Мария Некрасова - Вечеринка для нечисти
Далеко внизу подмигивала окнами Венина деревня. Только опустевший дом чернел, как уголек в печке. Веня снизился, покружил над трубой: не забыли чего важного? Чего? Глупость какая: Венантий – вот он, кошка с ним, а больше ничего и не надо. Вперед, в город, в новый дом. Только сперва в больницу надо заглянуть – забрать хозяйку. Веня боялся опоздать. Ему-то что: он растворится только утром, а вот хозяйка до утра может не дотерпеть. Слышал Веня вечерних сорок, видел блюдечко – беда с хозяйкой. Он гнал метлу (плохо, что ветер встречный!), кошка больно вцепилась в плечи и нервно мяукала. Хорошая сущность, все понимает.
Глава XII
Арест
Пожарка плевалась водой, пожарные ругались и разгоняли зрителей. Зрители разгоняться не хотели: это все-таки их дом. Я сидел на лавочке и ревел.
– Дмитрий!
– Что, па? – Но никто мне не ответил. Я поднял голову: родители и Ольгуха с Мишкой стояли в толпе, смотрели на работу пожарных. А я тут один.
– Дмитрий! – Кто меня зовет-то? В двух шагах от моей скамейки на детской площадке – деревянные домики. Похоже, голос доносился из одного из них. Пошел, конечно, вы бы не пошли?! Интересно ж, кто меня зовет!
Я сунулся в домик (для этого пришлось согнуться пополам) – темно и никого. Показалось?
– Я здесь. – Голос доносился из самого темного угла, я подошел посмотреть, кто там, протянул руку… Тонкие длинные пальцы тут же схватили меня за руки, защелкнули деревянные наручники. Забавно: вид у них был такой игрушечный – в дощечке прорезано две дыры для рук – несерьезно, а не выберешься.
– Вы арестованы. – Я по-прежнему не видел, кто говорит. Дети, что ли, балуются? Я решил подыграть:
– Хорошо, только за что? Зачитайте мне обвинение и мои права и представьтесь, а то не по правилам.
– Это пожалуйста: домовой Дмитрий Иванов обвиняется в нарушении закона номер один от пятого-десятого с Рождества Христова. За нарушение данного закона он лишается всех домовицких прав и переходит в распоряжение колонии пожизненно.
Во фантазия у ребенка!
– А права?
– Нет у тебя больше никаких прав! – Из темного угла вышел блюститель порядка. Мама дорогая, да это никакой не ребенок! Старичок, по колено мне ростом, борода до пола и весь в листьях, как в камуфляже. Ничего себе!
– Эй, что происходит?! Я только сюда переехал, и вот пожалуйста: сначала богарты, потом бесенята, упыри, пишущие потолки, а теперь меня еще и арестовали?! Это что вообще?
– Не отпирайтесь, Дмитрий. Закон от пятого-десятого – главный закон всех домовых. Помилования не ждите.
– Какой закон-то?
– Вы покинули свой дом.
Опа! А ведь потолок предупреждал. Но ведь в доме пожар, я же не мог…
– И я не домовой!
– Все вы так говорите, – устало проворчал человечек. – Следуйте за мной!
Конечно, я не собирался никуда следовать, но старичок меня не спрашивал. Он схватил меня за руки, точнее, за наручники, потащил. И я, как миленький, пошел с ним под лавку, сквозь деревянную стену, по коридору, темному, как сортир зимой, только успевая удивляться: как это я везде так свободно прохожу? Может, не врет старичок, может, я правда домовой? Тогда это многое объясняет: и богартов с бесенятами, и пишущий потолок, и уважение ко мне бабая… И визит самого старичка, и арест… Покинуть дом – для домового, должно быть, и впрямь серьезное нарушение. И никого не волнует, что пожар: ты на то и домовой, чтобы дом от пожаров охранять.
Мы вышли на поляну, светлую, зеленую, с рубиновыми каплями земляники. А дома осень и ночь. При свете я разглядел, наконец, своего тюремщика: это же леший! Нос сучком, пальцы, как ветки, листья опять же! Может, все не так плохо? Леший – мужик не злой. Уж поверьте тому, кто в деревне родился! Если его не сердить, ничего он тебе не сделает. Только я, кажется, уже рассердил.
Низенький леший вел меня за руки, так что идти приходилось согнувшись. Мы дошли до самого толстого дерева, нырнули в дупло… И я увидел, как выглядит колония для домовых.
Решетчатые ворота, чуть ниже моего роста, совсем маленькие казармы, забор, и везде люди, люди. Человечки, такого же роста, как леший, все в вышитых рубахах, заправленных в штаны, и все снуют, спешат. Некоторые с котелками, некоторые с ложками, пока шли через двор, попался один с пулеметом…
Мы прошли в низенькую бревенчатую избушку (я едва не скреб головой потолок) – явно не казарму, а кабинет какого-то начальника или спортсмена: по стенам висели вымпелы, стояли на полочках кубки… Посреди избушки – дубовый стол, а за столом – такой же леший, как мой тюремщик, только более важный и заросший. Мой леший поклонился ему и подтолкнул меня в спину:
– Ночи доброй. Вот привел.
– Кого? – Начальник удивленно поднял на меня глаза. Лицо у него было такое: «Я чаю просил, а принесли килограмм помидоров».
– Домовой Иванов, нарушитель.
– Иванов? – Начальник полез под стол. Судя по сосредоточенному посапыванию, он просто копался в ящиках, но под столом он исчез целиком, я мог только догадываться. Мой страж переминался с ноги на ногу. Я же говорил – перепутали! Наконец, на стол плюхнулась пухлая папка. Начальник открыл ее, полистал, кивнул с умным видом, мол, «так я и думал» и пальцем поманил стражника:
– Глянь-ка.
Стражник подошел, потянув меня за собой, а Начальник продолжал вещать:
– Домовая Иванова еще даже не вступила в должность. – Он глянул на часы. – Сейчас вступит, в ближайшие полчаса. А этого несовершеннолетнего, я не знаю, зачем ты притащил. Он честно защищал свой дом, пока тот был без присмотра. Никакой вины на нем нет. Кстати, ты не знаешь, почему дом был без присмотра столько времени?
Стражник вжал голову в плечи:
– Я не…
– Зато я знаю. – Начальник подмигнул мне. – Сейчас ты отведешь парня, и он все исправит.
– Я?!
– Ты. Не бойся, это нетрудно. Тебе надо будет кое-что вернуть домовой Ивановой, и она вступит в должность.
– А кто это?
– Бабка твоя. Венантий сплоховал, теперь, значит, ее очередь быть домовой.
– Она в больнице…
– Ну да. – Начальник пожал плечами, будто в домовые только и берут, что старушек из больниц. – Сейчас ты ее увидишь. Степан, отведи!
Степан заворчал под нос, что он не экскурсовод, но сказал: «До свидания» – и повел меня прочь. Ничего не понимаю. Понимаю, что Степан ведет меня к бабушке, которая должна через полчаса стать домовой. Это само по себе странно, а если еще учесть, что бабушка в больнице… Что там говорил отец?!
Обрывки мыслей и догадок схлопнулись в одну и ударили по башке. Домовые, лешие, водяные – они бессмертны. Значит, стать таким можно только после…
Начальник сказал: через полчаса. Выходит, они там уже все решили?!
Глава XIII
Кошка вернулась
– Веня! Я уж думала, не увижу тебя…
– Что вы, хозяйка! Вот, принес вам инструкции, вот ступка, помело…
– Веня, ты что сбежал? Ты же теперь…
– Не важно… Я сам виноват.
– Нет, это я. Я тебя звала-звала, плохо, видать, звала. И кошка куда-то пропала…
– А я спал и не слышал. Сам виноват, хозяйка. Вот почитайте, здесь свод законов. Это очень важно. – Веня спешно вытряхивал на больничное одеяло свитки, он торопился передать хозяйке дела:
– Кошку не забудьте…
– Не забуду. – Кошка уже дремала в ногах. – Повезло-то как мне, Вень! Я теперь и правнуков увижу…
– Не только! Вы мне знаете кто? Пра-пра-пра– пра…
– Да ты, небось, чисел таких не знаешь!
– Не говорите! Писать-читать могу, а счет весь позабыл, да и знал-то немного! – Домовой засмеялся и хозяйка – с ним.
– Смотрите, вот еще книга. Я по ней начинал, здесь обо всем: «Как избавиться от лишних мышей», «Как вести переговоры с бабаем»…
– Хорошо, посмотрю.
– Только это… – Веня рассеянно похлопал себя по карманам. – Лапти куда-то пропали! Найти не могу! Из-за этого, небось, вы и задерживаетесь…
– Не пропали, Вень! – Бабушка кивнула на дверь. Вот меня и заметили. А я думал, так и простою столбом до утра, глядя и слушая, как бабуля весело болтает с этим в вышитой рубахе. Похоже, это наш старый домовой.
– Заходи, Митя, что встал?! Познакомься, это Венантий.
Венантий угрюмо глядел на меня из-под челки. Потом, видимо, раздумал дуться, сказал:
– Вообще-то ты молодец. – И пожал мне руку.
Я кое-что начал понимать:
– Так это меня вместо вас забрали?
– Вообще-то нет. Меня забрали раньше, и дом был без домового. Ты выполнял мои обязанности, спасибо тебе.
– Почему я?
– Потому что нечего хватать чужие лапти! Отдай бабушке, теперь ее очередь быть домовой.
Маленькие лапотки, которые я прихватил с чердака в деревне (забыл уже!), сами оказались у меня в руке. Из разговора с Начальником, из бабушкиной с Веней беседы я уже понял: только благодаря тому, что я зажал эти лапотки, бабушка еще с нами. Я их отдам – и все. Все! У них это называется: «Вступить в должность».
– Отдай, не упрямься.
– И бабушка… – Очень хотелось реветь, но я стеснялся этого Венантия.
– Я никогда не умру, Дим, – вмешалась бабушка. – Я буду всегда с вами, буду следить, чтобы вы с Мишкой хорошо учились, чтобы у ваших детей было все в порядке. Только вы меня не увидите – не положено.
