Юрий Коваль - Избранное
Телевизор что-то крикнул ему вслед, тумбочка под ним подломилась. Телевизор тюкнулся об пол, как сотня сырых яиц.
С тихим звоном он пополз по полу и, как барсук, уткнулся в ботинок Рашпиля.
Вася ударил в дверь локтем и вылетел в темноту.
Глава пятая
ПЕРО
Нет, Васе не повезло.
На полном ходу влетел он в чулан, врезался в чуланную стену, и тут же ему показалось, что на него падает новогодняя ёлка со всеми своими огнями и украшениями. От удара сел Вася на пол. Посыпались какие-то склянки, банки, что-то печально зазвенело, что-то полилось и злобно закапало в таз.
Ошеломлённого Васю Рашпиль за ноги вытащил из чулана, кашляя и ругаясь, бросил на пол рядом с умирающим телевизором.
Телевизор стонал.
На экране его вспыхивали и гасли предсмертные звёздочки. Собрав последние силы, он вдруг жалобно запел:
Издалека-а-а-а
До-о-о-лго
Течёт река
Во-о-олга…
Что-то захрустело в телевизоре. Он повернулся набок, из него, как из посылки, высыпались какие-то стеклянные орехи.
Всего лишь минута прошла, как Вася попал в эту комнату, а всё уже здесь перевернулось вверх дном: рядом с телевизором валялась на полу тумбочка с вывихнутой ногой, в чулане что-то ещё копошилось и падало, на стене шевелилось рыжее пятно чая.
Глядя на эту картину, можно было сказать, что Вася пронёсся как ураган, разрушая всё на своём пути. А теперь этот ураган лежал на полу, и на голове его созревала шишка никак не меньше кедровой.
– Допрыгалась лошадка! – сказал Рашпиль. – Жалко, что совсем шею не сломал.
Батон очумело глядел на всё, что творится вокруг, и указательным пальцем ощупывал пошатнувшиеся зубы.
– Ты знаешь, кого привёл? – спросил Рашпиль.
– Ммм… – ответил Батон, не вынимая указательного пальца, – л-л-лошадь…
– Это милицейская лошадь, от капитана Болдырева.
– Ммм… – удивился Батон. – Давай ему морду разобьём.
– Мордой тут не отделаешься, – сказал Рашпиль и вынул из кармана перо – острый стальной нож с рукояткой, набранной из разноцветных стёклышек.
Он придвинул его к Васиному носу, и тогда Вася понял, что теперь он попал в самую печальную историю. Снизу глядел он на плоское блестящее перо размером не больше вороньего. Над ним покачивалось лицо Рашпиля – рябое и круглое, как луна. Сейчас оно было даже больше похоже на луну, чем сама луна.
Тихо стало в комнате, только слышно было, как в чулане что-то прощально капает в таз. Рашпиль покрутил ножом перед Васиными глазами, сказал:
– Ну, лошадка…
И тут же послышался стук в дверь.
Глава шестая
СВИСТ
– Кого ещё чёрт несёт! – проворчал Рашпиль. – Кто там?
– Водопроводчики, – брякнул кто-то за дверью.
Рашпиль откинул крючок, и в комнату вошёл Курочкин. Да, это был он, гражданин Курочкин, и что удивительно – опять с усами. А под усами висела к тому же бородка, похожая на букет увядших цветов.
– Водопровод хотим починить, – повторил Курочкин, смеясь.
Вдруг в лице его что-то треснуло. Чёрные морщины побежали под глазами.
– Васька!
Вася приподнялся на полу и помахал Курочкину рукой.
– Видал? – сказал Рашпиль. – Кого Батон привёл?
– Кто? – крикнул Курочкин, подскакивая к Батону. – Ты?!
– Да не виноват я! – закричал Батон.
– Ладно, – сказал Рашпиль. – Брось ты его. Скажи лучше, что с Васькой делать. Выпускать его нельзя – сразу к Болдыреву побежит.
– Мне бежать нечего, – сказал Вася, – Болдырев давно вас выследил.
– Врёшь!
– Вокруг дома засада, – подтвердил Вася.
– Врёшь, Васька! Скажи, что врёшь.
– Не вру.
– Ну ладно, – кивнул Курочкин Батону. – Пойди проверь.
Батон лениво пошёл к двери. Он шёл ни шатко ни валко, тяжело неся свои узкие плечи и пухлые кулаки.
Да, хотелось бы Васе сейчас не врать. Приятно было бы, если б ворвалась вдруг в дом милиция и Болдырев крикнул: «Руки вверх!» Заплакал бы тогда небось Рашпиль. И Курочкин струхнул бы.
– Ты письмо моё читал? – спросил Курочкин.
– Читал.
– А понял?
– Нет, – чистосердечно сказал Вася.
– Ты мне устроил хорошую жизнь – навёл на меня капитана, и я тебе тоже устрою. Понял?
– Тебе, Курочкин, всё равно конец.
– Мне – конец? Ну, щенок, закрой глаза!
Вася хотел было закрыть глаза, но тут с улицы донёсся пронзительный свист.
На крыльце что-то загремело, загрохотало.
– Облава! – закричал Курочкин и прыгнул к окну.
Разом он выбил раму и вывалился на улицу. Рашпиль бросился следом и застрял в окне.
– Стой! – закричал он. – Стой, Курица! Стой, дешёвая повидла!
С улицы снова донёсся свист. Теперь это был другой свист – заливистый, булькающий, милицейский.
Рашпиль бился в окне, как толстая летучая мышь в кепке.
– Стой! – крикнул Вася. Он вскочил на ноги и схватил Рашпиля за рукава.
– Стой! – раздалось и на улице.
Послышался топот сапог в прихожей, гром каких-то тазов. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался запыхавшийся Матрос.
Глава седьмая
ПОГОНЯ
Шерсть у него стояла дыбом, глаза горели, уши сбились набекрень. Матрос сейчас вправду был похож на лихого матроса в тельняшке и бескозырке.
Он бросился к окну, вцепился Рашпилю в штанину.
Вслед за Матросом вбежал человек в милицейской форме. Это был старшина Тараканов. Он схватил Рашпиля за локти и вывинтил его из окна.
– Погодите! Погодите! – повторял Рашпиль. – Что за спешка?
– Отвести! – сказал Болдырев, входя в этот момент в комнату.
Он подошёл к Васе и хлопнул его по плечу.
– Ну и шустрый ты парень!
Нет, никак Вася не мог поверить, что перед ним капитан Болдырев – серый костюм, прищуренные глаза цвета маренго.
– Товарищ капитан, я лошадью хотел…
– Где Курочкин? – перебил Болдырев. – Ушёл! Скорее!
Он выбежал на улицу, и Вася за ним. За забором, на шоссе, уже собрались любопытные. Они толпились у милицейского автомобиля, из окошка которого глядели Рашпиль и Батон. Два милиционера топтались около, старшина Тараканов разгонял толпу.
– Проходите, – ворчал он. – Нечего тут стоять. Идите гуляйте.
– Собаки нет, – досадливо сказал Болдырев. – Собаки нет. Вот история.
– А Матрос-то? – влез Вася.
– Э… Матрос… Какой Матрос? – сказал капитан. – Тараканов, за мной!
Капитан побежал по шоссе. Он обернулся на бегу и крикнул Васе:
– Жди меня здесь, у машины…
В одно мгновение Болдырев и Тараканов исчезли.
Вася подошёл к окну, из которого выпрыгнул Курочкин, и сразу увидел следы. Два каблука ясно отпечатались на рыхлой земле.
– Нюхай, Матрос! Нюхай! – сказал Вася и ткнул Матроса носом в следы, но тому не очень-то хотелось нюхать подоконную ерунду.
Вася сам хотел было встать на колени и понюхать следы, чтоб вразумить Матроса, но тот побежал к забору и нырнул через дырку в соседний сад.
– Куда ты? – закричал Вася, – Стой! – И побежал следом.
Он махнул через забор и, топча какие-то укропы, побежал по чужому саду.
«Куда же он? – думал Вася, торопясь за Матросом. – Неужели по следу?»
И тут Вася увидел, что за забором, прячась и приседая, бежит какой-то человек – полосатая тень мелькает между штакетин.
Вася продрался через заросли жасмина, потом запутался в малине и наконец очутился на узкой травяной улице, с обеих сторон закованной заборами. Ни Матроса, ни человека, что мелькал в штакетинах, не было видно.
Вася пробежал немного вперёд и выскочил прямо к закусочной «Кооператор». Шоссе перед закусочной было пустынно, сизые клубы дыма выплывали из-под расписных навесов, а за дымом виден был Матрос, который жарил прямым ходом к станции.
Подбежав к платформе, Матрос поднялся по ступенькам и сразу направился к кассе.
Он шмыгнул в стеклянную дверь, покрутился там внутри и выскочил обратно.
– Ну? – крикнул Вася, подбегая.
Матрос почесал за ухом, подмигнул в сторону кассы. Вася глянул сквозь стеклянную дверь и сразу увидел Курочкина.
Тот читал расписание, заложив руки в карманы.
Глава восьмая
МУСОРНАЯ УРНА
Маленький коричневый человечек бежал по рельсам.
Прямо на него наваливался паровоз. Сбоку стояла толстенькая коричневая женщина.
В ужасе она отшатнулась.
И коричневый человек, и женщина, и паровоз были нарисованы на железнодорожном плакате.
На нём было написано:
ЧТО ТЕБЕ ДОРОЖЕ?
ЖИЗНЬ
ИЛИ СЭКОНОМЛЕННЫЕ МИНУТЫ?
«Сэкономленные минуты», – подумал Вася.
Плакат был прибит к стене как раз возле расписания, которое читал Курочкин.
Он стоял к Васе спиной, и до чего же неприятной показалась эта спина, твёрдая и тупая!
Вася оглянулся: ни Болдырева, ни Тараканова не было видно.
Где-то неподалёку загудела электричка. Через две минуты она подойдёт к станции.
«Сэкономленные минуты», – снова подумал Вася и осторожно толкнул стеклянную дверь.
На лавочке сидели две женщины и какой-то тип в кепочке с толстой можжевёловой палкой в руках. Этот тип подозрительно глядел на Васю.
