Евгений Некрасов - Муха против ЦРУ
— Районная газетка, — объяснил Харви, — раздается бесплатно у метро. Я такие собирал и тебе советую. И больших газетах и проблемы большие: «Ста тысячам офицеров не хватает жилья». А здесь напишут про конкретного полковника и адрес дадут. Смотри на второй странице.
Вторую страницу явно не украшала фотография пустого дома со слепыми, запыленными стеклами.
— «А ДОМ И НЫНЕ ТАМ», — вслух прочитал Бистрофф и заскользил глазами по строчкам: «Строительно-монтажное управление… Не сдан в срок… Старый дом еще не сломан»… — По-твоему, это важная информация?
— Дальше, дальше, — улыбался Харви.
Дальше говорилось, что в новый дом должны переселиться жители трех старых, и тогда их, в свою очередь, сломают и построят другие дома.
«Звоню в одну из квартир, — читал резидент, — представляюсь: «Я из газеты «Переулок». Какие у вас проблемы?» Проблемы видны невооруженным глазом: текут потолки, протекают трубы, старые рамы перекошены. На зиму их забывают молотком и заклеивают, а все лето окна открыты. Во дворе уже были случаи квартирных краж. Сквозняки уложили в постель хозяина квартиры — полковника, ветерана войны К.М. Свиридова. Славный боевой путь прошел Константин Михайлович»…
Начиная злиться, Бистрофф прочитал про боевой путь; подростком попал в партизанский отряд… Продолжил службу в армии… Вот оно! «И достигнув пенсионного возраста, Константин Михайлович продолжал делиться опытом с молодыми офицерами — слушателями Академии разведки». Значит, было чем делиться. Полковник-то не простой, а из ГРУ!
Бистрофф поднял глаза на Харви. Кажется, он начал догадываться…
Старый резидент улыбался:
— Посмотри адрес. В подписи под снимком.
— «Тихий тупик, д. 4», — прочитал Бистрофф и кинулся ворошить огромную, разрезанную на листы карту Москвы.
— Лист тридцать пять, — подсказал Харви.
На карте были отмечены самые важные объекты: оборонные заводы, войсковые части, научно-исследовательские институты. Бистрофф нашел лист тридцать пять. Вот, Тихий тупик, и три красных пятнышка — три дома. Тогда он вспомнил:
— Это же двор, в котором…
— Да, живут сотрудники ГРУ, — кивнул Харви. — У тебя есть двор, у тебя есть вор, — срифмовал он по-русски. — Операция прикрытия, считай, проделана без твоей помощи. Осталось найти вора и направить его усилия в нужное русло.
— Харви, это отличный подарок! — растрогался Бистрофф.
Конечно, вор не сможет достать ему список ГРУ. Глупо надеяться на то, что разведчики хранят дома секретные документы. Но девять десятых разведывательной информации добывается из несекретных источников. Бистроффа устроили бы личные фотографии, записные книжки, о список приглашенных на чью-то свадьбу. Из таких мелочей и составляется целое. Надо только найти вора, и пополнит зеленую папку резидента!
В тот же день, проводив Харви в аэропорт, Бистрофф обедал в ресторане Центрального дома литераторов с двумя писателями-детективщиками. Один сказал, подтрунивая над американцем:
— Боб, мы знакомы без году неделя, а вы приглашаете нас за свой стол, угощаете. Я подозреваю, что вы шпион и собираетесь нас завербовать.
— А есть смысл? — улыбнулся резидент.
— Огромный! Мне надо ремонтировать квартиру, а денег хватает. Хотите, продам вам пару картинок с ракетами из журнала «Мурзилка»?
— Не стану я вас вербовать, Саша. Нам, шпионам, надо встречаться не только с агентами, но и для отвода глаз с обычными людьми, — под дружный смех ответил Бистрофф.
И не соврал.
Писателей он позвал для прикрытия, агентом же был официант. Как и всем посетителям, он подал американцу меню в кожаной папке. Как и все, Бистрофф выбрал себе обед и вернул папку. Хоть и говорят, что писатели наблюдательны, никто из них не заметил, что папка стала толще. А официант, скрывшись в чулане у кухни, достал из папки конверт с запиской и деньгами.
Года два назад его завербовал Харви, дав понять, что скупает и вывозит в Америку старинные картины. Он действительно время от времени заходил в ресторан с какими-то завернутыми в плотную бумагу картинами, объясняя, что боится оставить их в машине. Официант был уверен, что работает на спекулянта, и не удивлялся секретности и необычности поручений. Главное, Харви, а после него Боб хорошо платили… На языке разведчиков это называется «вербовка втемную».
Когда Бистрофф и писатели ушли, официант отпросился у метрдотеля:
— Михалыч, пойду пройдусь, а то голова трещит от кухонного чада.
Вскочил в машину и через пятнадцать минут оказался в частном детективном агентстве. Здесь официант хотел нанять сыщика для поимки вора. Ему объяснили, что преступников ловит милиция, а частные сыщики разыскивают, например, пропавшие веши.
— Пускай найдет вещи, — согласился официант. — Они же все равно у вора.
Сыщику, отставному майору милиции Зайцеву, он сказал, что за розыск платят жильцы, которым надоело терпеть кражи во дворе.
В те минуты, когда Маша и Сергейчик проделывали следственный эксперимент, отставной майор выехал на место преступления. Каждый час его работы стоил недешево. Зайцев был полон решимости доказать, что жильцы двора в Тихом тупике не зря потратили на него свои деньги.
Глава X
Летает он, что ли?
А Сергейчик и все заинтересованные лица, то есть Дед, тетя Ира, Кэтрин и Маша, сели составлять план оперативных мероприятий.
Следственный эксперимент дал им с точностью до двух-трех минут время кражи. По-прежнему никто не шал, как вор проник в квартиру. Легче всего ему было пойти в дверь — тетя Ира не заперла ее, уходя в магазин. Но дверь сильно хлопала на сквозняке, ее так и рвало из рук. Маша с кухни отлично слышала эти хлопки и не продевала бы вора. Значит, он влез в окно? Сергейчик резонно возражал: это еще не доказано, а дверь можно и придержать, чтобы не хлопала.
Проверять надо было обе версии.
Первая: вор вошел в дверь.
Вторая: вор влез в окно. В таком случае он:
а) или спустился с крыши на веревке;
б) или поднялся с помощью какого-то механизма, например, машины с люлькой, которой пользуются электрики;
в) или все-таки влез по веткам клена.
Еще раз посмотрев за окно, пункт «в» отвергли: хотя клен был на целый этаж выше окон Сергейчика, его тонкая вершинка не выдержала бы вес человека. И прыгать с нее в окно пришлось бы метра на три, а такое под силу разве что цирковому акробату.
После этого Сергейчик взял чистый лист и стал записывать все, что известно о воре.
1) Между 13.30 и 14.00 он нигде не работал и не учился.
2) Он живет во дворе или имеет здесь наводчика.
Когда Сергейчик записал второй пункт, Дед молча показал на заброшенный дом. Он стоял точнехонько напротив Сергейчикова. Терпеливый человек с биноклем мог и без наводчика выяснить все, что интересовало вора: кто в какой квартире живет, когда уходит и возвращается. Против второго пункта Сергейчику пришлось поставить жирный знак вопроса.
Третий пункт остался ненаписанным. Дед пошел во двор искать под окном следы машины, Сергейчик — на чердак. Тетя Ира, Кэтрин и Маша ждали.
— Надо идти по квартирам, искать свидетелей, — сказала Кэтрин.
— Надо, — согласилась тетя Ира. — Вот вернутся наши, и пойдем.
— Пока они вернутся, я весь подъезд обойду!
— А о чем ты будешь спрашивать?.. Если окажется, что вор спустился по веревке, значит, он молодой — уже зацепка. Если под окном стояла машина с подъемником, значит, надо спрашивать про машину.
Кэтрин притихла, но ненадолго. Она поджимала губы, ерзала, косилась на Машу и наконец не выдержала:
— А я на твоем месте пошла бы посмотреть, что упало в комнате!
— Заходишь, а там взрослый здоровенный дядька. Что ты ему сделаешь? — спросила тетя Ира.
Кэтрин упрямо нагнула голову… и улыбнулась Маше. Вспомнила про перемирие.
Первым вернулся Дед и молча покачал головой — нет следов машины.
Сергейчику, чтобы попасть на чердак, пришлось заходить к знакомому подполковнику, который преподавал в их Академии воровские премудрости. Вскрыв отмычкой заржавленный замок, подполковник сказал, что через этот люк не ходили года два. И оказался прав: Сергейчик только посветил на чердак фонариком и понял, что искать ему нечего. Пыль там лежала толщиной в палец, как мука на мельнице. Следы голубей и крыс на ней бросались в глаза, но человеческих не было.
— Не летает же он! — вслух выразил общее мнение Дед. Оставалась самая простая версия: вор вошел в дверь.
Маша в нее по-прежнему не верила:
— Он должен был испугаться. Раз дверь не заперта, значит, в доме люди.
— А если, наоборот, он был уверен, что люди должны его бояться? — возразил Дед.
Маша поняла, что настаивать глупо. В самом деле, не летает же он.
