Ульяна Орлова - Выстрел
И для тех, для кого он, этот миг, был чуть дольше… Чтобы сделать его чуть дольше… Потому что Тошка – счастлив дома, рядом с матерью и Славкой, пускай и отец далеко. Славка – ему нужен дом и брат… Правда, Антон, говорил, что Славка всё же надеется разыскать свою мать, но ведь пока даже так для него лучше, чем одинокое прошлое… И он радуется всему и всем. Смеется и своим озорным смехом - радует остальных… Это тоже его маленькое счастье. Ольга… Она, кажется, счастлива просто оттого, что все живы и здоровы. Да, он далеко, но она же знает, что он вернётся. И ещё, судя по её словам, жена очень привязана к своему дому…
Он живёт, греясь осознанием того, что хоть кому-то в этом мире не так горько, как ему. Ну и да, того, что у него есть те, кто его ждут… Как был бы он счастлив, если бы они были рядом! Всегда… Чтобы, каждый вечер, возвращаясь домой, видеть, как в родном окошке горит свет. И слышать торопливые шаги в коридоре…
Где же найти такой город-сказку? Да и есть ли он?
Или даже если допустить такую мысль, что он существует, есть ли уверенность, что всем там будет хорошо? Или опять чего-нибудь будет не хватать?
Потому что, в прошлом году для него единственным желанием было разыскать сына живым. А в этом – ещё и быть вместе… А что ему захочется через год?
…Ой, он уже почти пришёл. Вот за этими двумя домами – кинотеатр. Борис решил пройти между ними – так быстрее. Хотя здесь нет фонарей и можно угодить в какую-нибудь холодную лужу… А если пойти подальше - там светло конечно, но вдруг у ребят уже закончился фильм, и они ждут? Да и лениво обходить как-то…
Всё же нужно позвонить Шурке, сказать, что он уже здесь. Заодно посветить телефоном вперед, а то здесь совсем темно. Борис, не останавливаясь, полез за мобильником в карман брюк, как-то не обратив внимания на хлюпающие сзади шаги. А потом… Потом вдруг – свинцовый удар и заволакивающая сознание темнота…
Он даже не успел ничего подумать. Тихо стало. И тоскливые мысли успокоились...
Глава 8
Юркин день
Юрка спешил на электричку. Очень спешил. Потому что, если он не успеет – будет перерыв, а ночью ехать в Москву совсем не хочется. И вставать завтра рано утром – тоже не хочется. Кому охота вставать в пять часов утра? А если позже – то он опоздает на занятия, конечно, можно было бы опоздать, но у них - зачёт. Да и впихиваться в переполненную электричку тоже приятного мало. И потом ещё пилить три часа, засыпая в унылой жёлтой темноте. Унылой – потому что спят все вокруг. А жёлтой – потому что яркий свет есть не во всех вагонах. Даже если сделать невероятное усилие над собой и собрать остатки воли, и встать пораньше, то… Всё равно неохота утром ехать. Поэтому лучше успеть сейчас. А завтра – подольше поспать, если, конечно, такое возможно…
И он бы не торопился, если бы не этот бестолковый рыжий кот маминой соседки. Какого, спрашивается, его понесло на дерево в такую погоду? Занесло… Юра всегда удивлялся глупости рыжих котов и их необычайной настырности. Просто гибрид какой-то… А у соседки Сони их было кажется двое… Или трое? Она, вероятно, воспитывала в себе терпение…
Конечно, так совпали звёзды, что именно Юрка проходил мимо этого злосчастного дерева. И именно он услышал вопли рыжей бедняги. И соседки. А она увидела именно его… Пришлось немножко помочь… Дав лёгкого шлепка промокшему животному и протянув его в любящие руки растроганной соседки, он взглянул на часы, и… Помчался.
Выходные всегда пролетали мимо него. Зацепляя каким-нибудь маленьким краешком. А спроси его среди недели, что он делал в субботу, или в воскресение – он бы и не вспомнил. Точнее, вспомнил бы, только не сразу… Спал, что он ещё мог делать? Настолько, насколько возможно отоспаться за неделю коротких студенческих ночей…
А отдохнув – принимался обновлять дом. Ну, в смысле – менять лампочки, чинить шкафчики, поменять прокладку в кране, чтобы не капал, настроить маме телевизор… Шёл в магазин за едой, напихивал её в холодильник, то что не помещалось – съедал сам. Точнее, сначала съедал, а потом, то, что не поместилось в него – убирал в холодильник.
Вспомнил – перед тем, как улечься спать – он садился в мягкое, с детства им любимое кресло и разговаривал с матерью. Точнее больше слушал её, изредка отвечая на бесхитростные вопросы. Мама поправляла седые волосы, брала в руки извечное вязание и говорила. О чём? Да не важно, о чём… Главное, что она отвлекалась от своих мыслей… И от того занятия, которое обычно их сопровождало.
Юрка сначала ругался на неё. Даже ссорился. Он боялся за мать. Боялся её потерять. Потому что – после неё, у него никого не оставалось. Кроме Дениса, конечно… Потом понял, что бесполезно ругаться… Всё равно, пока его нет дома, одиноким осенним вечером она достанет из потрескавшегося старенького шкафчика маленькую гладкую рюмку… Нет, она не пила много. Не много. Но регулярно… Лишь, когда приезжал сын она оставляла это занятие и увлекалась заботой о нём. Жарила котлеты. Вкусные, с капельками ароматного мясного сока. Пекла пирожки… Румяные, гладенькие и такие лёгкие, что можно съесть за раз невероятное количество… Гладила рубашки… Просто слушала его рассказы, или молчаливо смотрела с ним старые фотографии…
Кресло было большое и очень мягкое. Потёртые подлокотники, казалось, ещё хранили тепло Юркиных ладошек. И ладоней брата – как они дрались с ним в детстве за право забраться на него с ногами, укрыться мягким пушистым пледом и притихнув, слушать, как о чём-то советуется с мамой отец… Сейчас Юрка думал – зачем спорили-то? Ведь совсем немного досталось нехитрой этой радости братишке… Знал бы он, что его не станет так скоро – ни за что не ссорился бы с ним из-за кресла. Знал бы… Да если б он знал – не пустил бы их в тот вечер на злополучный концерт!
…Но в это воскресение они словно сговорились не доставать фотоальбом. Да и некогда как-то было – Юрка проспал полдня. А после магазина зашёл к Денискиной маме и передал ей деньги от сына. Надо будет передать Диньке, что его мама соскучилась. Давно дружище не выбирался к ней, всё у него личная жизнь… Юрка улыбнулся, вспомнив Надюшку и её пирожки. Славная девчонка… Они с Денисом здорово смотрятся. Подходят друг другу, что ли? Она так сияет, когда смотрит на него, а Денис… Юрка давно не видел друга таким. Будто у него невидимые крылья за спиной выросли.
Радостно за него, но всё же скучно без друга ездить. Нужно в следующие выходные его подговорить. Хотя он и сам собирался, но вдруг передумает… Кто знает их, этих влюблённых? Судя по их довольным физиономиям – времени для них не существует: счастливые минуты растягиваются в бесконечность, а ожидание встречи - сжимается в вакуум. Они сливаются со временем и не замечают его невидимого течения… Поэтому его им не хватает. И Денис пытается выкроить его побольше у судьбы… Отщипнуть кусочек от общения с кем-нибудь другим…
Хорошо ему, Юрке, что он не ведает, что это за таинственная тяга – любовь. Свободный человек. Относительно свободный, если можно назвать так студента. Время, конечно, отнимает эту свободу учебой, но вот его мысли не отнимает никто.
… До вечера он провозился, пытаясь разобраться с маминой стиральной машинкой. Очень нужное, и в тоже время, загадочное произведение человеческого ума: не знаешь когда и где начнёт течь… Когда уже он совсем отчаялся найти разгадку, его вдруг осенило, и он проверил фильтр. Конечно же, он засорился… Юре – ура! Машинкам - тоже. Пусть дальше стирает, и наполняет тишину квартиры уютным шумом.
Перед выходом решил ещё раз попить чаю. А то ещё ехать сколько, да по такой погоде… Поговорили с матерью, Юрка глянул на часы и обомлел: времени хватало только если идти в очень быстром темпе.
А после кота – только на то, чтобы бегом сокращать дорогу. А то придётся завтра утром… Ох, как неохота, давай же, Юрка, быстрее. Пусть бы прибавилось мозгов у Сониного кота…
Юрка свернул за дом. Здесь он иногда срезал путь – тропинка между домами прямиком вела к станции. Летом проще – потому что светло и всё видно, а сейчас там такая темень… Но что делать, иначе он просто не успеет!
Неожиданно кольнуло его внутреннее напряжение. Что такое? Он машинально прислушался… И увидел впереди тёмную фигуру, склонившеюся над неподвижно лежащим человеком. Машинально ускорил шаг…
- А ну, стой!
Вероятно, человек, так активно рывшейся в карманах жертвы, не был готов к Юркиному появлению. Он дёрнулся, попытавшись высвободиться. Но Юра вцепился намертво, вывернув ему руку.
- Положь на место, что взял!
Парень не шевельнулся.
- Ну! Глухой что ли? – он легонько двинул рукой. Парень взвыл. Тёмный кошелёк полетел на землю и шмякнулся в слякоть. Юрка развернул вора к себе. Какие люди!
- Ты что, не нашёл себе другого дела? – Юрка узнал бывшего одноклассника… Надо же так повстречаться… Не к добру. Паша Гришкин ещё в школе сверкал своими бандитскими наклонностями. «Зверь» - такое у него было прозвище… Да Юрка и забыл о его существовании, так ведь, нет же!
