Роберт Стайн - Ну как, испугался?
В груди у меня все ноет, голова кружится.
Вдруг я протянул обе руки и вцепился покойнику в его жесткие волосы.
Вцепился и потянул. Потянул из последних сил.
И… оторвал ему голову.
23
Нет. He голову. He голову.
Морщины свернулись. Рот с единственным зубом закрылся.
Это была маска. Обыкновенная резиновая маска.
Чуть переведя дыхание, я взглянул вниз… На меня смотрел, осклабившись, Трейвис.
Трейвис? Трейвис в гробу?
Да, конечно. Как это я сразу не догадался?
Смотрим мы друг на друга с отвисшими челюстями, грудь у каждого вздымается, мы оба тяжело дышим.
Я думал, он сейчас вскочит, засмеется от радости, что победил.
А он с растерянным видом бормочет:
— Как ты узнал, что это я?
Под потолком вспыхнули лампы. Мигая от яркого света, я оглянулся и увидел, что все влезли в окно внутрь.
Брэд поднял безобразную маску и накрутил ее на руку. Эйми бросилась ко мне и помогла подняться на ноги.
— Так как же ты узнал, что это я? — снова спрашивает Трейвис.
— Да… — начал я и запнулся. Я был так ошарашен. В голове все смешалось.
Я и понятия не имел, что это Трейвис. Я-то и вправду поверил, что труп ожил!
— Тебе не удалось ни на миг провести Крэга! — нарушил тишину голос Эйми. — Ну что, убедились? Вам не испугать Крэга. Он слишком смелый и сообразительный.
— Просто поверить не могу, — бормочет Трейвис, все еще не поднимаясь с пола. — Я был уверен, что ты повернешься и побежишь. Я просто готов был руку дать на отсечение, что так оно и будет. Ты с воем побежишь и только тебя и видели.
Эйми презрительно фыркнула.
— Жди! — И поворачивается к остальным. — Ну что, проиграли? А теперь выкладывайте шестьдесят баксов. Живо!
— А ты стал бороться и сорвал с меня маску, — все недоумевал Трейвис. — Но откуда ты узнал? Каким образом?
Я только плечами пожал. Я и сам не знал, что ответить.
Не мог же я сказать ему правду. Что я потерял голову. Что чуть не умер со страха.
Нет, пора прекратить эту сумасшедшую игру. Пора остановить Трейвиса и Брэда. И Эйми!
И тут снова раздается голос Эйми:
— Такты, значит, вырядился покойничком? Косил под труп. Ничего умнее, конечно, придумать не могли? Только Крэга фальшивыми покойниками не проймешь. Он не боится и настоящих.
— Ах, не боится, — откликнулся Трейвис, наконец поднявшись с пола.
— Крэг за милую душу заберется и в гроб с настоящим трупом, — не унимается Эйми. — Да ему это проще простого.
Эйми, да уймешься ты когда-нибудь, хочется завопить мне, и у меня невольно сжимаются кулаки.
Почему она говорит все, что хочет, даже не спросив меня? Она что, и вправду считает, что мне море по колено и я могу сделать все, что угодно?
Трейвис прищурился и смотрит на меня. Щелчком скинув с моей куртки пушинки, он произносит:
— Так, значит, мы и настоящих трупов не боимся? — и посмотрел прямо мне в глаза.
— Да я… — начал было я, но не договорил.
— Что ж, ладно. Посмотрим, — бросил Трейвис.
— Да… я не… — забормотал я, не зная, что сказать, а Трейвис поворачивается к Эйми. — Как насчет последнего пари? Последнее испытание Крэга?
От одного этого словечка «последнее» у меня мурашки по коже побежали.
— Вдвое больше или ничего, — добавил Трейвис. — Значит, еще встретимся здесь. И скоро.
24
На следующий день я вышагивал у себя по комнате и репетировал речь для Эйми.
— Пора всему этому положить конец. Никакого последнего испытания. Я сыт по горло. Больше я этого не выдержу.
Я громко повторял эти слова. Я разучивал свой спич по всем правилам, пока не запомнил все назубок.
Может, если я выложу Эйми все как есть, решил я, она наконец выслушает меня.
Если я перестану прикидываться храбрецом и расскажу ей всю правду, она, по крайней мере, перестанет хвастать мною и подставлять меня. И настанет нормальная, спокойная жизнь без всяких неожиданностей.
Я еще раз повторил речь от начала до конца. Потом взял телефон и набрал номер Эйми.
Она сняла трубку с третьего гудка.
— Привет, это я, — говорю и весь напрягся, как перед прыжком. Только на сей раз я решился идти до конца. Через пять минут этот кошмар кончится.
— Крэг, как ты решил третью задачку по математике? — спрашивает она.
— Меня сейчас математика не интересует, — отвечаю.
— Меня она вообще не интересует, — восклицает Эйми. — Но мне надо разделаться с третьей задачкой.
Я вздохнул и присел на краешек кровати.
— Послушай, Эйми, мне надо тебе кое-что сказать.
Молчание.
— Ничего не случилось? — спрашивает она наконец. — У тебя голос такой… очень уж серьезный.
— Мне надо тебе кое-что сказать.
— Ну ладно. Валяй.
Набираю полную грудь воздуха и начинаю:
— Я вовсе не храбрец.
— Чего-чего?
— Я вовсе не храбрец, Эйми. Я все время пребываю в страхе с того самого момента, как приехал сюда в Миддл-Воллей. Я…
— Крэг, но я своими глазами видела, какой ты смелый. Ты что, забыл? — перебивает меня Эйми. — Я видела, как ты рисковал жизнью, спасая ребенка в автомобиле. Как ты спас птичье гнездо и…
— Да это все случайно, — не сдаюсь я. — Только, ради бога, дай мне закончить.
Я снова глубоко вдохнул. Правду говорить всегда тяжело. Только отступать поздно.
— Помнишь, Трейвис сказал, что меня в той школе звали Заикой Крэгом? Так вот все это правда. Меня так звали, потому что все считали меня последним трусом, который боится собственной тени. И я и сейчас такой, Эйми.
Молчание в трубке. Я слышал дыхание Эйми. Но она не произносила ни слова.
— А насчет этих испытаний, так они меня повергали в ужас и пугали до смерти. Мне больше этого не вынести. Вот почему я решился и говорю тебе все как есть. Я хочу, чтобы ты отказалась от пари. Пока не поздно, откажись от всей этой глупости. — Я вздохнул. — Я слишком перепуган. Это правда. Скажи ребятам, что мы отказываемся от пари. Ладно, Эйми? Ты скажешь?
На том конце тишина. Ну вот, наконец-то. Наконец-то до нее дошло.
— Крэг, ты просто бесподобен, — слышу наконец ее голос.
— Чего-чего? Бесподобен?
— Мне такого замечательного парня не приходилось встречать, — восторженно кричит в трубку Эйми. — Это даже представить себе трудно. Ты беспокоишься о Трейвисе и Брэде.
На сей раз я очумело молчу.
— Да что ты несешь, Эйми? — выдавливаю я, отдышавшись.
— Я же понимаю, для чего ты это все плетешь, Крэг, — говорит Эйми. — Ты решил, что Трейвису и Брэду не по карману проигрыш в сто двадцать долларов, а тебе не хотелось бы ставить их в неловкое положение. Как же это мило с твоей стороны!
Я только бормочу что-то нечленораздельное.
— Вот ты и готов прикинуться трусом, — продолжает Эйми. — Тебе не хочется, чтоб они потеряли такие деньги. Как же это мило! Я просто поверить не могу!
Я снова набираю побольше воздуха.
— Так ты скажешь, что пари отменяется? — спрашиваю я не очень уверенно.
— Фига с два! — отвечает Эйми. — Мы им зададим, Крэг. Они заслуживают, чтоб их проучили.
— Но, пойми, я не могу залезть в гроб с мертвецом, — уже чуть не плачу я.
Эйми смеется.
— Это ты-то не можешь? Да для тебя это — тьфу! Ерунда! Брось дурака валять. Мне надо кончать. Папа ругается из-за математики. Пока.
Я слышу: клац. Она повесила трубку. Тишина. Сижу я на краешке кровати и тупо смотрю на телефон.
— Мертвому припарки, — бормочу я сам себе.
Эйми ничем не проймешь. Она не верит мне. Не верит, что я последний трусишка на свете. Ей что в лоб, что по лбу. Не верит, и все тут.
Надо что-то такое предпринять, чтобы остановить это безумие. Но что?
Телефон у меня в руке звонит. От испуга я подпрыгиваю чуть не до потолка и роняю его на пол.
«Даже телефонный звонок пугает меня, — думаю я. — Почему, ну почему Эйми не верит мне? Что же мне делать?» Поднимаю телефон:
— Алло! Эйми?
— Нет, это я, Брэд.
— А, привет. У тебя тоже не клеится с третьей задачкой?
Брэд не удостоил меня ответом.
— Завтра вечером, Крэг, — говорит он низким, торжественным голосом.
Сердце у меня оборвалось. Я чуть снова телефон не выронил.
— Чего-чего?
— Трейвис велел встретиться на том же месте, — отвечает Брэд. — У похоронной конторы. Завтра вечером.
25
Мы с Эйми шли вместе. Стоял ясный прохладный вечер. Бледный месяц парил над кровлями домов на синевато-сером небе. Деревья стояли неподвижно; ни одна веточка не шелохнется.
Трейвиса и его дружков мы встретили у его дома, а оттуда Трейвис повел нас к заведению своего отца.
Фрэнки и Гас перекидывались теннисным мячом. Гас все время упускал его и потом бегал искать в темной траве.
Трейвис, Брэд и Дейвид шли с серьезными физиономиями.
