Стефан Каста - Зеленый круг
— Давай, Дэвид! — кричу я. — Бежим!
В следующую секунду над нами проносится и падает в воду что-то похожее на огромную летающую тарелку. Ветер снова ревет, будто совсем обезумел. Дождь немедленно отзывается, переходя в ужасный ливень. Я успеваю подумать, что, когда нам показалось, что ураган утих, он только собирался с силами. И вдруг понимаю, в чем дело: сдуло жестяную крышу школы. Вот почему дождь на мгновение прекратился. А теперь стало еще хуже. «Это никогда не кончится», — думаю я и чувствую, как по телу, словно паралич, растекается паника.
О стену террасы бьется что-то тяжелое. Терраса вздрагивает, и где-то поблизости раздается подозрительный треск. Я вижу темную тень, в секунду промелькнувшую перед нами. Джип Гуся! Вся терраса словно покачивается. Но вода больше не прибывает. Кажется, даже наоборот, немного уходит. Я испытываю неслыханное облегчение!
Внезапно в окне я вижу новую, более крупную тень. Никак не пойму, что это такое. Тень быстро скользит мимо нас. Что бы это могло быть? Оно огромное, как дом. Мне становится дурно. Другая огромная тень догоняет нас. «Нет, — думаю я, — этого не может быть. Может, это мы скользим?» Я бросаю взгляд на Габриэля и Дэвида. Как и мы с Диной, они из последних сил стараются удержаться на скамейке.
— Что это, Габриэль? — пытаюсь я крикнуть. — Что происходит?!
Но я знаю, что никто не слышит ни слова. Все это плохо кончится. Мы умрем. Я четко осознаю, что не хочу этого. Я не хочу умирать! Я хочу еще немного пожить! Я хочу, чтобы со мной снова все было в порядке, хочу жить обычной жизнью…
Вдруг что-то врезается в террасу на такой скорости, что нас всех едва не выбрасывает наружу. Я чувствую, как пальцы вытягиваются, и, словно кошка, впиваюсь ногтями в деревянную скамью. Рядом со мной борется Дина. Она ободряюще мне кивает. Словно от страха она стала наоборот только сильнее.
Тут вдруг до меня доходит, что с нами происходит. И почему вода больше не прибывает. И что это за огромные тени. Это же дома! Террасу оторвало от здания школы. Это мы проносимся мимо домов по городу!
Я бросаюсь на пол и закрываю руками голову.
— Помогите! — кричу я. — Дина, помоги! — но, кажется, с моих губ не срывается ни слова.
Становится темно. Не знаю, что происходит. А потом — пустота…
Продолжение
Есть соль земли, звезды и атомы.
Есть искусство стратегическое, основанное на бесспорных деталях.
Есть искусство беззащитное, основанное на шаткой пустоте.
Есть пустота между солью земли, звездами и атомами. (Хотя какое мне до них дело?)
Есть непарные точки зрения на все В этой двойственной жизни.
Гуннар ЭкелёфI
Дни тянутся безымянной чередой, однообразные, одинаково пустые, одинаково серые. Ветер все так же ревет, а огромные волны швыряют тяжелый плот, словно щепку, то вниз, то вверх. Мы спустили парус и лежим под крышей. Порой слышим отчаянные крики белых птиц, плывущих за нами и вскоре исчезающих в серой мгле. Эта белая стая словно почему-то провожает нас, и мы теряемся в догадках. Пытаемся заснуть, но грохот волн, накатывающих на плот, не позволяет этого сделать. Мы закрываем глаза совсем ненадолго, на несколько минут, и по-звериному чутко дремлем.
Внезапно сквозь дрему до меня доносится вопль Дины. На мгновение ее голос заглушает шум воды, и мне не удается разобрать ни слова. Мы выползаем на четвереньках из-под крыши и вглядываемся в серую мглу. Дины не видно. Снова слышен ее крик. Пронзительный, как у тех белых птиц. Дина знает, что это единственный способ поддерживать с нами связь. У них с Дэвидом очень сильные голоса. В этот раз я слышу ее более отчетливо. Может быть, она кричит громче. Ее послание, как всегда, лаконично. И застает меня врасплох.
— …ЛЯ!
Мы смотрим друг на друга в темноте. Я чувствую, как мое сердце проснулось и снова забилось. Угадываю тревогу в глазах остальных. Изумление. Надежду, искрой мелькнувшую в серой мгле. Мы напрягаем слух до предела. Хотим услышать еще что-нибудь, хотим терять надежду. Как долго мы просто сидим и ждем — не знаю. Единственное, что мы слышим, — это шум воды. Голос Дины кажется теперь галлюцинацией, миражом, фантазией. Наконец мы сдаемся и снова впадаем в полузабытье.
Я закрываю глаза, но не успеваю погрузиться в дрему. Голос Дины пробудил во мне нечто, что я считала безвозвратно утерянным. Проходит некоторое время, прежде чем мне удается подыскать слово, передающее то, что я чувствую. Я долго мысленно перебираю знакомые мне слова. Наконец нахожу слово и начинаю задыхаться, осознав его значение. Тоска!
Я чувствую, как оно вертится в желудке, словно теплый шарик. Щекочет, греет, потом почти жжет, пока я мысленно то так, то сяк кручу это слово — «тоска». Теплый шарик пытается вырваться наружу: вот он добирается до грудной клетки, поднимается по горлу и оказывается на языке. Мой рот полон букв. Я совсем без сил. Это слово терзает меня, я больше не могу удерживать его в себе. Открываю рот, пытаюсь исторгнуть его, чувствую, как оно вместе с теплой рвотой выплескивается в серую мглу передо мной. «Тоска», — мысленно повторяю я и вытираю рот.
II
В этом приступе тошноты было что-то странное, потому что спустя всего пару мгновений в сплошной серой мгле разверзается дыра. Она стремительно растет, а я просто смотрю на нее и чувствую, как в теле просыпаются новые слова-мучители. «Словно кто-то расстегнул „молнию“», — думаю я. Сначала мне страшно, я боюсь, что меня опять стошнит, но дыра в серой мгле растет все быстрее и быстрее, и прямо на моих глазах серость лопается с коротким глухим треском и раскалывается на две огромные половины. Между ними я вижу то, чего мы не видели уже целую вечность: на нас неожиданно хлынул поток света, и мы, беспомощные, застигнутые врасплох, забиваемся как можно дальше под крышу. Мы изо всех сил зажмуриваемся и кричим от боли.
«Свет, — проносится в голове. — Солнечный свет!»
Я слышу стоны остальных. Я пытаюсь думать, пытаюсь слушать. Напрягаюсь, чтобы не замечать боль в глазах, пылающих, словно раскаленные угли. Мне кажется, или вода и правда шумит не так оглушительно? Что это значит? Я не знаю. Никто из нас не знает. Я — лишь записывающее устройство. Просто лежу здесь и чувствую привкус слова «тоска», которым меня недавно вытошнило, и боль в глазах от слова «свет». Я лежу рядом с друзьями, вслушиваюсь, зажмурившись, в шум воды и вдруг отчетливо слышу крик Дины:
— ЗЕМЛЯ!
III
Сейчас происходит что-то важное. Я это сразу понимаю, напрягаюсь, чтобы не упустить ничего, ни единой мелочи. Пока не решаюсь открыть глаза. Боль все еще неописуема. Но я слушаю, замечаю любой нюанс в окружающем нас шуме, улавливаю новые оттенки в гуле бурлящей воды и что-то еще… Сперва я не понимаю, что это, затем прыскаю от смеха — это всего лишь стая белых птиц. Но проходит время, а они всё не улетают, и я понимаю: что-то действительно изменилось. Странно. Я жду, когда Дина снова закричит, но даже ей нужно быть осторожной. Замечаю, что остальные начинают двигаться, беспокойно ворочаться. Что это? Что происходит?
Я тянусь к Дэвиду, беру его за руку, чувствую, как он дрожит. Прижимаюсь к нему.
— Не бойся, — говорю ему. — Все будет хорошо. Дина знает, что делает.
Дэвид сжимает мою руку.
— Как больно, — всхлипывает он.
— Это свет, — говорю я. — Либо он исчезнет, либо мы привыкнем.
— Он не исчезает!
— Исчезнет, — бурчит Габриэль позади нас. — Это просто случайный проблеск. Наверняка такое и раньше случалось, правда, Юдит?
Я задумываюсь, хотя уже знаю ответ. Затем говорю:
— Такого давно не было.
Я слышу, как Габриэль вздыхает.
— Ты уверена? Думаешь, это что-то новое?
— Почти уверена.
IV
Задремав, я сваливаюсь в воду. Она стала спокойнее, волны не такие огромные. У меня получается забраться обратно на плот. Ветер наконец-то стихает.
— Дина! — кричу я.
Ползу к ней на четвереньках. Колени скользят по доскам, когда волны накреняют наш огромный плот.
— Дина! — снова кричу я.
Прислушиваюсь, но различаю лишь шум воды. Продолжаю ползти ту же сторону, теряю равновесие и беспомощно растягиваюсь, когда плот обрушивается к подножию волны. И тут я слышу голос Дины:
— Сюда! Осторожнее!
Я почти бегу, согнувшись, снова поскальзываюсь и падаю на колени. Больно, но я не обращаю на это внимания. Сильные руки Дины подтягивают меня к себе.
— Ты что?! Это же смертельно опасно! — говорит она.
— Ты правда видела землю?
— Нас отнесло в сторону, но теперь я совершенно уверена. Земля рядом.
— Мы сможем туда добраться?
— Возможно.
— Это оттуда светит?
![Юрий Сотник - «Архимед» Вовки Грушина [Издание 1947 г.]](/uploads/posts/books/208755/208755.jpg)
