Ирина Щеглова - Пляж исполненных желаний
– Пап! Сейчас уже девять! – воскликнула дочь.
– И очень хорошо! Девочки, приведите Елену в десять!
– Пап, ну в одиннадцать, – заныла Ленка.
И мне так надоело все это выслушивать, что я поспешно сказала:
– Извините, нас ждут, мы пойдем…
Ленка поспешно вскочила, бросилась в палатку, через секунду выбралась оттуда в коротюсенькой белой юбке и топе, с завязкой на шее. Она встала перед отцом во весь рост и уставилась на него. Он глянул на нее, хотел было что-то сказать, но передумал, только махнул рукой. Ленка, взвизгнув радостно, поспешно чмокнула его в щеку и подбежала к нам.
– Идем!
Глаза ее горели от возбуждения и предвкушения свободы. Лена бросилась бежать, как будто за ней гнались. Мы, переглянувшись, неторопливо пошли по тропинке следом. Пересекли пересохшую реку, и вышли на край поля, где трансы готовились к началу своего фестиваля. Лена ждала нас, не обращая внимания на проволочные украшения, картины и деловитых трансов, настраивающих аппаратуру.
– Закурить есть? – быстро спросила Лена, едва мы приблизились.
Аня брезгливо поморщилась.
– Не курим, – ответила я.
– Жаль, – расстроилась Лена, – ладно, стойте здесь, я у ребят стрельну, – и направилась к группе молодых людей, наблюдавших за работой настройщиков аппаратуры.
– Кажется, я теперь понимаю, почему отец не хотел отпускать ее на дискотеку, – произнесла Аня, глядя в след покачивающей бедрами Ленки, которая, ничуть не смущаясь, приблизилась к незнакомым ребятам. Мы, конечно, не могли слышать, о чем они говорили, во-первых, далеко, во-вторых, то и дело включали аппаратуру, проверяли микрофоны, в общем, было довольно шумно. Зато мы видели, как нашу Ленку окружили человек пять парней, как она у каждого из них одолжилась сигаретами из протянутых пачек. Она закурила, картинно запрокидывая голову, чтоб выпустить дым.
– По-моему, она не собирается возвращаться, – Аня начала злиться.
– И что нам делать?
Ситуация стремительно осложнялась. Мы вроде бы несли ответственность за эту незнакомую девицу, хотя даже родители не могли с ней управиться.
– Долго мы тут будем стоять? – возмутилась Аня.
– Но не можем же мы бросить ее одну, – честно говоря, я растерялась.
– Не хватало еще! – Аня застонала. – Навязали на нашу голову!
– Она сама навязалась…
– Пойдем отсюда, – Аня взяла меня за руку.
– Погоди, у меня есть идея, – я усмехнулась немного злорадно и двинулась прямо к нашей мучительнице, окруженной стихийными поклонниками.
Лена, увидев нас, как-то сникла.
– Лен, твой папа будет беспокоиться, – я говорила самым противным голосом, какой только могла из себя выдавить.
– Иду, – она швырнула окурок на землю.
– Ой, как бы пожара не было! – я качала головой, подражая свой бабушке.
– Девчонки, на открытие фестиваля придете? – спросил один из трансов.
– Вряд ли, – я потупила глаза, – родители не отпустят…
– Отстань от малолеток, – сказал другой парень.
– А, так вы маленькие еще? – засмеялся первый. – А Лена сказала, что ей уже восемнадцать!
– Ну, если только она выросла за те полчаса, пока с вами общается, – с самым невинным видом ответила я, хотя Ленка показывала мне кулак и делала злые глаза.
– Ладно, мальчики, пока, – быстро сказала она и развернулась, чтоб убежать.
Но мы с Аней нагнали ее.
– На фига вы им сказали, что мы малолетки? – шипела Ленка.
– Лен, если тебе хочется, иди и отпрашивайся у свого отца, чтоб он отпустил тебя к трансам, мы здесь ни при чем, – жестко ответила Аня.
– Подумаешь! – фыркнула Лена, но, вдруг опомнилась и начала подлизываться, – ой, девочки, не говорите моим, что я курила, а? Не бросайте меня, иначе мне – труба: за ногу привяжут, буду сидеть у палатки, как собачонка.
Честно говоря, мне стало жаль ее. Ане, судя по всему, тоже. Мы смилостивились:
– Ладно, чего уж… не бойся, не выдадим…
Она расцеловала нас, закружилась, раскинув руки, запела:
– Свобода, свобода!
Разведка боем
Не успели мы подойти к дискотечной площадке, как Лена оторвалась от нас, выскочила в самый центр и начала дергаться под музыку среди нескольких вяло покачивающихся одиноких танцоров.
Женька махнул нам рукой из-за своего пульта. Мы подошли.
– Дочка дикарей? – спросил Женька, кивнув в сторону Лены.
– Да…
– Что-то вы кислые какие-то, – заметил Женька. – Ничего, сейчас развеселитесь. А вот и Иван пришел.
Мы повернулись как по команде.
– Привет, – просто сказал Иван.
– Привет, – ответили почти хором.
Народ постепенно собирался на дискотеку, танцующих прибавилось. Светлая Ленкина голова мелькала в толпе, парни плотным кольцом окружили ее и, не столько танцевали, сколько пялились на Ленкины прелести, слегка прикрытые кусочками ткани. Некоторое время мы молча наблюдали за ней, но потом решили не вмешиваться.
Женька поставил медленную мелодию и пригласил меня. Аня пошла танцевать с Иваном. Андрей с завистью посмотрел на нас – он вынужден был присматривать за буфетом.
Во время танца я почти не слушала Женьку, меня интересовало, о чем это Иван шепчется с Аней, я то и дело поворачивала голову и следила за ними.
– Куда ты все время смотришь? – в голосе Женьки послышалась обида.
– Слежу, – коротко ответила я.
Он усмехнулся:
– Не волнуйся, никто не пропадет.
– Надеюсь.
Кажется, он уловил мою холодность, насупился:
– Ты не забыла о нашем договоре на сегодняшний вечер?
– Это по поводу разведки? Нет, конечно. Надо будет Ленку вернуть родителям, и мы сможем пойти.
Наконец танец кончился. Я бросила Женьку и поспешила к Ане с Иваном. Краем глаза заметила, как Ленка отчаянно целуется с одним из каратистов. Хоть бы в сторону отошли, что ли…
На Аниных губах играла счастливая улыбка. Иван тоже улыбался. Он не хотел больше танцевать и предложил нам посидеть за столиком. Он накупил в буфете воды, шоколада, орехов, и мы уселись за самый неприметный столик, спрятавшийся под деревьями. Отсюда мы могли наблюдать за танцующими, а нас не видел никто. Мы наперебой забрасывали Ивана вопросами: почему он решил изучать китайский язык? Был ли он на китайской стене? Что он будет делать после стажировки? Почему его называют монахом?
Он отвечал очень обстоятельно. Говорил о том, что его родители – востоковеды, с детства привили ему интерес к китайской культуре и истории. Он рассказывал о Великой Китайской стене и ее строителях, о монахах знаменитого Шаолиня и о том, как сам занимается всякими восточными практиками. Было очень интересно узнать об особенностях китайского языка, о том, что настоящих специалистов европейцев очень немного, но они всегда востребованы. Мы так заслушались, что не заметили, как кончилась дискотека.
Женька позвал Ивана, чтоб тот помог ему с оборудованием.
Только тут я вспомнила о нашей подопечной.
– А Ленка-то где? – спросила я у Ани. – Ты ее видишь?
Мы озирались беспомощно, пытаясь высмотреть девушку. Она обнаружилась в обществе двух молодых людей недалеко от дискотеки. Все трое весело смеялись и, судя по всему, Лена совсем забыла о том, что ей пора уходить.
– Лен, можно тебя на минутку, – я решила быть вежливой на этот раз.
Она оторвалась от дерева, оторопело посмотрела на меня, как будто видела впервые:
– А который час?
– Около двенадцати, – беспечно ответил один из ее кавалеров.
– Ужас! – Ленка хлопнула себя по лбу.
– Маш, что же делать? – обратилась она ко мне.
– Ничего не делать, идти к родителям. Пора.
– Но я же обещала быть в одиннадцать!
– Ладно, дискотека только что кончилась, ты раньше никак не могла уйти, потому что мы не уходили.
– Вы меня отмажете? – испуганно спросила она.
– Что же нам еще остается!
– Пока, парни! – бросила она своим кавалерам, – до завтра!
Мы шли все вместе: я, Аня, Иван, Женька, Андрей и Лена. На поле у трансов уже работала установка, выдавая ритмичное буханье. Довольно много народа разбрелось по полю, кто-то лежал на колючей стерне, кто-то дергался, пытаясь поймать ритм. Каждый был сам по себе. Да и не танцевали они вовсе. Вот один лежал и вдруг вскочил, боком вылетел на середину, закружился, задергался, забился, застыл, и только дрожь изредка пробегает по его телу… Девчонка плывет, раскинув руки, семенит мелкими шажками, кружится, подпрыгивает, глаза закрыты… Растаман прошелся колесом, высоко подпрыгнул, словно пружина, сделал резкое сальто назад, потом еще, еще…
– Ух ты! – вырвалось у меня. Мы остановились, сбившись в кучу. Действо завораживало. И тогда наш Ваня неожиданно отбежал от нас, закружился и полетел неведомой птицей, едва касаясь земли, его причудливый танец слился с ритмом, выдаваемым установкой, легкое мускулистое тело, в разноцветных огнях многочисленных ламп, творило чудеса. Трансы одобрительно гомонили, расчищая ему пространство. Скоро он остался один на один с окружившей его толпой, но словно не замечал всех этих людей, мерно хлопающих в ладоши. Он танцевал, танцевал так, как за много веков до него, где-нибудь на задворках вселенной исполнял свой ритуал древний шаман, или одинокий монах, достигший просветления…
