Кэролайн Кин - Тайна фамильного портрета
Майкл Вестлейк был высоким, импозантным мужчиной лет пятидесяти. Его черные волосы были чуть тронуты сединой. Нэнси отметила, что его темные глаза немного напоминали ей глаза Даниэль на портрете.
— Вы давно знаете Брайена? — спросил он, указывая ей на удобное кресло, которое стояло перед его письменным столом.
— Вообще-то я с ним познакомилась два дня назад, — сказала Нэнси.
На лице мистера Вестлейка появилось недоумение, и Нэнси поспешила продолжить свою мысль:
— Понимаете, Брайен пригласил к себе погостить своего друга, Неда Никерсона, чтобы он мог побывать на карнавале Марди Гра. А Нед и мой друг. И Брайен любезно разрешил Неду прихватить с собой кое-кого из его друзей.
— Понятно. Но тогда что это за семейное дело, которое вы хотели бы со мной обсудить?
Нэнси рассказала мистеру Вестлейку о похищении картины и о том, что подозрение в совершении этого преступления падает не на кого-нибудь, а на Бартоломью Ситона. Судя по всему, мистеру Вестлейку до сих пор ничего не было известно. Но едва Нэнси произнесла имя Бартоломью Ситона, как лицо Майкла Вестлейка стало наливаться кровью.
— Я бы не удивился, если бы оказалось, что Бартоломью действительно замешан в краже, — произнес он. — Этот человек способен на все, если ему что-то надо.
Нэнси откашлялась.
— Брайен говорил мне, что вы и мистер Ситон уже очень давно не разговариваете друг с другом.
— Это наше личное дело, — сказал мистер Вестлейк несколько раздраженно. — Но мне до сих пор не ясно, что привело вас сюда.
— Я решила обратиться к вам, потому что Брайен попросил меня заняться расследованием кражи этого портрета. И как бы вы ни относились к мистеру Ситону, он все-таки отец Брайена, а Брайен, естественно, не хочет, чтобы его отец был обвинен в преступлении, которого не совершал.
— Брайен просил вас расследовать кражу?!
Мистер Вестлейк с недоверием посмотрел на Нэнси, и ей показалось, что он тотчас же выставит ее из кабинета. Но он встал и подошел к окну.
— Я люблю Брайена, — сказал он, глядя в окно. — Он единственный сын моей дочери… — Отвернувшись от окна, он посмотрел на Нэнси. — Но на совести его отца смерть Даниэль. И никто не сможет переубедить меня в том, что его отец… виноват в ее гибели. Моя дочь погибла во время прогулки на лодке по морю. Из всех обстоятельств ее гибели я заключил, что, если бы не разгильдяйство Ситона, ее можно было бы спасти.
— Простите, — сказала Нэнси. — Мне и в голову не приходило, что его можно в этом заподозрить.
— Возможно, Брайену было легче простить отца, чем мне, — сказал мистер Вестлейк. — А что касается портрета, о котором вы рассказывали, то я о нем слышу впервые. Однако если Уоррен Тайлер и Фердинанд Кох считают, что к этому преступлению причастен Бартоломью, могу поклясться, что так оно и есть.
— Вы знаете мистера Тайлера и мистера Коха?
— Разумеется. Нас связывает бизнес, — ответил мистер Вестлейк.
— Я бы хотела узнать у вас одну вещь, — сказала Нэнси. — Объясните мне, ради чего мистеру Ситону красть портрет, который он даже не сможет нигде повесить, не говоря уже о том, чтобы кому-нибудь его показать?
Мистер Вестлейк презрительно фыркнул:
— Еще бы! Ситон жаден и эгоистичен. Он все хватает так, на всякий случай, чтобы другим не досталось, особенно если знает, что другие хотят иметь то же самое. Он мог украсть картину у Тайлера хотя бы ради того, чтобы отнять ее у него, хотя самому Ситону она вовсе не нужна. Знаете, я не думаю, что он когда-нибудь любил Даниэль. Он просто хотел перебежать дорогу Тайлеру, чтобы тот на ней не женился. Вот и теперь, уже во второй раз, Ситон отнял ее у Тайлера. Ситон не способен на большое чувство. Портрет ему не дорог. И вообще в чувствительности его никак не заподозришь.
Нэнси нахмурилась.
— Вы уверены? Брайен сказал, что после смерти вашей дочери мистер Ситон не мог смотреть на ее фотографии. Он куда-то их убрал. По-моему, это говорит о том, что он не лишен чувствительности.
— Чувства, чувствительность! Какая чепуха! Ситон был счастлив, что от нее избавился. Он уже давно убедился в том, что их брак был ошибкой. Он хотел одного — выйти сухим из воды, как говорится, и начать все сначала.
— Но с тех пор он так и не женился, — возразила Нэнси.
— Да, верно, — ответил мистер Вестлейк с некоторым смущением. — Однако это не помешало ему встречаться с девушками.
— А что, если в нем произошла перемена? — предположила Нэнси.
— В Ситоне? — возмутился мистер Вестлейк. — Знаете, кто он? Змея. Он может сменить сколько угодно шкур, но никогда не изменится.
Мистер Вестлейк вернулся к письменному столу, сел и начал просматривать бумаги. Нэнси поняла, что на этом разговор с Майклом Вестлейком закончен; она поднялась, чтобы идти. Но, когда она уже была у двери, мистер Вестлейк окликнул ее.
— Я хотел бы еще кое-что добавить ко всему сказанному мной относительно Бартоломью Ситона, — произнес он срывающимся от еле сдерживаемой ярости голосом. — Если бы я не был человеком цивилизованным, я бы… убил его!
НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ
Выйдя из офиса Майкла Вестлейка, Нэнси наконец-то перевела дух. «Уж не замешан ли он сам в этом деле, — размышляла она. — То, что он люто ненавидел Бартоломью Ситона, было очевидно. Хватило бы ненависти Вестлейка, чтобы запутать, подставить зятя?»
От мистера Вестлейка Нэнси отправилась в полицейское управление. Пора было встретиться и поговорить с лейтенантом Дюфором. Она надеялась, что у полиции уже появились новые материалы по делу. А если так, то лейтенант Дюфор должен был поделиться с ней своими соображениями. Тот как раз оказался на месте, в своем кабинете. Нэнси объяснила ему, что она практикуется в распутывании детективных историй и что по просьбе Бранена взялась за расследование дела.
— Как вы уже успели заметить, мистер Ситон вряд ли подходит под определение «самый популярный человек города», — заключил лейтенант Дюфор после того, как Нэнси изложила ему собранные ею сведения.
Нэнси кивнула.
— У него когда-нибудь были неприятности с полицией? — спросила она.
— Так нельзя сказать. Но когда его жена погибла, ему было предъявлено обвинение, из которого следовало, что несчастный случай произошел в результате его неосторожности. Но из-за отсутствия улик, доказывающих его вину, обвинение было снято.
— Чем занимается мистер Ситон? — спросила Нэнси. — Брайен никогда не рассказывал Неду подробно о том, какой бизнес у его отца.
— Ну, он просто весьма состоятельный человек. Он занимается бизнесом разного рода и всегда успешно. Последнее время он выступает в качестве консультанта: дает рекомендации фирмам и отдельным людям, во что вкладывать деньги. Он удачлив. К чему бы он ни приложил руку, все превращается в золото и для его клиентов, и для него самого.
Нэнси сосредоточенно выслушала полицейского и кивнула. Ей было приятно, что лейтенант Дюфор говорил с ней так открыто.
— Скажите, Уоррен Тайлер показывал вам записку с требованием выкупа? — перешла к делу Нэнси.
— Да, он отдал нам записку. Тайлер очень волнуется, хочет, чтобы ему помогли вернуть картину.
— Как вы думаете, он бы согласился заплатить выкуп? — спросила Нэнси.
— Конечно, если бы кто-нибудь дал ему миллион долларов наличными, — ответил лейтенант Дюфор. — У него самого вряд ли найдется такая сумма. Ему пришлось бы продать всю недвижимость, свое дело, ценные бумаги, которыми он владеет. К тому же есть еще одно обстоятельство, способное не облегчить, а, наоборот, осложнить всю ситуацию.
— Какое? — спросила Нэнси с возрастающим интересом.
— Я только что вернулся с одной встречи. У меня была беседа с Фердинандом Кохом. Похоже, что те три работы Болье — виды города, обнаруженные на ферме Тайлера, могут оказаться подделками.
— То есть не подлинными работами Болье? — в изумлении воскликнула Нэнси.
— Да, недавно у Коха возникли такие сомнения по поводу этих картин, — подтвердил лейтенант Дюфор.
На том информация, полученная ею от лейтенанта, была исчерпана. Полицейское управление она покидала еще более озадаченной. «Головоломка какая-то», — думала она.
Что же получалось? «Грезы Даниэль» исчезли без следа, и подозреваемыми оказались сразу несколько человек. Разумеется, основным подозреваемым является отец Бранена. Он просто жаждал приобрести картину, это было известно, и все косвенные улики вели к нему. Далее, он знал, что Тайлер никогда не отдаст ему портрет и, более того, не продаст его ни за какие деньги. Возможно, отчаявшись купить картину, он похитил ее, вынужденный пойти на преступление? Записка с требованием выкупа могла быть просто уловкой, маневром, с помощью которого он направил бы расследование по ложному следу. Если это так, то его уловка не удалась.
