Антон Иванов - Кладбищенский фантом
Когда она унесла пустой поднос с посудой, я потянулся к телефону. Настало время звонить Макси-Коту.
К счастью, он как раз только что пришел. И, едва услышав мой голос, очень обрадовался:
— Здорово, Фома! Куда пропал?
— Никуда, — решил для порядка немного обидеться я. — А вот ты куда делся?
Макси-Кот, разумеется, тоже ответил, что никуда. Просто, мол, он — человек деликатный. Решил, что мы обживаемся в новой квартире и мне сейчас не до него.
Я обозвал Макси-Кота дураком и принялся излагать ему события последних двух дней. Он настолько заинтересовался, что даже не перебивал. А я, рассказывая обо всем по порядку, вдруг почувствовал, как странно и необычно все складывается.
Проинформировав Макси-Кота о своем насильственно лежачем положении, я спросил:
— Может, приедешь?
— Сегодня уже не получится, — отвечал он. —
А вот завтра у нас две последних математики отменили. Так что будет всего четыре урока. Могу прибыть прямо после школы.
— Отлично! — И я начал объяснять, как добраться до моего нового жилища.
— Ладно. Жди, — сказал на прощание Макс. — А я пойду сделаю уроки и на завтра и на послезавтра. Тогда сможем пообщаться подольше.
Не успел я положить трубку, как в дверь позвонили. Я было вскочил с постели, но мамин властный окрик заставил меня лечь обратно. Она открыла.
— Здравствуйте, — донеслось до меня.
Кровать моя стояла рядом с дверью. Извернувшись, я высунул голову в проем и увидел Жанну. Она уже стояла в передней.
— Жанна! — закричал я.
— Не смей подниматься! — воскликнула мать.
— Даже не думал, честно признаться.
— Сейчас' же ляг обратно, — и мать, подбежав к моей комнате, захлопнула дверь.
— Пусть Жанна зайдет, — потребовал я.
— Нельзя, — отрезала мать. — До завтра никакого общения. Вы уже и так вчера достаточно погуляли. Более чем достаточно.
— А что случилось? — донесся до меня недоуменный возглас Жанны. — У Феди что-нибудь с глазом?
— Не с глазом, а с головой, — пустилась в совершенно ненужные, с моей точки зрения, подробности мать. — Вот завтра доктор посмотрит рентген Фединого черепа, тогда и выяснится, есть у него сотрясение или нету.
— Мама! — заорал я. — Прекрати!
— Федор, успокойся, — ответила моя дорогая родительница. — Тебе совершенно нельзя волноваться. А ты, Жанночка, заходи завтра.
— Нет, пусть сейчас зайдет! — решительно запротестовал я. И, чтобы мать снова не принялась возражать, быстро добавил: — Иначе я встану.
Аргумент подействовал просто магически. Мать обратилась к Жанне совсем другим тоном:
— Пожалуй, и впрямь зайди. Но только на минуточку.
Жанна вошла. Я хотел сесть на постели, но она жестом велела мне не двигаться.
— Лежи спокойно и выздоравливай. А я завтра сразу же после школы забегу.
— Класс, — я старался говорить очень быстро, пока мать не пришла наводить порядок. — Завтра еще Макси-Кот приедет.
— Разве у вас есть кот? — широко раскрыла свои изумрудно-зеленые глазищи Жанна. — Значит, пока вы переезжали, он у кого-то другого жил?
— Да нет. Ты не поняла, — внес ясность я. — Макси-Кот — это совсем не кот. То есть, вернее, он Кот, но только по фамилии.
Глаза у Жанны стали еще в два раза больше. И смотрела она на меня крайне испуганно. Кажется, она начинала верить, что у меня и впрямь с башкой не в порядке. Пришлось спешно ее успокаивать:
— Да нет. Я совсем не псих. Просто ты не поняла. Кот — это такая фамилия.
Жанна ничего не сказала Но, судя по ее лицу, сомнения по поводу моих умственных способностей у нее усилились. Я начал объяснять еще быстрее:
— Ну, понимаешь, Кот. Максим. Зовут его так.
— Кого? Кота? — осторожно проговорила Жанна.
— Да нет! — завопил я. — То есть да. Но не кота! Врубись: человека зовут Кот Максим.
— Почему кот? — ничего не понимала Жанна.
— Откуда я знаю! У него папа Кот. И дедушка. И прадедушка, по-моему, тоже. Хотя он давно уже умер.
— А-а-а, — протянула девочка. И каким-то странным тоном добавила: — А мама?
— Мама у них Крыса, — не задумываясь, ответил я.
Жанна поежилась и поглядела на дверь. Я понял: она жалеет, что, затворив ее, рискнула остаться один на один с сумасшедшим.
— Ой! Ты снова ничего не поняла, — вздохнул я и предпринял новую попытку все объяснить: — Понимаешь, Максим — мой одноклассник из прежней школы. Мы с ним дружим. А фамилия у него Кот. А у мамы фамилия Крыса. Ну, просто такие смеш-ны-е фа-ми-ли-и.
— Фу-у-у, — улыбнулась Жанна. — Ну, ты и объясняльщик. А я уж и впрямь подумала, будто у тебя крыша едет.
— Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша, — усмехнулся я.
Жанна собиралась что-то ответить, но в комнату вошла мама.
— Ваше время истекло. Прощайтесь до завтра. Жанна поднялась из кресла.
— В общем, после уроков жди.
И мама выпроводила ее. По-моему, ей продолжало казаться, что от Жанны у нас все неприятности. Как бы ее убедить в обратном? Нужно подумать.
Оставшись один, я принялся размышлять, чем можно заняться лежа. Вариантов оказалось не столь уж много, а точнее два: либо книжку почитать, либо в телек уткнуться. Я выбрал второе. Потому что все книги, стоявшие у меня на полке, я уже давно прочитал. А перечитывать сейчас совсем не хотелось.
Нашарив пульт, я включил телек и принялся щелкать по каналам. Передачи в основном попадались неинтересные. То новости, то реклама, то какие-то попсовые клипы… Когда я переключился, наверное, в десятый раз, на меня с экрана уставилось… лицо старухи в черном. Она даже успела погрозить мне пальцем.
Истошно взвыв, я машинально вновь переключил канал.
— Что с тобой? — влетела ко мне встревоженная мать.
— Да туг вот… — уже начав говорить, я понял: признаваться, что видел старуху, ни в коем случае нельзя.
— Где у тебя болит? — пытливо смотрела на меня мать.
— Нигде. — Я лихорадочно пытался найти правдоподобное объяснение, но в голову ничего путного не лезло. И я, как дурак, повторял: — Да тут… Вот… Такое…
— Федор, не надо ничего от меня скрывать!
Видимо, окрик матери благотворно подействовал на мой «воспаленный» мозг, и у меня возникло замечательное объяснение:
— Да я локтем случайно ударился. Прямо искры из глаз посыпались.
— Вот поэтому я и велела тебе особенно не двигаться, — тут же пустилась в назидание мать. — У тебя сейчас плохая координация. При сотрясении мозга — это нормально.
Я уже разинул рот, чтобы возразить: мол, нет у меня ни плохой координации, ни сотрясения мозга. Однако в самый последний момент воздержался. Во-первых, слова мои прозвучат для матери словно глас вопиющего в пустыне. Она уже уверила себя, что у меня сотрясение мозга. И разубедить ее в силах одни лишь результаты рентгена. Так что я промолчал.
Мать удалилась. Из большой комнаты до меня донеслись звуки телевизора. Там громко восклицали, охали, рыдали и стонали. Явно какой-то сериал.
Мне лично сейчас смотреть телевизор совсем не хотелось. Из головы не выходила старуха в черном. За последние два дня я видел ее уже в третий раз. Пожалуй, слишком много для случайных совпадений. И почему меня так испугало ее появление на экране? Ведь заорал-то я не от неожиданности, а от ужаса. Подумаешь, какая-то старушенция по телеку. И вообще, она ни разу не сделала мне ничего плохого. С чего же, спрашивается, мне до сих пор не по себе?
Я попробовал вспомнить, на каком канале она мелькнула. Похоже, на нашем, кабельном. Ну-ка, посмотрим, что это за передача. Может, старуха еще там? Тогда хоть проверю свои ощущения.
Но что-то точно удерживало меня, и я далеко не сразу решился нажать нужную кнопку на пульте.
Наконец я переключился на кабельный. Меня одолел нервный смех. Было чего бояться! По местному каналу транслировали тот самый дурацкий сериал, который смотрела сейчас в большой комнате мать. Не в силах слушать страстные завывания, рыдания и признания в любви, я «убежал» на новости второго канала.
Лениво слушая ведущего и смотря репортажи, я продолжал размышлять о старухе в черном. Она будто меня преследовала. На кладбище. В поликлинике. По телевизору… К чему и зачем? И, главное, опять этот кабельный канал. Странно, почему мы с предками видели вчера там совершенно разное? Такого просто не может быть. И однако же было. Неужели Витек мне и впрямь заехал по какому-то важному нерву, и у меня в башке все сдвинулось? Но ведь старуха-то мне первый раз встретилась до драки. И Жанна видела ее. Или это тоже мои глюки?
Мне стало вовсе не по себе. Что, если и на кладбище мы ходили только в моем больном воображении? Но тогда где мы были на самом деле? Тут мне вспомнилась еще одна странная вещь. Я думал, мы с Жанной гуляли от силы часа полтора. А вернувшись домой, обнаружил, что нас не было дома больше четырех часов.
