них как ватные.
— Куда теперь? — спросил Саша.
— Айда в тир, постреляем! — предложил Петя.
Его друзья охотно согласились. Они зашли в тир, выбрали каждый по «духовушке», взяли по горстке свинцовых пулек на маленьких жестяных блюдечках. Мишени были старые, все побитые: всякие животные, мельницы, которые начинают вращаться, если попадешь в черный кружочек, поезд, который начинает бегать туда и сюда… Ребята стали заряжать ружья. Петя оглянулся на всякий случай, чтобы убедиться, что никого из взрослых рядом нет, и негромко проговорил:
— Я только что услышал такое!.. Слушайте в оба уха — и при этом не забывайте стрелять, а то тишина в тире может показаться подозрительной!..
— Что такое? — встревожено спросила Оса. — Что-то стряслось?
— Пока еще неизвестно, но… — Петя прицелился. — Сейчас я хочу подстрелить этого слона… Попал! — обрадовался он, когда
Жестяной слон перекувырнулся после удачного выстрела.
— Не томи, рассказывай поскорее! — взмолился Миша.
— Так вот… — И Петя стал пересказывать подслушанный разговор. Друзья слушали его, затаив дыхание, но при этом не забывали постреливать. Петин рассказ так их взволновал, что выстрелы плохо шли в цель. Только Саше на удивление везло — что ни выстрел, то точное попадание.
— Тебе хоть значок отличного стрелка выдавай! — сказала Оса.
Саша покраснел. Тем временем Петя взял паузу, чтобы тоже выстрелить. Ему удалось запустить мельницу. После этого он продолжил свой рассказ. Когда он закончил, на некоторое время воцарилось молчание.
— Ну и ну!.. — пробормотал Миша.
— Обалдеть можно!.. — сказал Сережа. — Правда, мы еще не знаем, насколько командор прав.
— Он ни за что не отступит от своего замысла, так что завтра утром мы узнаем, прав он или нет, — сказал Петя.
— Но если он не вернется… Нам ведь надо будет идти разыскивать подмогу? — спросила Оса.
— Подмогу мы отыщем, — ответил Петя. — Но давайте подумаем, не сможем ли мы сами еще что-нибудь предпринять?
— А что мы можем предпринять? — осведомился Сережа. — С бандитами нам самим не сладить. И жизнь тут странная, совсем непохожая на московскую… Есть какие-то свои законы, правила. Не зная их, запросто можно опростоволоситься!
— Если бы придумать, как нам тайком отправиться вслед за командором… — пробормотал Саша.
— От моего отца не сбежишь, — возразил Петя. — Единственно, что… По-моему, отец сам подумывает, как бы устроить так, чтобы не отпускать командора одного. Не удивлюсь, если он сейчас прикидывает, можно ли дождаться, пока мы уснем, а потом потихоньку поплыть вслед за другом… Но он вряд ли так поступит. Он прежде всего будет помнить о том, что отвечает за нас, и не захочет бросить нас одних. Будет сидеть рядом с нами — и переживать!..
— Как ни крути, а это тот случай, когда утро вечера мудренее! — сказал Сережа. — Давайте дождемся утра, а там поглядим, вернется командор или нет и с чем он вернется!
— Если к утру мы все не умрем от волнения! — добавила Оса.
— Ребята, вы где? В тире? — послышался снаружи голос Петькиного отца.
— Да! — крикнул в ответ Петя. — Стреляем!
Он подмигнул друзьям, давая понять, что все разговоры пока что закончены и пусть теперь каждый самостоятельно обмозговывает то, что они узнали.
Петькин отец и Николай Христофорович зашли в тир.
— Эх, давненько не стрелял я в тире! — вздохнул Котельников-старший.
— «Давненько не брал я в руки шашек»! — усмехнулся Николай Христофорович. — Что ж, вот тебе и карты в руки! — Он взял одно из ружей и придирчиво его осмотрел. — Пожалуй, я тоже тряхну стариной.
Петькин отец зарядил ружье и стал целиться в черный кружочек, при попадании в который включалась железная дорога.
— Отстреляемся — и уходим! — сказал он. — Как раз время. Автоматыч уже собирается закрывать.
Он выстрелил — и маленький поезд сразу забегал туда и сюда. Николай Христофорович нажал на курок — и один из силуэтиков верблюдов, двигавшихся вереницей в верхней части стены с мишенями, завалился на бок и исчез.
— Но их легко сбивать, — пробормотал Николай Христофорович. — Одна радость, что движутся, а так они довольно крупные. Интересно, получится у меня запустить зайца?..
Черный кружочек под зайцем с барабаном был совсем крохотным. Ребята изо всех сил старались в него попасть, но только у Саши это однажды получилось.
Николай Христофорович выстрелил — и заяц забарабанил палочками по барабану.
— Есть еще порох в пороховницах! — с довольным видом проговорил он.
Петькин отец запустил мельницу, а потом сбил несколько верблюдов подряд.
— Прямо соревнование получается! — сказал он.
— Предлагаю стрелять до первого промаха! — предложил командор, запустив двух медведей, пилящих бревно. И тут же, на следующем выстреле, промахнулся. — Нет, лучше до второго! — расхохотался он.
Он так естественно изображал веселье и хорошее настроение, что, не знай ребята о его замысле, они бы в жизни не заподозрили, что у этого человека сейчас тяжело на душе и что он замыслил нечто отчаянное, ни могли лишь молча восхищаться выдержкой командора… Петькин отец подстрелил тигра, потом опал еще в несколько мишеней. Командор попал в черный кружочек под пароходиком, и тот плавно закачался и протяжно загудел.
— Без пяти пять, и как раз пульки кончились, — сказал командор после трех еще удачных выстрелов. — Пора уходить. А молодец Автоматыч — ружья не разболтаны, каждое пристреляно… А то в иных тирах встретишь такие ружья, из которых пульки летят вкривь и вкось — куда угодно, только не в мишень… На все-то его хватает! Ну, пойдем.
Они вышли из тира, попрощались с Автоматычем, который уже начал запирать аттракционы, еще раз горячо его поблагодарили и пошли через парк в город.
— Куда мы теперь? — спросила Оса.
— В гостиницу, — ответил командор. — Возьмем номер… нет, нам, пожалуй, два или три понадобится. Потом поужинаем в гостиничном ресторанчике, это, конечно, не ресторанчик, а так… повыше забегаловки, пониже кафе. Но кормят там ничего, и вообще там интересно. Только вот музыка иногда бывает слишком громкая. А потом прогуляемся на яхту, заберем Бимбо. Его пустят в гостиницу. Сам я, пожалуй, переночую на яхте. Не хочется ее оставлять. А вы спите сколько влезет, на твердой земле. Я вас разбужу к завтраку.
Он говорил все это самым беззаботным тоном. Ребята переглянулись исподтишка: ведь они знали, что за всем этим кроется! Итак, Николай Христофорович окончательно решил отправиться в ночную вылазку на катере — бросить вызов судьбе! Что-то с ним произойдет сегодня ночью?
Глава 6
Бессонная ночь
Гостиница оказалась уютным трехэтажным зданием желтого цвета. Первый этаж занимали ресторан и другие гостиничные службы — комната отдыха дежурных, бельевые и прочее, — а на втором и третьем этажах были номера.
Путешественники взяли два трехместных номера на третьем этаже. Им вручили два ключа, прицепленные к увесистым деревянным грушам, и они отправились осматривать свои апартаменты.
В каждом номере было по три кровати — две рядышком и одна чуть поодаль, у другой стены, стол, два кресла, стенной шкаф, совмещенный санузел. Еще были телевизионные тумбочки и подведенные к ним телевизионные кабели, но самих телевизоров не было. В одном из номеров имелся однопрограммный радиоприемник — коробочка с ручкой включения, в другом — только прямоугольничек менее выцветших обоев оставался над коробкой включения.
— Ну, радио вам и не особо нужно, — сказал Николай Христофорович. — А так, номера уютные, прибранные, белье чистое. Давайте пойдем поужинаем, потом прогуляемся на яхту за Бимбо, и вы заодно возьмете мыло, зубные щетки — словом, все необходимое.
Они заперли номера, спустились на первый этаж и прошли в ресторанчик, который располагался в левом от входа и главного холла крыле гостиницы. В ресторане были столики на четверых и на шестерых. Они устроились за столиком на шестерых, пододвинув к нему еще один стул, а официантка подала дополнительный прибор.
— Пока еще тихо и народу мало, — заметил Николай Христофорович, оглядывая зал. — Людей особенно не прибавится, а музыка начнется где-то через полчаса… Рекомендую заказать рыбу в горшочках — она гордо называется «осетрина по-боярски». Кроме рыбы, только сосиски, наверно, и имеются. Ну, еще дежурный омлет. Медовый напиток у них неплохой — нечто вроде сбитня, местного производства. А мы с тобой, Олег, возьмем грамм триста настойки на травах. Тоже местная специфика. Так сказать, волжский вариант «ерофеича». Раньше целиком шла на экспорт и в валютные магазины, а теперь спрос на нее упал и можно спокойно купить в городских магазинах. Попробуешь, что это такое, и если понравится, то загрузимся, чтобы ты мог в Москве дарить.
