Вера и Марина Воробей - Чужие игры
– Отбой! Все на базу!
Потом подошел к машине, погрозил Юле кулаком и приказал водителю:
– Сержант, жди. Эту Каменскую не выпускать. – Он собирался вернуться в бойлерную. – Я с ней сам разберусь.
Не успел инспектор закрыть за собой дверь, как водитель выхватил наручники и защелкнул браслет на Юлином запястье. Девушка попыталась крикнуть, но с испугу у нее даже голос пропал.
– Ма… – с трудом выдавила она из себя сиплый звук. – Ма!
Сердобольный сержант достал из бардачка бутылку минералки:
– На-ка, хлебни! Да, девонька, в нехорошую историю ты вляпалась. А ведь совсем молоденькая. Эх вы, безголовые! Жизни себе только ломаете.
Свободной рукой Юля приняла воду. Но руки ее дрожали, и пластиковое горлышко стучало по зубам, а шипучая жидкость разбрызгивалась. Наконец девушка сумела справиться с собой и сделала глоток.
– Ага, порядок. – Водитель вылез из машины. – Пойду колесо гляну.
Юля не знала, долго ли ей сидеть прикованной в пустой машине. Она ничего не видела и не слышала. Голову сверлила одна-единственная мысль: только бы в обморок не упасть! Как вернулся Сергей Владимирович, Юля не заметила. Окончательно очнулась она от крика инспектора.
– Ты что, совсем охренел? – Инспектор орал на сержанта. – Посмотри, до чего девчонку довел? – Щелкнул замок, с Юли аккуратно сняли наручники.
– Вы сказали: не пускать, вот я и того… – Он шмыгнул носом. – Колесо чуток спустило, вот и подкачал. А если б сбежала она, кому по шапке получать?
– Ты лучше бдительность проявляй, когда на казенной машине с дачи картошку возишь! – отмахнулся инспектор. – Эгей! – Сергей Владимирович брызнул ей в лицо водой, похлопал по щекам. Нормально, взгляд фокусируется. – Эй, мисс Марпл, ты чего испугалась-то?
– Ч-ч-то вы со мной с-сделаете? – Голос вернулся, но все еще дрожал.
– Домой отвезу. Что с тобой сделаешь? – Инспектор тяжело вздохнул. – Эх, сутки отдежурил, домой собрался – и на тебе! Задержался покурить, называется. Вот ушел бы я с работы вовремя – сейчас бы десятый сон смотрел. Дела…
Водитель хихикнул:
– Ладно, чего там… Домой так домой. Поехали.
– К кому домой? – Юля пыталась говорить твердо, но голос вновь подвел.
– Ну как к кому? – водитель усмехнулся. – Ко мне. Я маньяк, буду тебя на части расчленять.
– Помолчи лучше, – оборвал его инспектор. – Тоже мне, маньяк-самоучка! Домой мы тебя отвезем. – Он слегка встряхнул девушку за плечо. – Слышишь? К тебе домой, адрес помню.
Газик дал задний ход и в конце аллеи развернулся. Минут через двадцать Юля, уже почти совершенно спокойная, стояла возле собственного подъезда и смиренно слушала Сергея Владимировича.
– Ты хоть понимаешь, что устроила? – Он стал загибать пальцы. – Подняла ОМОН – это раз. Меня усталого выдернула – это два. Мужики себе тихо в солдатиков играли, так их чуть не повязали – это три.
– В каких еще солдатиков? – Девушка удивленно вскинула брови.
– В обыкновенных, в оловянных. Мальчик твой в солдатиков играет. Понимаешь? В сол-да-ти-ков. И радуйся, что я одного из тех ребят сто лет знаю, вместе в армии служили. Вот, держи! – Инспектор сунул девушке в руки кассету. – Посмотри, там все есть, только потом мне кассету занеси. Обязательно!
– Но я думала...
– Индюк тоже думал, но недолго. Жалко мне парня твоего. От такой слежки один путь: ноги в руки – и прости-прощай, моя любовь. Я им тебя не назвал, пожалел дурочку. Верить надо людям, иначе одна останешься. Все, пока! Он щелкнул Юлю по носу и зашагал прочь.
Несколько секунд девушка, совершенно ошарашенная, стояла перед дверью подъезда и бессмысленно смотрела на кассету. Из ступора ее вывела соседка по прозвищу Шапокляк. Бравая старушенция всюду ходила с собакой, разумеется, именуемой в народе Крыской. Юля с детства терпеть не могла этот дуэт. Обе вредные, визгливые, вечно так и норовят напакостить. Шапокляк шипит на всех, кто моложе шестидесяти, и еженедельно жалуется участковому, а Крыска или обгавкает, или подкрадется сзади и цапнет за лодыжку. Впрочем, у Юли недавно появился личный счет к лысой, длинномордой и кривоногой шавке. С полгода назад папа менял кафель в ванной, а старый Юля вместе с Мариной носили в детской ванночке на помойку. И вот в самый неподходящий момент, откуда ни возьмись, выскочила Крыска и цапнула Юлю за ногу. Больше всего девушке захотелось поймать собаку за задние лапы и как следует шмякнуть об асфальт. Но бросить ванночку Юля не могла – непременно попала бы по ногам Марине. С того времени Юля мечтала встретить Крыску без хозяйки и как следует ей наподдать.
– Встала тут, людям проходу нет, – вместо «здрасти» выпалила соседка.
Вздрогнув от неожиданности, Юля пошла домой. Сейчас ей было не до старых обид.
Она позвонила в дверь. Никто не открывал. Тогда девушка отперла замок своим ключом и вошла. Дома оказалось пусто, на зеркале красовались две записки: «Я с Митей» и «Ушла в кино». Разумеется, первую оставила Марина, а вторую – бабушка. Юля порадовалась: можно спокойно посмотреть кассету. Девушка включила видео и села перед телевизором.
На экране мелькнул узкий коридорчик, потом появилась небольшая комната, большую часть которой занимал гигантский стол, застеленный чем-то зеленым и заставленный солдатиками.
«Вот тут мы играем, – говорил тот самый здоровый мужик, которого узнал инспектор. – Смотри, Серега, какая красотища! Смотри и завидуй!»
«Да вы поближе возьмите, они маленькие», – посоветовал длинный парень со шрамом через всю щеку.
Его Юля точно видела в тот раз, он обещал Ежова чему-то научить.
Камера показала ряды ярких фигурок солдат – конных, пеших, с ружьями, саблями и еще какими-то штуками.
«Обратите внимание, – стал комментировать ладный парнишка с серьгой в ухе, – вот это – Наполеон со своим штабом. Вы посмотрите, посмотрите! Между прочим, с портретным сходством слеплен. За ним – старая гвардия. Это – казаки за рощицей прячутся, а тут русская батарея. И главное – чудесный мостик через ручей. Я сделал. Досочка к досочке! По нему как раз сейчас ахтырские гусары едут, ну, тот полк, в котором Денис Давыдов служил».
«Не менее важны люди. Их нужно снять крупным планом, – тоном музейного экскурсовода заговорил приятель инспектора Димыч. – Вот они – краса и гордость русского варгейма, наши боевые генералы. Прошу любить и жаловать. – Камера скользнула по лицам, и Юля увидела в числе прочих своего Ежова. – Тут наш винный, точнее, пивной погребок. – Дима ткнул пальцем в вереницу полных бутылок. – Надо же и горло смочить во время боя».
«Здесь, – опять вступил длинный парень, – решаются судьбы Европы, здесь льется оловянная кровь и разыгрываются самые невероятные сражения».
«Криминала нет, – весело констатировал голос за кадром. – Я вырубаю камеру, а то батарейка садится».
На том все и кончилось.
9
С того дня как Юля привела к бойлерной милицию, прошла неделя, но все оставалось по-прежнему. Ежов ходил заспанный, целыми днями где-то пропадал, а объявлялся с подарками и просто ел ее глазами. Девушка ничего не понимала. «Ну и пусть – рассуждала она, – пусть он ездит играть в солдатиков, хотя трудно представить, как это взрослые люди могут страдать такой фигней. Но домой-то он приходит в нормальное время, а глаза все время как у альбиноса. И потом, откуда деньги?»
Словом, вопросов по-прежнему было много, и потому Юля мало-помалу снова начала испытывать беспокойство. От идеи следить за Колей она отказалась – трех неудачных попыток хватило за глаза. Оставалось одно – откровенно поговорить. Наконец девушка решилась. Сегодня или никогда. Она не отстанет от Ежова, пока тот все не объяснит.
В школе первым уроком была история. Кахобер Иванович рассказывал о какой-то войне, но Юля его не слушала, она готовилась к разговору с Колей. Причем беседу ей предстояло провести очень тонко. Девушка не хотела, чтобы Ежов догадался о слежке и ее причастности к приезду ОМОНа, но при этом сам он должен был расколоться полностью. Юле помог случай. Все разрешилось как бы само собой.
– Ежов! – Кахобер замолчал на полуслове. – Ежо-о-ов, обрати на меня внимание.
Коля очнулся не сразу. Еще в начале урока он закрылся учебником, разложил на парте какие-то листочки и с упоением в них ковырялся. Сперва он еще соблюдал некоторые приличия: время от времени поднимал на учителя абсолютно пустые глаза и старался не шуршать громко. Однако вскоре он настолько увлекся, что попросту позабыл о том, где находится. Мало того что бумажки громко шелестели, так Ежов еще начал что-то бубнить.
– Между прочим, – продолжал Кахобер, – экзамен не за горами. Но раз ты так спокойно занимаешься своми делами, то наверняка отлично знаешь тему урока.
– Это, а какая тема? – Коля потер лоб.
