Елена Нестерина - Здесь гуляет Овечья Смерть
Аркашка не мог говорить: пережженная кожа лица мешала двигать ртом. Это было очень больно. А потому мальчишка лишь кивнул, не говоря конкретно ни «да», ни «нет».
Бабушка с ног до головы вымазала его бараньим жиром – это, сказала она, избавит его от мучений, которые он испытывает из-за того, что солнце спалило все его тело, даже те места, что были скрыты под одеждой. Как такое могло получиться, ни бабушка, ни отец даже предположить не могли. Да и Аркашка сам не знал, что и думать: то ли со Смертью он вчера и правда бился, то ли просто на солнце пересидел…
– Радиация! – на всякий случай заявил отец, подняв палец кверху. – Вон какая странная в этом году солнечная активность.
И только Татьяна, казалось, знала, как на самом деле обстоят дела. Все время, пока бабушка обмазывала Аркашку лечебным жиром, она смотрела на него, как на героя.
А как только отец и бабушка вышли из комнатки – приехал долгожданный зоотехник, и они бросились его встречать, Татьяна тут же метнулась к изголовью Аркашкиной кровати.
– Живы все овцы сегодня остались, понимаешь? – громко и взволнованно зашептала она. – И на улице иди посмотри, что творится. Прогнал ты ЕЕ…
– Кого? – чуть приоткрыв рот, спросил Аркаша.
– Смерть Овечью! – громко крикнула Татьяна. – Прошел ты сквозь ее поганый скелет. Через нее прошел… Ой, что было! Особенно когда вы с ней исчезли!
Значит, это все было на самом деле! Это не приснилось перепекшемуся на солнце Аркашке, от перегрева мозгов сошедшему с катушек и уснувшему в степи! А то уж он думал, что его галлюцинации замучили. Белая Смерть-скелет на костях-подпорках была, миллионы овец, сожженных ею, он видел тоже…
– Ты спас всех овец! – патетически сказала молодая-старая тетка. – Ушла Овечья Смерть из нашей округи! Только костяной след от нее остался.
– Какой-какой? – переспросил Аркашка.
– Костяной след! Иди посмотри! – Тетка Танька, похоже, была невероятно счастлива. – Мать рассказывала, что тогда, когда она во времена ее детства отсюда ушла, тоже костяной след ее остался. Все ходили смотрели…
– Пойдем! – с большим усилием поднявшись с кровати, сказал Аркашка.
Бараний жир делал свое дело. И пусть футболка вся пропиталась им, он принес облегчение. Внутренний жар еще мучил Аркашку, но он относился к нему как к обычной температуре. А уж какой только повышенной температуры у него за всю жизнь не было! Вот уж что ерунда!
И даже говорить Аркадий вполне мог – жир впитался, кожа уже не была такой вспухшей и пересушенной.
– Посмотрим пойдем! – повторил он, обращаясь к тетке.
– Тебе же лежать надо, – нерешительно проговорила она, но чувствовалось, что ей тоже хочется, чтобы Аркашка вышел на улицу и посмотрел на результаты своего подвига.
– А… – Аркашка махнул отрицательно головой и спустил ноги с кровати.
Там, на полу, стояли его кроссовки – совершенно нормальные, никакие не спаленные. Так казалось ему все то, что было вчера, или нет?
Аркадий не стал обувать кроссовки и вышел с Татьяной из комнаты.
Они отправились на улицу, и тетка смотрела на Аркашку с нескрываемым уважением.
Глава Х Костяной след
Что творилось на улице!
Свежий влажный ветер дул из-за холмов. Казалось, он пахнет рыбой, водяными кувшинками и прохладной травой. Как сказала Татьяна, это был ветер с большого озера, скрытого за дальними холмами.
Не теряя времени, ветер пригнал веселую крепкую грозовую тучку.
В нескольких местах в небе сверкнули молнии, словно норовя попасть прямо в центр тучки, раскатился по небу мощный гром – и хлынул ливень. Громы и молнии непрерывно сопровождали его.
Собаки вылетели из своих укрытий. С радостным лаем они носились под дождем. Овцы, которых из-за суеты с найденным в степи Аркадием не успели выгнать, замерли в своем загоне. И стояли не двигаясь. На их мокрых мордах было написано упоение.
«Интересно, – подумал Аркашка, – а они что-нибудь помнят из того, что было вчера ночью?» Ему хотелось думать, что помнят. Хотя – зачем?
От загона бежали счастливые и до нитки вымокшие бабушка, отец и зоотехник. Только что он закончил осматривать животных, которых мор, то есть какая-то овечья болезнь, последнее время косил здесь.
– Все нормально с ними! – громко кричал он бабушке, стараясь перекричать стук ливня по крыше. – Нор-маль-но все, говорю, с овцами твоими! Ничем не болеют!
– А как же Овечья Смерть, милок? – подобравшись к зоотехнику поближе, шепотом спросила у него бабушка. – Пришла она к нам…
Но шепот шепотом, а Аркашка все равно услышал ее вопрос и, напрягая слух, ждал, что ответит специалист по овцам.
– Какая еще Овечья Смерть? Мерещится тебе, что ли, бабка? – со смехом воскликнул зоотехник. – Полный порядок в ваших отарах! Дождей не было, траву всю повыжгло, поэтому овцы голодали – болели, значит… Теперь-то как трава свежая поднимется! О-го-го, бабка!
– Ох… Дай-то бог… – Бабушка вздохнула, Аркашке показалось, что даже пригорюнилась – потому что она утерла нос и глаза ладошкой. И… выскочив из-под козырька крылечка, бросилась вместе с собаками прыгать под потоками ливня.
«Значит, и правда прогнал!» – весело подумал Аркашка. Скинув жирную футболку, он расставил руки и бросился вслед за бабушкой. Струи ливня били его по лицу, которое он специально им подставил. Еще лучше бараньего жира охлаждали они сожженную в бою с Овечьей Смертью кожу.
Ливень! Дождь! Покинуло эти края невыносимое пекло, закончилась жара! Словно целое озеро поднялось в воздух и выливалось сейчас на широкую долину.
И мор овечий закончился. Закончился!!!
– Ура!!! – вопила тетка Татьяна, пересекая двор и под ливнем убегая в степь.
Аркашка бросился за ней.
И очень скоро догнал. Неужели он настолько быстрее бегает, чем взрослая тетя двадцати пяти лет?
– Я бы не смогла сама, Аркашка! – кричала тетка, схватив Аркадия за руки. – Бегаю я медленно!
Опять она словно мысли его прочитала, подумал Аркадий, глядя, как мотаются из стороны в сторону длинные-длинные мокрые распущенные волосы тетки-ведьмы.
– Я на лошади привыкла везде передвигаться, на лошади-то точно быстрее! – весело кричала тетка. – А на лошади за призраком нельзя! А ты вон какой шустрый! Догнал ее…
– И перегнал! – добавил Аркашка.
– Ага! Молодец, племянник!
Тетка прыгала под ливнем, хохотала, приплясывала. Длинные волосы, свитые водой в многочисленные мокрые веревки, со свистом летали из стороны в сторону, потому что тетка непрерывно вертела головой.
Плясал-приплясывал и Аркадий – и его спеченные ноги месили прохладную грязь, в которую превратилась сухая-пресухая пыль на степной дороге. Это было необыкновенно приятно.
– А я ведь думал, что ты ведьма! – крикнул Аркашка тетке.
Та громко и раскатисто захохотала.
– Я – ведьма?! – переспросила она. – Это почему, интересно?
– Ну, потому что какая-то чудная! – остановив свой танец, ответил Аркадий. – Я думал, ты прикалываешься надо мной…
Тетка Татьяна снова засмеялась. И затрясла тяжелыми мокрыми волосами-веревками. Правда как ведьма…
– Эх, не бери в голову, племянничек! – хитро прищурившись, воскликнула она. – У нас теперь с тобой мир-дружба. Потому что ты хороший мальчишка. Пойдем, покажу то, что там осталось!
И тетка Танька помчалась к овечьему загону.
– Где? – Аркашка еле успевал за ней.
– Костяной след! – закричала Татьяна, вытягивая руку и показывая Аркадию на что-то белое, рассыпанное вдоль ограды. – Видишь, это и есть костяной след. Его дождем размывает, а так он сухой был, как пыль. Пыль из костей.
– Из чьих? – переспросил Аркаша.
Хотя и сам понял, из чьих.
– Так она здесь и пропала. Бежала и постепенно пропадала-исчезала… – добавила Танька. – Все. Нету. Правда, костяной след этот теперь тут останется…
– Как? – удивился Аркашка, глядя, как белая пыль мокнет и впитывается в землю. – Сейчас все это крошево и смоет.
– Да, но… – начала Татьяна и не договорила.
Прямо на глазах мокрая костяная пыль стала стягиваться в одно место. Ей не мешали ни долбящие по ней капли, ни жухлые травинки. И скоро на земле появилась странная штука – точно отпечаток овечьего копытца. Только гладкий, белый, как будто его залили…
Аркадий попробовал поднять его с земли, рассмотреть. Но след не поддавался – он словно врос в землю, выдрать его было совершенно невозможно.
– Так он тут теперь и останется, – констатировала Танька.
– Навсегда?
– Да… Знак того, что была у нас тут все-таки Овечья Смерть, отметилась…
– Но это же ерунда! – воскликнул Аркашка. – Ее же больше нет?
– Нет…
– Ну и отлично!
Ливень постепенно превратился в дождь и лил весь день. Овцы паслись возле самого дома, их было множество – мокрых, с облипшей шерстью, пахнущей моченой шубой.
