Сергей Алексеев - Секретная просьба (Повести и рассказы)
Эсминец кренился на нос и на правый борт. Через пробоины в трюмы врывалась вода. Она заметалась по корабельным отсекам, с всхлипом влетала в турбинный зал, лизнула коридорные трапы, побежала в матросские кубрики.
«Гавриил» оседал. Матросы поспешно спускали шлюпки.
— Братцы, где Виров? — кричал Наливайко.
— Комиссар, комиссар! Товарищ Лепёшкин! — неслись голоса с отходящих лодок.
Многие, скинув башмаки и бушлаты, стали бросаться в воду.
— Все ли на месте? Докладывай покомандно! — не ко времени как-то кричал Ванюта.
— Вирова нет. Вирова, — не утихал Наливайко.
Вода подходила к обрезу борта.
В это время Виров и Нюта появились на палубе.
Боцман увидел девочку. Лицо его, и до этого красное, стало совсем пунцовым, заходили голыши-желваки.
— Ты это что! — загудел он на Вирова. — Под арест! Немедля на десять суток! Стой! Стой! — Ванюта резко повернулся к борту. Там отходила последняя шлюпка.
Боцман подхватил на руки девочку. Виров видел, как с лодки потянулось сразу несколько человек. Мелькнули лица Наливайки, Наджми и Зиги, поднялись и цепкие руки товарища Ли.
— Чтобы мне головой за дитя… — громыхал Ванюта. — Кровь из носа, душа наружу, чтобы…
Лодка ударила об обшивку эсминца, отскочила, словно орех. Виров прыгнул за борт. Попал под весло, рассек голову. Его подхватили, втащили в шлюпку.
— Все, — докладывал Ванюта комиссару Лепёшкину. Они стояли на палубе уже по колено в воде.
Ударила волна и разбросала их в разные стороны.
НЕ ЗАБЫВАЙТЕ!Виров кривился от страшной боли. Ссадина шла через лоб и правый висок. Весло ободрало кожу. Кровь сочилась, стекала в глаз. Матрос зачерпнул воды, провёл по лицу ладонью. Стало ещё больнее.
Нюта оторвала край от своей тельняшки. Наложила балтийцу на лоб повязку.
Лодка была перегруженной. Дважды плеснула в неё волна. Казалось, добавь горошину и шлюпка немедля пойдёт ко дну.
Кто бескозыркой, кто просто руками, матросы стали вычерпывать воду. Однако от удара с эсминцем в лодке где-то возникла течь. Люди не успевали. Вода прибывала. Лодка погрузилась почти до уключин. Надо было уменьшить груз.
Тогда поднялся старший матрос Наливайко:
— Ну, братишки, не забывайте!
Он перевалился через борт и исчез в тумане.
Следом поднялся Зига, глянул на Нюту:
— Братишка, прощай!
Вот и Зига пропал в волнах.
Третьим поднялся Виров.
— Сиди, — оттолкнул балтийца матрос Наджми. — Очередь, значит, наша. — Он, как и Зига, глянул на Нюту, пригнулся, шагнул за борт.
Виров снова поднялся.
— Сиди, — оттолкнул балтийца товарищ Ли. И тоже взглянул на Нюту.
Потом в воду прыгнул минёр Иванов, затем торпедист Печенега.
Через час в лодке остались Виров и Нюта.
Ещё через час лодка пошла ко дну.
Ещё через час Виров вынес Нюту на берег.
Но как это было — Нюта не помнит. Оказавшись в воде, девочка какое-то время плыла сама.
— Вот так. Молодец! — подбадривал Нюту балтиец. — Что нам залив, мы море с тобой осилим.
Потом девочка заметно устала. Взмахи рук стали реже, было трудно дышать. Виров стал придерживать Нюту.
— Отдохни, отдохни, братишка.
Потом Нюта потеряла сознание.
И вот берег. Когда Нюта открыла глаза, она увидела над собой незнакомые лица. Кто-то грубо толкнул её сапогом. Рядом в изодранной в клочья тельняшке, с разбитой губой, уже без повязки на раненом лбу, стоял, едва держась на ногах, балтиец. Виров был связан.
«Белые!» — поняла Нюта.
СПИНОЙ К ОБРЫВУ, ЛИЦОМ К ВРАГАМБелые пригнали Нюту и Вирова в маленький рыбацкий посёлок. Втолкнули в какой-то дом.
Вскоре сюда же пришёл офицер. Глянула Нюта — вздёрнутый нос, шрам через щёку, свиные глазки.
Перед Нютой стоял Щербацкий. Но не поручик, а уже капитан. Видно повышен в чине.
— А-а… — протянул Щербацкий. Он подошёл к балтийцу, дал зуботычину: — Документы, значит, тебе? У, быдло. Красная сволочь!
Шагнул к Нюте, сдёрнул перчатку, стал больно хлестать по лицу.
— Большевистский змеёныш. — Ткнул пальцем себе на щёку, на шрам: Узнала — твоя работа!
Сутки Нюту и Вирова продержали в избе. А через день туманным утром их вывели к морю.
И вот Нюта и Виров стоят на круче. Спиной к обрыву, лицом к врагам.
Утро. Бьют волны внизу о камни. Туман застилает берег.
Верёвки впились в упругие мышцы матроса, обвили Нюту ужом-змеёй.
В шеренге застыли солдаты. Рядом Щербацкий стоит с наганом в руке.
Минута — и грянет: «Пли!»
Нюта прижалась к балтийцу.
— Братишка, братишка… — шепчет матрос. — Оно ведь совсем не страшно. Вот так! По-морскому гляди, братишка…
Смотрят дула совиным глазом. Секунда — и грянет: «Пли!» Нет. Нюте совсем не страшно. То есть страшно, конечно. Но Нюта без робости смотрит вперёд.
«Жизнь не проходит даром, — доносится до Нюты далёкий голос. — Мы опускаем головы, но лишь для того, чтобы снова их гордо и смело поднять над миром. Мы приспускаем свои знамёна, но лишь для того, чтобы с новой силой взметнуться им в небо».
— Да здравствует Советская власть! — перекрывая далёкое, врывается в сознание девочки голос Василия Вирова. — Да здравствует Красный Балтийский флот!
— Да здравствует Красный Балтийский флот! — повторяет бесстрашно Нюта.
— Молчать! — разъярённо кричит Щербацкий. Он подбегает к балтийцу и Нюте. — Красная сволочь! Молчать! — Щербацкий бьёт по лицу матроса. Потом наклоняется к Нюте.
— Назад! — остервенело кричит матрос. — Назад! — Он становится между Щербацким и девочкой. Грудь балтийца, как мехи, раздувается. Верёвки впиваются глубже в тело. Мышцы твердеют, как сталь.
И вдруг — слышится лёгкий хлопок. Словно нитки, летят верёвки. Руки свободны. Секунда. Удар. Пудовый удар, смертельный удар — прямо в свиные глазки.
Щербацкий без крика валится с ног. Виров хватает Нюту и прыгает с кручи вниз.
Сверху стреляли. Сверху неслись проклятья.
Море спасло матроса. По-матерински туман укрыл.
ГЛЯНУЛО СОЛНЦЕВиров плыл, стараясь держаться ближе к берегу. Плыл на восток. Плыл долго, пока не иссякли силы. Тогда он вышел опять на берег. Они бежали с Нютой по мокрому от брызг и тумана песку. Потом поднялись на приморские кручи. Виров вытер лоб и лицо ладонью, глянул на Нюту и как-то совсем по-детски виновато и счастливо заулыбался.
Дул ветер. Всё так же бурлило море. Бежали волны. Лебедиными крыльями били в песок. Глянуло солнце. Бесшумно прощался с водой туман.
Виров сгрёб Нюту в свои здоровенные руки и поднял её высоко над собой. Он шёл, не спуская Нюту на землю, тянул её к небу и к солнцу. Балтиец шёл и, казалось, кричал: «Вы видите, девочка жива! Вы слышите, девочка жива! Смотрите! Смотрите! Смотрите! Вы видите Нюту?!»
И все увидели Нюту. Её увидели Петроград и Кронштадт. Её увидели войска, которые перешли в наступление и навсегда погнали с Советской земли Юденича. Её увидели корабли Балтийского флота.
Её видело море. Видело небо. Видело солнце.
И вот, как тогда во сне, вдруг закричало солнце: «Много вёсен тебе, Анюта!»
Качнулось суровое море: «Много вёсен тебе, Анюта!»
«Много вёсен тебе, Анюта!» — прогудел беспокойный ветер.
…Кончается повесть. В окно ко мне заглянуло утро. Лучами ударил свет. Я отложил перо. Время прощаться с Нютой.
Много же вёсен тебе, Анюта! Нюта-Анюта, мой дорогой братишка.
СЕКРЕТНАЯ ПРОСЬБА
Владимир Ильич Ленин — основатель нашей Коммунистической партии и Советского государства. Это самый великий человек, которого знала мировая история.
Трудящиеся всего мира считают Ленина своим вождём.
О Владимире Ильиче Ленине — вожде и человеке и написаны эти рассказы. Они затрагивают лишь несколько лет из жизни Владимира Ильича Ленина — руководителя молодого Советского государства.
Глава первая
ВЫСШИЙ ЗАКОН
1917 год. Только что произошла Великая Октябрьская революция. Владимир Ильич Ленин был назначен Председателем Совета Народных Комиссаров — главой первого рабоче-крестьянского правительства.
В Петроград в Смольный к товарищу Ленину прибыла группа крестьян-ходоков из-под города Костромы. В полушубках крестьяне, в лаптях, в шапках-ушанках, с котомками за плечами.
Людей в те дни в Смольном было полным-полно. Тут и рабочие, тут и крестьяне. Солдаты, красногвардейцы, матросы. От человеческих голосов Смольный гудел, как улей.
Идут костромские крестьяне, смотрят налево, направо, озираются по сторонам, разыскивают Владимира Ильича Ленина.
