Ирина Щеглова - Фея на даче
– Это будет дружеская сыпь, – захихикала Фенечка.
– Ладно, давай!
Я положила ладонь на плед, Фенечка опустила на нее свою крохотную ручку.
– Три-четыре! – шепотом сказала я. – Давай вместе!
И мы торжественно произнесли:
– Клянемся, клянемся, клянемся в вечной дружбе!
Фенечка коснулась кончиком волшебной палочки наших рук. Я почувствовала легкое покалывание, но оно мгновенно прошло. Когда Фенечка убрала руку, присмотревшись, я увидела на своей ладони чуть заметный след, отпечаток: крохотное пятнышко, по форме напоминающее Фенечкину ладошку.
– Ух ты! – Я показала Фенечке отпечаток.
– А у меня нет такого, – расстроилась фея.
– Просто у меня рука гораздо больше твоей, на самом деле у тебя тоже остался след, только он у тебя во всю ладонь, – предположила я.
– Наверное, – задумчиво произнесла Фенечка.
Мы снова улеглись на плед, и я спросила:
– Слушай, когда ты наше место прятать будешь? Ты же говорила, что спрячешь все это в карман, на секунду вперед...
– Так я уже спрятала, – сообщила Фенечка.
– То есть как? Мы с тобой уже сейчас в тайнике?
– Конечно, я думала, ты заметила, – сказала Фенечка.
– Как, когда? – удивилась я.
– Ну, хотя бы тогда, когда плавала...
– Ах, да, – вспомнила я. – Было как-то странно тихо, я еще подумала, где же все? Но, послушай, разве я могу так просто быть в этом тайнике?
– Со мной – можешь, – ответила Фенечка.
– Так-так-так, а вот если сейчас Горыныч или любой другой человек заглянет под ивовые ветки, что он тут увидит?
– Траву, – усмехнулась фея.
– Эту? Которую ты вырастила?
– Нет, обыкновенную траву.
Я представила себе Горыныча, как он подкрадывается, осторожно раздвигает ветки, смотрит... А никого и нет! Вот у него физиономия вытянется!
– Здорово, мы сюда каждый день можем приходить, и никто нас не найдет, – обрадовалась я. – Скажи, этот тайник навсегда здесь останется?
– Ну, если я слишком долго не приду сюда, то он свернется, – попыталась объяснить Фенечка.
– Понятно, – кивнула я, – подпитка нужна.
– Что?
– Подпитка, поддерживающее волшебство...
– Да, тайник надо поддерживать, – согласилась Фенечка.
Мы еще повалялись на пледе. Вспоминали бал и Фенечкину бабушку фату Феенелию. Думали, что делать с Трюфелем и как отвадить Горыныча. Фенечка склонялась к тому, чтоб превратить обоих в мух. Я спросила, почему именно в мух, а Фенечка ответила, что мухи самые бесполезные насекомые.
– Ну почему же, их птицы едят, – напомнила я.
– Тогда Трюфеля превращу в муху, а Горыныча в цыпленка, и получится, что Горыныч съест кота! – засмеялась Фенечка.
– Какая ты кровожадная!
– Это Трюфель кровожадный, – оправдывалась Фенечка. – Пусть теперь попробует, как оно, когда тебя хотят сожрать!
Вечером
Домой мы возвращались, когда солнце уже село, и хотя было еще совсем светло, вечер наступал быстро, небо из голубого становилось синим, как будто кто-то торопливо перекрашивал его.
Фенечка не пряталась. Беспечно сидела на моем плече и болтала ногами. Она расхрабрилась не на шутку. Мне оставалось только тихонько уговаривать ее не превращать случайных прохожих в насекомых и лягушек. Но на нас не обращали внимания.
Когда я вошла во двор, на веранде уже включили свет. Все наше семейство сидело за столом, пили чай. Фенечка заворчала и нехотя забралась в сумку.
Мама, заметив меня, принялась выговаривать, что я слишком долго гуляла и они уже стали волноваться.
– Мам, да я же на твоем месте была.
– Одна?
– Почему одна, – усмехнулась бабушка. – Она с кавалером там была, с Егором. Да, Аля?
Трюфель, дремавший у бабушки на коленях, поднял голову и навострил уши.
– Егор, между прочим, вернулся давным-давно, – заявила мама. – Я видела, как он шел от реки.
Трюфель спрыгнул с бабушкиных колен и потерся о мои ноги, громко мурлыкнув, он встал на задние лапы и потянулся к моей сумке. Я тихонько шлепнула его по мордочке, чтоб отстал. Он сел рядом и облизнулся.
– Мам, я там с девчонками заболталась, Егору стало скучно с нами, вот он и ушел, – с самым невинным видом сообщила я и почти не соврала...
– Ладно, садись ужинать, – сказала бабушка.
– Но я не хочу есть.
– Конечно, бутербродов наелась, – проворчала мама.
– Да что вы ее все время пичкаете? – сказал папа.
– Тогда чайку с нами попей, – предложил дед.
Пришлось изображать примерную девочку и пить чай с вареньем. А бедная Фенечка мучилась в сумке!
– Что ты все время как на иголках? – возмутилась мама.
– Лучше пойду к себе, – сказала я.
– Скучно без подружек? – посетовала бабушка.
– Ой, я уж и не рада, что оставила ее дома летом. Надо было в лагерь отправить, – сказала мама.
– Ничего, тут много девочек, – успокоила ее бабушка. – Да и Егор по соседству. Есть с кем пообщаться.
Дался им этот Горыныч!
Я торопливо перецеловала их в щеки и улизнула с веранды к себе в комнату. Трюфель увязался за мной. Но перед дверью я показала ему кукиш.
– Нет уж, зверь, уходи, не умеешь ты себя вести!
Фенечка вылетела из сумки только после того, как я закрыла дверь.
– Он ушел? – тревожно спросила фея.
– Кто? – Я сделала вид, что не понимаю.
– Да Трюфель твой!
– А-а, да, ушел.
Я включила свет, и Фенечка взлетела под потолок, закружилась, рассматривая люстру.
Вокруг лампочки вились несколько ночных бабочек, и Фенечка хотела их отогнать.
– Вот глупые, ваш свет очень горячий, они могут обжечься.
Фея подгоняла бабочек волшебной палочкой, я распахнула дверь на балкон, чтоб они могли улететь. Выпроводив бабочек, Фенечка и сама выпорхнула на балкон и уселась на перилах.
– Ах, какая красота! – вздохнула она.
Я встала рядом, и мы вдвоем стали смотреть в ночное небо. Фенечка рассказывала, что наши звезды совсем не такие, как в Фейландии. А я показывала ей Большую и Малую Медведицу, да потом еще объясняла, кто такие медведи.
Ночь была тихая и теплая.
– Совсем как у нас в Фейландии, – призналась Фенечка.
Я вспомнила о ночи, которую провела на балу у фей, и согласилась.
– Помнишь, как мы с тобой стояли на балконе? Ты тогда очень испугалась, помнишь? – Фенечка засмеялась.
– Еще бы! Ты же толкнула меня на этот ваш трамплин, или как он там называется?
Я с опаской глянула вниз. Интересно, башня во дворце фей выше нашей дачи или нет? Конечно, когда у тебя есть крылья, то можно и по трамплинам съезжать, и на качелях солнышко делать. Все феи так развлекаются, сама видела, когда была на балу. Но у меня-то крыльев нет!
Фенечка вскочила на ноги и выпалила:
– А давай снова прокатимся!
– Что? Откуда? Куда? – опешила я.
– Вот заладила! Здесь же совсем не высоко. Для тебя, по крайней мере. Сейчас я создам ленту, и...
– Погоди! – остановила я ее. – Какую ленту? Ты соображаешь? Куда мы с тобой спустимся, в сад? На бабушкины грядки? А если нас кто-нибудь увидит?
– Кто нас увидит? Темно!
– Тебя-то, может, и не увидят, а если я пронесусь по ленте с крыши, сбежится вся улица.
– Вот еще, – пожала плечами Фенечка, – я же тебя уменьшу. Ну, не трусь!
Как с ней спорить?! Да я бы и не успела. Она так наловчилась пользоваться своей волшебной палочкой, как будто была взрослой феей. Секунда, и от перил в темный сад сбежала серебристая лента. Фенечка взлетела, а я даже охнуть не успела, как почувствовала, что падаю, взмахнула руками, вздохнула судорожно... И вот: стою на толстой балке, прямо у ног серебристое сияние, а перед глазами смеющееся Фенечкино лицо.
– Ну, смотри-ка, все очень просто! – радостно крикнула Фенечка.
– Для тебя-то, конечно, – начала я, но не успела договорить.
Балка дрогнула и закачалась под чьими-то тяжеленными шагами.
– Вот он, разбойник! – крикнула Фенечка.
На меня надвигалась страшная клыкастая морда с глазами, как зеленые фонари.
Фенечка заслонила меня и подняла палочку. Я зажмурилась.
– Мяу! – раздалось у моих ног.
– Трюфель? – Я открыла глаза и наклонилась к испуганному не меньше моего коту.
– Я ведь обещала превратить его в муху! – гордо заявила Фенечка. – Пусть скажет спасибо, что пожалела.
– Ты и его уменьшила? – Я взяла кота на руки. Он намертво вцепился в меня когтями.
– Все! Поехали!
Фенечка без лишних разговоров толкнула меня перед собой на ленту, схватила за плечи и... Ветер засвистел в ушах, я прижала к себе Трюфеля, он дико взвыл; мы летели сквозь ночь и причудливые тени от ставших неимоверно огромными ветвей бабушкиных яблонь.
– А-а-а-ау! – орали кот и я.
Как только мы спрыгнули на землю, Трюфель отчаянно рванулся из моих рук и исчез в темноте.
– Трюфель! – закричала я и бросилась за ним, но его и след простыл.
Я остановилась и огляделась. Мне показалось, что я стою среди сплошного бурелома, вокруг чудовищными черными колоннами застыли деревья, и над всем этим возвышалась гора, на вершине которой громадный четырехугольник желтого света, как глаз великана, пытался рассеять темноту. Я с трудом вспомнила, что это – всего лишь окно моей комнаты.
