Сергей Карпущенко - Тайна монеты Каракаллы
«Он здесь! — подумал Володя, оглядываясь по сторонам. — Он рядом! Но кто же он? Кто?!»
Первым желанием мальчика было поскорее убежать с этого места, укрыться дома за закрытой дверью. Перебороть это стремление оказалось очень трудно, но Володе все-таки удалось это сделать. Он инстинктивно искал помощи или хотя бы поддержки, а поэтому хотел найти Кошмарика, который в это время сидел на бугорке, не проявляя к летательным аппаратам и вообще к небу никакого интереса. Ленька курил, глядя куда-то вдаль, за поля, простиравшиеся под горой. Он бросил на подбежавшего Володю удивленный взгляд. Увидев, что приятель побледнел и просто трясется от волнения, Кошмарик спросил:
— Ну что там? На этом крутом крыле к вам прилетел инопланетянин?
— Леня, он здесь… — с трудом произнес Володя.
— Кто? Инопланетянин? — равнодушно спросил Кошмарик, но сдержал желание продолжать остроту.
— Он здесь, этот душитель…
Кошмарик, понимая, что друг не шутит, поднялся и затоптал окурок. Потом серьезно посмотрел на Володю и спросил:
— Как ты догадался? Он что, приставал к тебе снова? Пытался задушить?
— Да нет! — рассердился Володя, заметив насмешку друга. — Я снова уловил запах его одеколона.
Кошмарик хотел было сказать Володе все в том же ироническом духе — иди, дескать, и нюхай всех, как ищейка, но потом передумал. Какая-то несвойственная Ленькиному лицу серьезность насупила его брови и опустила уголки губ.
— А ну-ка, пойдем, — сказал он, и Володя понял, что другом руководит какая-то идея. Он понимал, что Ленька, хоть и хочет помочь ему в поисках душителя, но преследует сейчас какие-то свои цели. Впрочем, Володя был ему и за это благодарен. Он только тихо спросил у него:
— А ты бы вспомнил этот запах?
— Еще бы! У меня у самого была целая бутылка «Мен спейса»!
Всего вместе со спортсменами на склоне горы находилось человек пятьдесят всех возрастов и полов, и друзья, не сговариваясь, решили подойти к толпе с противоположных сторон. Володя понимал: то, что они делают, было бы просто смешно, если бы они не пытались таким образом найти страшного преступника, чуть не отправившего его на тот свет. Уверенность в том, что на него напал не просто пьяный шутник, а маньяк-убийца, укрепилась в Володе вновь и придала ему силы. Ему совсем не стыдно было ходить рядом с этими людьми, принюхиваясь к ним.
Володя знал, что он почует запах этого самого «Мен спейса» и на расстоянии. Иногда он вздрагивал, радуясь и пугаясь одновременно — он явственно слышал аромат этого одеколона! Он пытался приблизиться к человеку, от которого, как ему казалось, исходил этот запах, но оказывалось, что заподозренный вблизи пахнет чем-то другим — луком, пивом, вяленой рыбой, а то и вовсе ничем не пахнет. Возможно, ветерок переносил запах одеколона с места на место, так что никак нельзя было определить, от кого исходит этот аромат.
— Ну как? — спросил очень тихо Кошмарик у Володи, когда они нечаянно столкнулись, переходя от одного зрителя к другому. — Унюхал?
— Да, я все время слышу этот запах, только никак не могу найти этого типа…
— Вот и я не могу, хоть тоже чувствую. Привидение он, может быть, одеколоном намазанное? Не знаешь, могут привидения духами вонять?
Володе показалось, что Кошмарик опять смеется над ним, и поэтому он поспешил отойти от Леньки. В этот момент раздалось из мегафона обращение:
— Всех зрителей просим отойти в стороны на двадцать пять метров от дельтапланов. Скоро начнутся полеты!
Зеваки неохотно исполнили то, что от них требовалось, а у Володи вдруг мелькнула странная мысль: «Нельзя им лететь! Никак нельзя!» Лишь догадка, что зло, присутствовавшее где-то совсем рядом, может как-то навредить спортсменам, находящимся на высоте, заставила его действовать. И Володя твердыми шагами направился к человеку с мегафоном, в котором он угадал инструктора.
— Простите, вы старший… среди дельтапланеристов? — спросил Володя у мужчины с мегафоном, смотревшего на то, как один из спортсменов пристегивается при помощи ремней к дельтаплану.
— Ну я, а что тебе? — Тренер был недоволен, что его отвлекли в столь ответственный момент.
— Можно мне с вами поговорить, — сказал Володя.
— Вот еще, поговорить! Нашел время! — Но, заметив на лице мальчика встревоженное выражение, он кивнул: — Ладно, отойдем. Только прошу — побыстрее! Полеты же…
Они отошли от дельтаплана, и Володя, внезапно оробев, зашептал:
— Прошу вас, отмените полеты! Не пускайте никого, особенно вон того подростка в желтом костюме!
Инструктор, мужчина лет тридцати, смотрел на Володю как на полоумнго, но в глазах мальчика светилась мольба и даже страх, и тренер спросил:
— Но почему я должен отменить полеты? Что может случиться? Тебе, наверное, что-то известно?
— Нет, мне ничего не известно, мне только кажется, что среди зрителей есть сейчас один очень страшный человек. Я чувствую, что он может причинить зло.
Инструктор, нахмурив брови, смотрел прямо в глаза Володи, в нем боролись сейчас противоречивые чувства: можно ли верить неизвестному мальчишке и стоит ли отменять полеты, к которым так долго и тщательно готовились?
— Так, — произнес он наконец, — говоришь, страшный человек?
— Да, да! — обрадовался Володя, подумавший, что ему поверили.
— Но тогда покажи мне этого человека! Что значит «Мне кажется, что он здесь»? Только кажется или он на самом деле рядом?
— Как вам сказать, я не уверен в этом, — залепетал Володя. — Я чувствую только его… запах, запах одеколона, которым он пользуется, а самого человека я найти не смог…
Закончив фразу, Володя понял, что сморозил страшную глупость — поверить ему после таких признаний мог только сумасшедший! Тренер таковым не являлся, а поэтому, окинув его взглядом, полным презрения, он процедил сквозь зубы:
— А шел бы ты отсюда подальше, одеколон…
Володя был раздавлен, растоптан и раскатан горячим утюгом стыда в тонкий блин. На деревянных ногах он побрел к зрителям, недовольно смотревшим на него, — вот, отвлекать решил ответственного человека! Володя даже пропустил момент старта первого дельтаплана, устремившегося вниз по склону горы, а потом оторвавшегося от нее и поплывшего в воздухе, паря над деревенькой и полями, раскинувшимися у самого подножия.
Тренер не спешил давать команду второму дельтаплану. Он дождался, пока первый, поплавав над деревней, стал набирать высоту, и махнул рукой второму. Огромная бабочка с разноцветными ребристыми крыльями заскользила вниз и стала реять в воздухе. Володя невольно залюбовался чудным зрелищем. Аппараты летали так плавно, так изящно, в их полете, спокойном и величавом, не было ничего, намекающего на опасность, на повреждения, на недосмотр пилотов. Володя, казалось, слился с летающими, как птицы, людьми, и на душе стало хорошо, спокойно и, главное, свободно.
«Какой я все-таки осел! — подумал он со стыдом. — Молол тренеру какую-то чушь о запахе одеколона! А он еще выслушивал меня! Я — просто истеричка! Баба! Куда мне до этого мальчика, который сейчас полетит!»
Третий дельтаплан, уже готовый к полету, с мальчиком-пилотом, распластав треугольный парус крыльев, пошел вниз, и вот он, расставшись с землей, полетел над деревенькой и полями так же плавно, ровно, спокойно, как и первые два. Когда аппарат стал набирать высоту. Володя увидел, что подросток, закрепленный на каркасе при помощи троса, держит тело параллельно земле, как птица. Это выглядело очень красиво. Володя любовался полетом и одновременно завидовал мальчишке, а поэтому смотрел на него не отрываясь.
Вдруг случилось что-то совершенно необычное. Володя заметил, что тело мальчика прогнулось в пояснице, потому что трос уже не удерживал его. Ноги планериста все еще были закреплены при помощи другого троса, и он держался руками за раму, с помощью которой, как понимал Володя, управлял дельтапланом. Держаться в таком положении долго мальчик не мог. Это поняли и зрители, начавшие тревожно переговариваться. Понял это и тренер, заоравший в мегафон:
— Саша! Срочно иди на снижение! Приземляйся! Ничего не надо бояться! Главное — спокойствие!
Но, похоже, находясь в неудобном положении, державшийся только при помощи рук и ног, уже не мог управлять аппаратом, дельтаплан резко накренился в сторону и, потеряв способность планировать, стал быстро падать, издалека напоминая огромную, то ли больную, то ли, наоборот, хищную птицу, бросившуюся с высоты за добычей. Володя, чьи дурные предчувствия превратились в реальность, вскрикнул и закрыл глаза, не желая видеть, как упадет мальчик.
Вскоре послышался какой-то сухой треск, очень короткий. Володе показалось, что он даже услышал в отдалении чей-то жалобный крик, а потом уже совсем рядом — другой:
