Алексей Коркищенко - Золотой круг
— Откуда же он взялся? — спросил я. — Кобыл-то у вас нету…
— О-о, то целая история! — воскликнул Иван Никитич. — Оцэ лоша додыхало в луже, брошенное… Есть же такие люди — не люди, а так, одно название, чтоб им! Дня три лоша в грязи валялось. Як побачив его Федор Яковлевич, запереживал, побежал за подводой и сам полез в грязюку вытаскивать бедного. Ну, вытянули его, положили в бричку и сюда привезли. На бечевках держали его дня три, потому что оно на ноги не становилось. Помыли мы его, подкормили, и оно очухалось. Любит Федор Яковлевич лошадей, жалеет.
После ужина пошли мы с Иваном Никитичем в здание школы. В одной светлой комнате стояли кровати с чистыми, аккуратными постелями: тут жили слушатели хлеборобской школы по три-четыре дня, в другой комнате — красный уголок. Уютно и торжественно было в нем от многочисленных знамен и вымпелов за успехи в производстве зерна. Иван Никитич смотрел передачи по цветному телевизору, а я читал записи, оставленные слушателями и посетителями школы Канивца в толстых амбарных книгах. Их было много. Я читал отзывы и записи с гордостью за своих земляков, за Федора Яковлевича.
Вот запись, оставленная большой группой работников сельского хозяйства и партийных организаций Пензенской области:
«Встретились с замечательной личностью — Федором Яковлевичем Канивцом. Есть такие люди, которые живут думой о нашем обществе, для которых личный интерес — это интерес колхоза, района, области. Жизненный опыт, сметливый ум, желание из каждого дня «выжать» все возможное для общего блага — его характерная черта. И удивительная чуткость к научным рекомендациям, постоянный поиск повышения урожайности. Это настоящий хлебороб, на таких держится земля русская, земля Советская. Федор Яковлевич — источник опыта, школа хлебороба, где учиться — каждому большая честь».
А студент, проходивший здесь практику, оставил такой отзыв:
«Я очень благодарен Федору Яковлевичу и работникам его бригады за оказанную помощь в подготовке дипломного проекта «Возделывание кукурузы с применением передовой технологии и машин». Все это как раз есть в его бригаде».
Пишут по-разному, но всегда с чувством уважения, восхищения и благодарности. Пишут коллеги, сподвижники, руководители хозяйств, научные работники:
«Ваши достижения, Федор Яковлевич, радуют нас, и мы постараемся внедрить их в своем производстве».
«Радостно смотреть: поля чистые, хлеба высокие, сулят большой урожай».
И вот еще:
«200 пудов в таких условиях — это же подвиг, дорогой Федор Яковлевич!»
Эти слова оставлены в книге в неурожайном семьдесят пятом году, трудном для нашей области. Но в бригаде Канивца тогда взяли по 32 центнера зерна с гектара.
Любопытный эпизод расскажет мне позже Федор Яковлевич:
— Приезжали к нам одни товарищи из равнинной Кубани. Хлеб мы уже убрали, лежал на токах. День был жаркий, сухой. Гости в дороге запалились, из автомашины вышли и к нашему наливному колодцу кинулись. Крышку откинули, а вода близко под сруб стоит! «Э-э, — сказали мне они с насмешкой, — у вас нам учиться нечему, вам не мудрено получать такие урожаи: у вас подпочвенная вода высокая, ложкой вот можно зачерпнуть из колодца…» Я говорю им: «Мы в тот колодец только что две автоцистерны привозной воды влили. А до подпочвенной воды в нашей степи не так просто добраться. Был у нас старый колодец в степи — тридцать девять метров глубины. А у вас, на равнинной Кубани, вода на полуметровой глубине держится…» Ну, тогда и примолкли они, стали допытываться, задавать вопросы: что, мол, да как…
Чего ж не задавать вопросы, если годовое производство хлеба на полях его бригады за пять лет почти удвоено — с 3555 тонн зерна до 6584 тонн, а себестоимость каждой тонны снижена почти наполовину!
Мое внимание остановила запись комсомольских работников Азовского района: «Как хорошо, что опытные хлеборобы-механизаторы прививают любовь молодежи к земле. Большое спасибо Федору Яковлевичу Канивцу! Он является горячим энтузиастом распространения хлеборобского опыта среди молодежи. Он умеет зажечь своей любовью к земле и рассказать о ней так увлекательно, как никто другой».
На хлеборобскую практику Федора Канивца опираются многие комсомольско-молодежные бригады и звенья, созданные в районе. Вот, например, звено Ивана Бабича много ценного перехватывает в бригаде Канивца, благо ее поля расположены рядом.
«Мы очень благодарны Федору Яковлевичу и его соратникам за науку, за то, что придерживаются золотого правила: «Земля соседа — не чужая земля», — записал Иван Бабич в книге.
Крепко помог звену опыт Федора Канивца по выращиванию кукурузы на богаре — его бригада одна из первых в районе получила по 54 центнера зерна кукурузы с гектара. Ну и звено Ивана Бабича повысило урожайность этой кукурузы с 40 центнеров до 65.
Перед тем как приехать в колхоз «Заветы Ильича», я побывал в редакции азовской газеты «Красное Приазовье». Там как раз, удачно для меня, оказался секретарь парткома соседнего колхоза «Победа» Виталий Андреевич Ольховой.
— Мы тоже многое позаимствовали у Федора Яковлевича, — сказал он. — Например, технология внесения жидких удобрений по кукурузе и вообще технология возделывания пропашных — от него. Его хитроумные боронки с проволокой у нас успешно применяются. И вот: по колхозу в среднем с гектара получено по пятьдесят три центнера кукурузы в зерне. На богаре, заметьте. Звучит цифирька? А в комплексной бригаде, которая соревнуется с Канивцом — там бригадиром Иван Федосеевич Бардаков, а звеньевым Николай Семенович Мараховский, — получено по 73 центнера. В зерне, конечно. Технологию уборки зерновых тоже переняли у Канивца. Валки кладем, как и он, поперек посевов. Мелочь, думаете? Нет! До двух центнеров зерна — не меньше! — на гектаре экономим благодаря этому. В чем штука? А в том, что валок — а валок теперь богатый! — лучше просыхает на солнце и прочнее лежит на стерне, не прибивается к земле… У Федора Яковлевича можно многому научиться! — заключил Ольховой.
…Было уже поздно, когда я закрыл толстые книги отзывов — долго делал выписки из них.
4Ночью хорошо подморозило, и утром, едва я раскрыл глаза, Иван Никитич обрадованно сказал мне:
— Дорогу крепко стянуло. Седни должны привезти удобрения из Сельхозтехники. Яковлевич нервничает: весна на носу, а удобрений на полевой стан завезли мало. Вчера по рации передали из правления: ждите, мол, привезут удобрения, готовьтесь принимать. Яковлевич предупредил братву, чтоб явились на полевой стан, як гвозди. Тонн двадцать обещали подвезти.
Вскоре пришла трехосная развозная автомашина с механизаторами. Федор Яковлевич перво-наперво потребовал отчета от Никитича:
— Ну как ночевали? Все в порядке? Человека накормил? Не голодный он?
Человек был сыт. Он ел жаренную на сале картошку, кендюх[2] и ряженку.
— А как наше лоша? Живое?
— Живое, бодрое. Поел хорошо: я ему мешанки приготовил. Он седни выходил во двор, об угол чухался.
— Да ну? Значит, появился у него интерес к жизни. А ну, пошли проведаем его.
Мы зашли в небольшой сарайчик, где стояли лошади. Федор Яковлевич ласково огладил ладонью круп жеребенка.
— Видите, какой он, — обратился Канивец ко мне. — А был совсем доходяга. Мы его выходим. Добрый с него будет конь. Он похож на свою мать. Я знаю ее — красивая кобыла, работящая. Никитич, как назовем нашего найденыша?
Может, Найденышем и назовем, — неуверенно ответил Иван Никитич.
— Нет, такие имена лошадям не дают. Давай назовем его Верным… — Канивец повернулся ко мне. — Был у нас тут, в бригаде, конь Верный. До чего же умный! Сообразительный, игривый! Я его сам вырастил, воспитал от жеребенка. Он мне моего коня напоминал, с которым я на фронт уходил. И пропал конь… Доверил его одному… из нашего колхоза. Так он, чтоб ему пусто стало, загнал Верного. С виду тот человек казался умным, а в середке — дурак дураком!
Автомашины с удобрениями пока не пришли, и Канивец распорядился:
— Давайте, хлопцы, еще раз проверим сеялки, чтоб время даром не пропадало. Как говорится, на Сельхозтехнику надейся, а сам не плошай.
Механизаторы вышли из комнаты, и мы с Федором Яковлевичем повели беседу о взаимоотношениях с Сельхозтехникой.
— Не получается у нас с ней близкого родства, — сокрушенно сказал он. — Никак мы с ней не сродничаемся. Но это такая проблема, что ее надо решать в государственном масштабе. Вот что у меня особенно болит. Получили мы с гектара по пятьдесят центнеров пшеницы, а на некоторых полях и по шестьдесят брали — значит, забрали силу у земли, ну, так дайте же нам теперь столько удобрений, чтоб мы восстановили земную силу! Нет, не дают! Неправильно распределяет удобрения Сельхозтехника. Их должны выдавать из расчета центнер удобрения на определенные центнеры полученного зерна. Это раз. И два: нет у нас машин для внесения удобрений минеральных и органических. Как зараз делается? Люди из Сельхозтехники удобряют наши поля своими машинами. Но они прямо в повышении урожайности на наших полях не заинтересованы. Они работают от тонно-километра и площади, на которой рассыпают удобрения. На черта нам нужна такая работа? На своих полях мы должны быть полными хозяевами и все работы выполнять сами. Так? То-то и оно-то! И третье: проклятущая проблема ремонта и технического обслуживания наших машин. Не выпросишь запчастей у Сельхозтехники… Они говорят нам: «Гоните трактора к нам мы их отремонтируем». Куда гнать?! За сорок километров гнать технику из-за мелкого ремонта?! Уважаемый человек, нам же справная техника нужна зараз. Время дорого — полевые работы ждут!.. А Сельхозтехнике не печет и не дует — там никто прямо не отвечает за повышение урожайности на наших полях. А я говорю: дайте нам нужные запчасти, мы кое-чего морокуем, сами быстрей отремонтируем технику!
