Валерий Гусев - Нападение голодного пылесоса
Чтоб Алешка отказался от приглашения к столу – такого я не помню. Поэтому, когда он уселся за стол, я молча кивнул и пристроился рядом.
Бабуля (как выяснилось, Ирина Родионовна) быстро накрыла чай и начала нас потчевать. Мы к общему столу добавили обгрызенное по дороге от подъезда к подъезду яблоко и надкусанный пряник. Чем очень бабулю умилили.
– А пришли вы ко мне зря, маненько опоздали. Сдала я комнату. Совсем недавно. И жилец такой славный. Тихий, вежливый. Все возле окна сидит и на улицу глядит. Интересно ему.
Я кивнул и подумал: еще бы не интересно, небось смотрит, не идут ли за ним добры молодцы-опера или бравы молодцы-братки. Во натворил делов.
– А вы на другу сторону улицы сходите, там Семеновна живет, тоже одинокая. Может, сдаст вам комнатку. Правда, беспокойно у нее, кошек держит.
– Это не беда! – ответил Алешка. – Мы животных любим. У нас в Украине два кота было и собака с попугаем.
– Вот и у Семеновны коты, – бабуля прихлебывала чай и с удовольствием вела рассказ. Видно, ее жилец Серый Волк беседами не очень баловал. – И каких только нет! Один даже розовый, а один вообще голый, шерсти на ём нет, одна кожа. Но гладкая, ничего не скажу. Но беспокойно с ними.
– Два кота – не страшно.
– Почему два? – удивилась Ирина Родионовна. – Кто тебе сказал?
– Четыре, что ли?
– Сорок четыре, – похвалилась Родионовна за Семеновну. – И все жрать просят.
Алешка чуть чашку не опрокинул.
– Сколько? – переспросил он и широко раскрыл глаза. – Нам бы столько. Да, Дим? Вот мама обрадовалась бы. Она любит кошек.
– Но не в таком количестве, – поспешил я. А то Алешка уже с интересом поглядывал на дом, где жила Семеновна со своими кошками. Выпросит еще половину.
Чай закончился, варенье в вазочке тоже. Мы поблагодарили и встали, прощаясь.
Старушка повинилась, что не смогла нам помочь, и посоветовала пройтись по улице – авось где-нибудь и повезет.
– У нас стариков много. Больше, чем кошек. – Эти слова у нее прозвучали гордо. – А то до гаражей дойдите. Там хорошие гаражи есть. Мой-то жилец тама сперва проживал, очень ему нравилось. Нет-нет да заглянет туда. У него там и вещички кое-какие остались.
Алешка при этих словах вдруг так подмигнул мне, что я заморгал ему в ответ двумя глазами. И покивал на всякий случай.
Как только мы вышли на улицу, Алешка сразу же свернул к гаражам. И пошел так быстро, что я едва поспевал за ним, булькая чаем в желудке.
– Все, Дим, – обернулся Лешка на бегу и, сверкая глазами, сообщил: – Нашли, Дим!
– Волка? – уточнил я.
– Коня! – уточнил Алешка.
Тут я затормозил так, что меня чуть не занесло на ледяной дорожке.
– А зачем нам конь?
– Где конь – там и Волк, – загадочно пояснил Алешка. – Два сапога пара. Похититель и похищенное имущество. В одном флаконе.
Гаражи находились в конце улицы, на краю заснеженного оврага. Здесь вовсю резвились школьники, которые проводят зимние каникулы с удовольствием, а не бегают по зимнему городу в поисках Волка и коня. На лыжах, на санках, на сноубордах они слетали по склонам в вихре снежной пыли, с криками и визгом. Да еще за ними с восторженным лаем носились лохматые собачонки, все одной местной породы – каштанки такие.
Мы подошли к железным воротам, возле которых стояла будочка с охранником. Над крышей будочки из трубы вился легкий дымок. Алешка пошел знакомиться. Сейчас нас опять чаем будут поить.
Хотя вряд ли. На территорию охраняемых гаражей проникнуть не так просто, как в гости к доверчивой Ирине Родионовне. Это даже Алешке не по силам.
Но я его недооценил. Через две минуты он выскочил из будки, махнул мне рукой:
– Пойдем чай пить, Дим.
Опять чай!
В будочке было уютно. Постреливали дрова в печке, на стене против двери постукивали старинные ходики, и опять на топчане мурлыкала кошка.
Охранник, дедок такой симпатичный, подпавший под Лешкино обаяние, усадил нас за стол, где кроме чайника и чашек мерцал голубым светом маленький телевизор. У этого деда, похоже, не было в жизни более важной цели, чем накормить Алешку.
На самом деле мы немного проголодались. Чай чаем, а и пообедать не мешало бы. Дедок поставил на стол сковороду с жареной картошкой, дал нам вилки и стал расспрашивать Алешку. Я ничего в этих разговорах понять не мог.
– Так и уехал? – спрашивал дедок, сокрушенно качая головой. – И ключи забрал? Надо же! Вся семья на улице, а он себе катается!
– Вообще он хороший человек, – объяснял Алешка, работая вилкой. – Он о нас заботится. Но очень романтичный. Увлекается всякими бреднями.
– Однако я вспомнил. Он в крайнем боксе должон быть. Я как обход делал, он у въезда в бокс под машиной лежал.
– Уснул, наверное, – вздохнул Алешка. – От всяких переживаний. Спасибо за угощенье. Пойдем, его разбудим.
– Ты только не шибко его буди. А то расстроится с перепугу.
– Нет, я его нежно разбужу. Чего-нибудь в ухо шепну. Ласковое такое.
– И то. Не забижай человека. Если у него душа романтическая, его жалеть надо. Как больного.
Мы пошли вдоль боксов. Снег здесь был расчищен. Даже на крышах гаражей его не было. Лешка сказал мне загадочно:
– Нюхай, Дим. Как унюхаешь, скажи. Вдруг я не унюхаю.
Я уже и не задумывался над его словами. Я вообще вроде как брел по дремучему лесу и не знал, что меня ждет – то ли избушка на курьих ножках, то ли болото с говорящей лягушкой.
Нюхать я не стал. Пусть сам нюхает. Ему виднее.
Алешка и вправду шел вдоль боксов, как собачка, потерявшая хозяина. Нюхал. А пахло везде одинаково: немного бензином, немного машинным маслом, немного резиной. Как обычно у гаражей пахнет.
Вдруг Алешка остановился возле гаража с деревянными воротами. Поднял голову, раздул ноздри.
– Здесь, – сказал он шепотом и показал себе под ноги.
Ничего особенного на утоптанном снегу я не увидел. Сухая трава – и все.
– Нюхай, Дим, – прошептал Алешка. – Чуешь?
Я принюхался. Да, здесь пахло немного по-другому. Сухой травой и конским навозом.
– Сеном пахнет, – сказал Алешка. – И лошадью.
Он прижался ухом к воротам. Замер.
– Иди сюда. Послушай.
Я сделал то же самое. Прислушался.
Тишина… И вдруг мне послышались какие-то звуки. Разные. Но знакомые. Сначала какой-то гулкий стук – будто кто-то переступил с ноги на ногу. Тяжело переступил. Будто в лыжных ботинках. Потом я услышал прерывистый вздох и фырканье.
В гараже кто-то был. Живой.
Алешка отошел немного в сторону, приложил ладошки лодочкой ко рту и тоненько, едва слышно заржал. Точь-в-точь, как он подзывал своего Алмаза.
И внутри гаража ему кто-то ответил. Так же тоненько и нежно.
– Вот он! – сказал Алешка. – Миллион в мешке.
Глава VIII
Иван-царевич на сером волке
– Кто он? – раздраженно спросил я. Я уже этими тайнами по горло сыт.
– Это его брат, – объяснил Алешка.
– Чей брат? – безмерно изумился я. – Тимофеева? Этого Серого Волка?
– Да ну тебя! – всерьез обиделся Алешка. – Хватит дурачком прикидываться. – Но тут он взглянул на меня и понял, что я не прикидываюсь. – Это Топаз, брат Алмаза.
– Рассказывай! – решительно приказал я.
– Дома расскажу! – так же решительно отказал мне Алешка. – А ты все подробно запишешь в своем дневнике. Твоим детям будет интересно потом почитать.
– Пошли домой! – обрадовался я. – У меня руки замерзли. И уши.
– У меня тоже. И еще нос. Но мы должны убедиться, что не ошибаемся. Посидим в засаде.
Обнаглел парнишка! И я сказал:
– Мама очень расстроится, если мы замерзнем в сугробе.
– Конечно! – засмеялся Алешка. – Кто же ей двадцать кошек достанет.
Алешка предложил зарыться в сугроб.
– Там тепло, Дим, я точно знаю.
А я точно знаю, что холодно. И мы спрятались между двух боксов. И по очереди вели наблюдение за въездом на территорию гаражей.
Пока мы не начали дрожать мелкой дрожью и стучать зубами мелкой дробью, Алешка рассказал мне, как он «обаял» охранника.
Оказалось, очень просто. На жалость взял. Мне б ни за что не додуматься. Он наврал, что наш сосед по квартире наконец-то достиг своей мечты – купил машину. И каждый час бегает сюда, в свой гараж, чтобы ее погладить и под ней полежать. Есть такие любители. Им и ездить-то не надо. Главное – что-нибудь покрутить. И вот этот автомобилист-романтик умчался в гараж, захватив ключи от квартиры. И теперь вся наша семья (еще и три девочки грудного возраста) мерзнет на улице или отогревается в подъезде…
Тут Лешка прервал свой рассказ:
– Идет, Дим! Тихо!
Я осторожно выглянул из-за гаража. От въезда к нам приближался настороженной походкой молодой человек средних лет. Когда он приблизился, Алешка отпрянул за гараж и шепнул мне в замерзшее ухо:
– Он! Серый Волк! Я его узнал!
Мы затаились.
Вскоре послышался скрип снега под чужими ногами и заскрежетал ключ в замерзшем замке. Скрип отворяемых ворот. И голос:
– Здравствуй, мой хороший. Соскучился? Сейчас я тебя покормлю, почищу. А вот гулять нам пока нельзя. Кругом враги.
