Сергей Антонов - Молодые граждане
Через минуту место под березами опустело: бригада рассыпалась по полю, председатель ускакал, а Егорка с Бобиком мчался в гору к деревне, гордый полученным им важным поручением.
10Дорога в деревню шла краем картофельного поля. На поле фыркал и стучал трактор. На нем работали двое трактористов: они окучивали картофель.
Кабы не было у Егорки такого срочного и ответственного поручения, его не оторвать бы от этого места: уж очень интересно работала машина. Трактор тащил за собой культиватор — окучник с пятью блестящими стальными плужками. По бокам у каждого плужка были крыльца. Двигаясь вперед, плужки резали землю в межгрядье и своими крыльцами отваливали ее вправо и влево на грядки.
Машина окучивала сразу пять грядок. Впереди трактора грядки были чуть видны, позади окучника они поднимались ровными высокими холмиками.
Когда трактор подошел к дороге, Егорка окликнул трактористов и передал им наказ председателя.
— Вот еще! — сказал один тракторист помоложе. — Не обязаны мы за колхозников работать. Мы свой план выполняем.
Сердце у Егорки так и упало. Как же быть? Ему не выполнить приказа председателя! И зачем его, а не отца послал Анатолий Веденеевич собирать народ?
Но пожилой тракторист остановил молодого.
— Постой, постой, — сказал он. — Не горячись. Не знаешь разве, что председателям дано право в таких вот случаях снимать с работы и нас, работников МТС. Все равно как на корабле перед бурей.
Он остановил трактор, и оба тракториста слезли на землю.
Убедившись, что они пошли в луга, Егорка побежал дальше.
11На склоне горы у самой деревни раскинулся большой колхозный огород. Заведовала им Егоркина сестра. С ней работало еще несколько девушек, и вокруг них вились, как мухи, девочки всего колхоза. На огороде как раз поспевала вкусная, необыкновенно крупная и сладкая ягода виктория.
Егорка передал сестре слова председателя. Пока девушки кончали работу, Егорка успел угоститься прямо с грядок сочной викторией. Одну большую ягоду он предложил Бобику, но щенок, к удивлению Егорки, понюхал ее и не стал есть.
— Урод какой! — сказал Егорка. — Мышей ест, а вкусную такую ягоду бросает! Мыши тебе слаще земляники? Вот чудилка-то!
Когда девушки пошли в луга, Егорка побежал в кузницу.
12Кузнец с двумя подручными чинил и приводил в порядок жнейку и сноповязалку. У Егорки глаза разбежались при виде этих машин. Скорей бы уж наступала уборка хлебов! Тогда все эти новенькие машины выйдут в поле и поднимут на нем веселую трескотню. Может быть, ему удастся самому поработать на какой-нибудь из них. Разглядывая машины, Егорка чуть было не забыл поручение председателя. Спохватившись, он сказал кузнецу:
— Дядя Осип, идите скорее пособлять с сеном. Скоро буря будет.
Кузнец посмотрел на небо и сказал спокойным голосом:
— Тоже выдумал! Какая там буря! На небе, почитай, ни облачка.
— Верное слово, сам Анатолий Веденеевич говорил!
— А он откуда знает?
— Он по стрелке. Стрелка совсем вниз упала, «бурю» показывает.
— Вот оно что! Машинка-то, пожалуй, не соврет… Ну-ка, ребята! — обратился кузнец к подручным, снимая с себя фартук. — Ложи струменты по местам — в луга пойдем.
13Из кузницы Егорка побежал на птицеферму. Он не стал забегать во двор фермы. Там расхаживали важные белые петухи с высокими красными гребешками и большими красными бородами, белые, с такими же красными гребнями, курицы и копошились маленькие цыплята. Опасно было заходить туда с Бобиком: глупый щенок мог кинуться на птиц. Егорка просто передал заведующей птицефермой тете Даше наказ председателя. Она сейчас же собрала всех своих работниц.
14Грузовик, на котором работал брат, стоял у скотного двора. Брат Геша лежал под ним и что-то чинил. Егорка подбежал к машине, сел рядом с ней на корточки и возбужденно сообщил брату:
— Геша! Председатель сказал: сейчас буря будет. Велел всем бежать пособлять с сеном.
— Буря? — удивился Геша. — Плохо наше дело! Сейчас кончу.
Еще немножко постучав инструментами, он вылез из-под машины, отряхнулся и бросил инструменты под сиденье в кабине.
— Садись — прокачу! — предложил он брату, заводя мотор.
Егорке стоило большого усилия отказаться от такого соблазна. Но ведь он еще не сказал конюху… Геша залез в кабину, дал гудок и покатил по дороге под гору.
Егорка долго смотрел, как вьется за машиной пыль. Наконец его внимание привлек Бобик. Он громко лаял на лошадей.
Больше десятка их собралось в тень под широкий навес у конюшни: они прятались там от палящего солнца. Сами стояли неподвижно и только лениво потряхивали гривами и отмахивались хвостами от мух.
Около лошадей хлопотал высокий старик. Это и был колхозный конюх дед Савелий. Он осматривал, нет ли царапин на шеях и холках лошадей.
— Цыц, Бобик! — подходя, крикнул на щенка Егорка. — Дедушка Савелий, председатель наказал всех коней в поле гнать.
— Что так? — удивился старик, с сомнением глядя на чистое небо. — Неужто дождя скоро ждет?
— Ой, дедушка, ливень будет! Я сам видел в правлении, как стрелка на машинке аж под самую «бурю» прыгнула, — приврал Егорка.
— Ах ты, напасть какая! Посиди, сынок, минутку, сейчас справлюсь. Только домой загляну — старухе сказать.
— А на лошади дашь проехать? — поспешил спросить Егорка.
— Да уж как же, сынок! Вместе с тобой и поедем.
Удивительно был счастливый этот день для Егорки: разные удовольствия так на него и сыпались. Дед ушел, а Егорка подозвал к себе Бобика, усадил его рядом с собой на землю в тени от крыши конюшни. Бобик набегался и очень устал. Он с удовольствием растянулся в холодке и начал сладко, аппетитно позевывать. При этом он жмурил глаза, раскрывал рот до ушей и высовывал розовой стружкой язык. Глядя на своего дружка, и Егорка стал позевывать. Потом потянулся. Потом положил голову на теплое розовое брюшко Бобика…
Дед Савелий вернулся к лошадям очень скоро. Егорка крепко спал, слегка похрапывая.
— Сморило паренька, — улыбаясь, сказал дед. — Ишь ведь какая жарынь-то! Не стану его будить — замаялся, пусть отдохнет.
Дед пошел к лошадям, взгромоздился верхом на одну из них и погнал остальных перед собой с горки.
Как раз в это время появились первые признаки приближающегося ненастья. Несколько маленьких белых облачков, с утра неподвижно стоявших высоко в небе, незаметно растаяли. Солнце немилосердно жгло. Воздух стал тяжелым, в нем глохли все звуки. Замолкли кузнечики в траве. Низко над землей пролетели несколько ласточек и неизвестно где потерялись.
Курицы не клевали зерен, только тщательно смазывали свои перья жирком из копчика. Ворона, прилетевшая на скотный двор, уселась на плетень, раскрыла клюв, да так и осталась сидеть, сонно прикрыв веки.
От стены конюшни доносилось тихое похрапыванье Егорки.
Солнце медленно спускалось по небу. Ясная даль затуманилась, и вдали над озером обозначилась темная туча. Она стала медленно расти; похоже было, что кто-то за два конца поднимает над горизонтом одеяло. Чем выше вставала туча, тем ярче, ослепительнее сверкало солнце. Еще немного спустившись вниз, оно отодвинуло тень от конюшни и осветило веснушчатые щеки и нос Егорки. Егорка почувствовал его сквозь закрытые веки.
В эту минуту ему приснилось, что трактористы решительно отказались идти в луга и, сердито крича, направили прямо в глаза Егорки яркий свет фар. Будто была ночь, и резкий свет ломил Егорке глаза, как студеная вода родника ломит зубы. Будто он побежал от трактористов в деревню, но и здесь никто не хотел идти помогать убирать сено, все прятались от Егорки по избам и направляли ему в глаза ослепительный свет из окошек.
Наконец Егорка проснулся и сел. Он очень удивился, увидев себя перед стеной конюшни, и сразу вспомнил, как он сюда попал.
Против него сидел Бобик, умильно смотрел на него и вилял хвостом. Егорка встал, размялся, но и тут еще не сразу сообразил, как было дело. Самое худшее, что он теперь не мог вспомнить, исполнил ли он наказ председателя до своего сна или только трактористов послал в луга, пришел сюда, да так и свалился.
Но тут он заметил на небе тучу и увидел, что под навесом нет ни одной лошади.
С высокой крыши колхозного клуба громкоговоритель что-то хрипло кричал простуженным голосом.
Тут Егорка понял вдруг, что он проспал долго, и ужасно рассердился на Бобика.
— Это ты меня заснул! — крикнул он, кинувшись к щенку. — Зевака несчастный!
Хотел со зла поддать щенку ногой, но Бобик увернулся. Егорка полетел на землю и больно расшиб себе коленку. От обиды и боли нижняя губа Егорки задрожала, подбородок задергался и из глаз хлынули слезы. Егорка заревел, да так, со слезами, и побежал по дороге в луга.
