Герман Матвеев - Семнадцатилетние
— Сашка, что ты так долго? — спросила она.
— На вешалке, понимаешь, задержался.
Клара с Ниной спустились на площадку лестницы.
— Тамара, Константин Семенович прислал нас на смену, — сказала Клара.
Но девушки не желали уходить. Им понравилось это занятие «глашатаев», и они только что вошли во вкус.
— Не мешайте! — зашипела Тамара на подруг.
— Отойдите в сторону. Сказано — не толпиться у входа! — сказала Таня.
— Мы сами скажем, когда устанем.
— Сергей Иванович Вершинин! — крикнула Таня, возвращая билет гостю. — Не смотрите так, Сергей Иванович, все равно не узнаете.
— А нет… пожалуй, узнал.
— Как же вы могли узнать, когда мы первый раз встречаемся?
— Идемте, Сергей Иванович! — предложила Клара. — Мы вас проводим.
— Те-те-те! А вот этих я узнаю! Узнаю! Ну-ка, скажи, маска, еще что-нибудь!
Они стали медленно подниматься по лестнице. Навстречу спускался Константин Семенович.
— А я вас поджидаю, Сергей Иванович!
— У вас тут незаметно не проскочишь.
— С Новым годом!
— И вас тоже!
Они крепко пожали друг другу руки.
Суворовец уже сидел на скамейке, окруженный плотным кольцом девушек. Все с интересом прислушивались к разговору между ним и «Пьереттой» с коричневыми помпонами.
— Долго думать нельзя, — говорила Женя, теребя его за пуговицу. — Не больше одной минуты.
— Нет. Эту загадку мне не отгадать, — признался, наконец, мальчик. — Скажите другую.
— Вторая загадка: «Оглобли остались, а дровни помчались».
— Ну, это уж совсем какая-то…
— Простая старинная русская загадка. Угадали? Скорей, скорей, — торопила Женя.
— Ну, а третья?
— Значит, не угадали. Третья еще проще: «И ест и жует, сам не глотает, других наделяет». Понятно? Отгадывайте скорей и получите значок мудреца. Вот он!
В руках Жени был значок, который она собиралась приколоть на грудь гостю.
Но гостю пришлось признаться, что и эту загадку он не может разгадать.
— Все! Давайте фант!
— А если я потом угадаю?
— Потом не считается. Давайте фант! Давайте, давайте!
— А что я должен дать?
— Все, что угодно. Посмотрите в кармане.
— Вот ножичек перочинный…
— Годится!
— Женя забрала ножик и пометила на бумажке номер Александра Андреевича.
— Он хорошо пляшет лезгинку, — шепнула ей на ухо цыганка.
Проигравшие фанты должны были выступить в концерте. Записав: «лезгинка», Женя завернула ножик в бумажку.
— Все! Вы свободны, Александр Андреевич. Фант придется выкупать!
Вся группа отправилась дальше.
Игорь с Алексеем ходили с места на место, оглядывая с ног до головы встречавшихся «пьеретт», пытаясь найти Светлану или Лиду.
— Ти-ра-ра! Вот они где — самые мудрые мудрецы! — услышали моряки сзади возглас, и целая толпа девушек окружила их. — Садитесь, пожалуйста, на скамейку. Сейчас вам придется поломать голову.
Пришлось сесть. «Пьеретта» с коричневыми помпонами встала напротив и показала значок.
— Видите? Это значок будет приколот к вашей груди, если угадаете одну из трех загадок. Только одну! — озорно поблескивая глазами, сказала она.
— А если не угадаем? — спросил Игорь, прислушиваясь к знакомому голосу. — Тогда что будет, Женечка?
— Фу! Узнал…
В этот момент Алеша почувствовал, как кто-то вложил ему в руку записку. Он развернул ее и прочитал:
«Ищите ваш любимый цвет моря». «А какой цвет у моря? — подумал он. — Серый, зеленый, синий, голубой… Принято считать голубой»…
Константин Семенович с Вершининым прошли в комнату с вывеской «Все для всех». Здесь продавали хлопушки, маски, серпантин, конфетти, секретки, карандаши, бумажные веера.
Сергей Иванович набрал полные карманы серпантина и конфетти.
— Это я люблю! Пожалуй, и маску следует приобрести?
Он купил полумаску и надел ее.
— Морщины закрыты, и будем считать, что мне двадцать лет…
— А седина? — спросила девушка в туркменском костюме.
— Ах да… Как же быть?
— Пожалуйста! — предложила продавщица. — Головные уборы различной формы из бумаги, любого цвета.
Академик выбрал убор, напоминающий формой пожарную каску. Как только он вышел в коридор, перед ним появилась «Пьеретта» с голубыми помпонами.
— Товарищ маска, разреши с тобой познакомиться…
— Очень рад! Я как раз собирался с кем-нибудь знакомиться…
— За костюм ты, несомненно, получишь премию! — сказала «Пьеретта», беря его под руку. — Папа, дай-ка мне денег. Там очень вкусные конфеты продают…
В конце коридора раздались звонкие удары в медный поднос, и на скамейку влезли два молодых человека. Они были в обычных костюмах, но у одного из них на голове была намотана белая чалма, лицо выкрашено в темно-коричневый цвет и с плеч спускался зеленый плащ.
— Товарищи! Внимание! — закричал второй. — Случайным пролетом у нас задержался знаменитый факир, маг и волшебник Али-Рута-Жох-Макао-Зимбия. Самолет его потерял пропеллер и сделал вынужденную посадку на крыше нашей школы. Али-Рута-Жох-Макао-Зимбия может угадывать прошедшее, настоящее и будущее с точностью до одной десятой секунды. Русского языка он не знает, и поэтому я буду переводить. Кто желает выяснить свое будущее, подходите, спрашивайте. Отказа не будет!
После этого предисловия молодые люди спустились на пол и, окруженные любопытными, пошли по коридору.
— Товарищ факир, угадайте мое будущее, — попросила невысокого роста девочка в костюме украинки.
— Сейчас, — сказал переводчик и наклонился к факиру.
Тот показал пальцем на украинку, пристально посмотрел на нее и, подняв глаза к потолку, забормотал:
— Тара-па ката ми дар пу ша я…
— Он просит указать точно год, месяц, число, час и минуту.
Девушка замялась, но скоро нашлась:
— Тысяча девятьсот пятидесятый год, третье июня, в шесть часов пятнадцать минут вечера.
Переводчик наклонился к факиру, и тот снова затарабарил.
— Он говорит, что видит, как в эту минуту из ваших глаз бурным потоком, как священные воды Ганга, льются слезы и затопляют комнату по причине провала очередного экзамена в институте.
Кругом засмеялись.
К толпе вокруг факира присоединились и Игорь с Алексеем.
— Ищи голубые помпоны! — сказал Алеша.
— Зачем?
— Получил позывные. Не знаю, кто писал — Светлана или Лида?
Он показал записку. Игорь прочитал и скомкал.
— Ерунда! Ни та, ни другая. Кто-то тебя разыгрывает. Никому сейчас не верь, иначе останешься в дураках. Сами найдутся.
Время приближалось к восьми часам. У перил остались только одиночки, поджидавшие своих запоздавших гостей. Почта работала с полной нагрузкой. К Константину Семеновичу подошли четыре «пьеретты».
— Пора начинать, Константин Семенович? — спросила Катя.
Он взглянул на часы и обратился к директору:
— Наталья Захаровна, можно начинать? — Я в гостях и ничего не желаю знать.
— Начинайте, Катюша.
«Пьеретты» разбежались. Минуты через три свет в коридоре потух. По проволоке, на которой висели фонарики, быстро побежали огоньки. Добираясь до фонарика, огонек со звонким хлопком зажигал его и бежал к следующему. Гулявшие в коридоре остановились и, следя за огоньками, аплодировали мастерству Василия Васильевича. Когда зажглись последние фонарики, висевшие у дверей зала, двери в зал распахнулись, и жизнерадостный марш оглушительно грянул из всех репродукторов, искусно замаскированных в углах коридора.
Пестрая толпа направилась в зал. Посредине возвышалась большая украшенная елка. Вдоль стен стояли стулья для гостей.
Как только кончилась пластинка с маршем, на эстраде появилась «Пьеретта» с фиолетовыми помпонами и ударила три раза в поднос.
Наступила тишина.
— Товарищи! Только что получена телеграмма от деда Мороза. Бедный старик немного простудился и лежит с грелкой. Он не сможет прибыть на наш бал. Он просил передать вам поздравления с Новым годом и обещал в этом году принести нам много пятерок. Взрослым он просил выдать то, что им самим захочется. Здесь я в затруднении. Что хочется взрослым в новом году? Пускай сами выберут и возьмут себе на здоровье. Новогодний бал-маскарад открываем без деда Мороза, ровно в восемь часов. Право приглашать на танцы имеют только маски. Нарушивший это правило обязан будет выступить в концерте.
«Пьеретта» подняла поднос, вновь ударила в него и, услышав шипенье пущенной пластинки, громко крикнула:
— Вальс!
Перед Алешей появилась «Пьеретта» с голубыми помпонами.
— Можно вас пригласить?
— С удовольствием!
Кто это? Светлана или Лида? У них одинаковый рост и фигуры. Волосы спрятаны, взволнованный голос искажен, и легко ошибиться.
