Колетт Вивье - Автостоп
Короткий отдых превратился в долгий сон, и Люк, проснувшись, не поверил своим глазам: солнце уже зашло, птичий щебет смолк, лес утопал в сумерках. А он и представления не имел, где находится. Вокруг какие-то заросли, кусты, дубы и платаны, и даже следа тропинки не видно. Он снова вспомнил ночь в лесу под Лоррисом. «Мне надо отыскать мои два ручья, — успокоил он себя. — Они приведут меня к тропинке. А потом, если будет еще достаточно светло…»
Вдруг он затаил дыхание. Где-то невдалеке раздался такой душераздирающий стон, что сердце его сжалось. Кто это? Мужчина? Женщина? Ребенок? Стон продолжался, прерываемый краткими паузами. Сомнений не было — где-то поблизости было раненое существо, которое молило о помощи.
В сгущающихся сумерках Люк спустился по какому-то склону, перепрыгнул через еще один ручей и с трудом разглядел на вершине холма заброшенный карьер, а перед ним сколоченную из досок будку с почти провалившейся крышей. Из этой-то будки и доносились стоны. Они разрывали тишину леса, звучали все мрачнее и отчаяннее, и Люку понадобилось собрать все свое мужество, чтобы не убежать. Дрожа всем телом, он все же вошел в будку, но увидел там не окровавленного человека, как ему рисовало его воображение, а собаку. Большую черную собаку с длинными ушами. Она была привязана к одной из досок веревкой и рвалась с привязи с такой силой, что казалось, веревка вот-вот ее задушит.
— Ну и испугала же ты меня! — воскликнул Люк. — Кто это тебя так крепко привязал в таком ужасном месте?
Собака, казалось, его поняла, потому что начала выть еще громче и с жалостливым видом улеглась на полу, словно говоря: «Не бросай меня!»
— Бедняга, похоже, тебе здесь не очень-то нравится, — сказал Люк и наклонился, чтобы ее погладить, как вдруг собака вскочила на ноги и звонко залаяла, а ее красивые золотистые глаза уставились на дверь.
— Потерпи, потерпи, — донесся издалека чей-то голос.
На холме появился рослый широкоплечий паренек.
Он был обут в грубые сапоги, что не мешало ему легко перепрыгивать с камня на камень. В руках он держал что-то завернутое в газету. Увидев Люка, он остановился и попытался спрятать сверток за спину.
— Я… Я гулял здесь по лесу, — сказал ему Люк, — и вдруг услышал отчаянный вой, вот я и поднялся сюда.
Ни слова не говоря, мальчик ответил ему кивком головы. Держался он с опаской. Резко отворив дверь, он вошел в будку. Собака кинулась к нему с такой радостью, что он едва устоял на ногах. Скуля и виляя хвостом, она так и норовила лизнуть его в лицо.
— Ну, ну, успокойся, Фламбо, сейчас будешь есть, — сказал ей хозяин и ласково потрепал за ушами.
Он вытащил миску, спрятанную за сухим хворостом, и вынул из своего пакета корки хлеба и утиные кости, от запаха которых Фламбо так и задрожал.
— Ах да, я забыл воды принести, — пробормотал парень, словно разговаривая сам с собой.
— Сейчас я принесу из ручья, — сказал Люк.
Мальчик с недоверием посмотрел на него.
— Ну что ж, принеси, если хочешь, — сказал он наконец.
Когда Люк принес полную миску воды, мальчик поставил ее перед собакой, дал ей вдоволь напиться, а в оставшуюся воду накрошил хлеба.
— Ты хорошо ухаживаешь за своей собакой, — заметил Люк, глядя, как Фламбо с жадностью расправлялся с остатками утки.
— Да нет, не очень, — ответил мальчик и покачал головой. — Это вся его еда за день. Больше я ему ничего принести не смогу. Хорошо еще, что я ухитрился стащить вечером эти кости и незаметно выйти из дому.
— Ты живешь далеко отсюда?
— Это смотря как считать. А ты нездешний?
— Нет, я впервые попал в этот лес.
— Ясно, — с облегчением произнес мальчик.
Слово за слово, они разговорились, и он рассказал Люку свою историю. Фламбо он знает с самого рождения. И они настоящие друзья. Хороший пес, чертовски умный. Никто лучше его не умеет загонять коров в хлев, и свиней он пасет, не дает им разбредаться. Один только у него недостаток, из-за него-то он и попал в беду: Фламбо любит носиться по деревне. Если Фламбо не привязать на ночь, он обязательно убежит с другими собаками, чаще всего с собакой Каботтов, страшной забиякой, которая всегда вовлекала его в какую-нибудь неприятность. Неделю назад они вдвоем забрались в загон Жоржа Луцо и покусали трех овец, да так покусали, что овец пришлось заколоть. Жорж Луцо, само собой, пришел жаловаться и потребовал, чтобы отец пристрелил Фламбо. Так у них здесь было заведено: если собака хоть раз почувствовала вкус крови, она испорчена, и бей не бей, от этих дел ее не отвадишь.
— Отец был очень огорчен, но все же пообещал застрелить Фламбо. И я увидел, что Фламбо все понял. Он дополз до меня на брюхе и, глядя на меня печальными глазами, уткнулся мне головой в ноги. Тогда я решил его спасти. Я спрятал его здесь, потому что сюда никто никогда не приходит. Все уверены, что он сбежал, но я очень волнуюсь. Всякий раз, когда я прихожу на карьер, я боюсь, что его нашли и убили… Ты ведь не дашься им в руки, а, Фламбо? — сказал он, прижимаясь к собаке.
— А что сделали с собакой Каботтов?
— Старик Бастьен ее повесил. И правильно сделал. Потому что она была действительно хуже чумы — полная противоположность моему Фламбо.
— Молодчина! — сказал Люк. — Но не можешь же ты держать здесь собаку всю жизнь?
— Конечно, я это и сам понимаю, и меня это мучает, — сказал мальчик, помрачнев, — его надо отправить куда-нибудь, где нет овец. Но я никак не могу сообразить — куда… Я подумал было о Ролане, моем товарище из Сен- Боне, но его папаша и так держит свору собак для гончей охоты, и я боюсь, он выгонит меня, как только я заговорю с ним о Фламбо. Ой, уже поздно, я должен быть дома к ужину. А тебе куда?
— В Валлон. Автостопом. А потом еще дальше — в Ним.
Это сообщение мальчик выслушал с полным равнодушием. Он лишь сказал, что Валлон находится в пятнадцати километрах отсюда, и заметил, что ночью трудно идти по лесу, можно заблудиться.
— Подумаешь, я переночую здесь, в будке, — небрежно сказал Люк. — Вот только поесть мне нечего.
Мальчик порылся у себя в кармане и вытащил оттуда шоколадку.
— Это все, чем я могу тебя угостить, — сказал он. — Тебе хватит? А завтра ты сообразишь, куда идти?
— Да, мне кажется, надо идти вдоль ручья, — ответил Люк.
— Верно, потом ты попадешь на дорогу… А может, тебе захочется ко мне заглянуть? В таком случае свернешь направо, на вторую просеку, там есть стрелка на Гран-Вилье. Так ты придешь на нашу ферму. А зовут меня Юбер Лаверниа.
— А меня — Люк Малтэ. Жди, я обязательно зайду.
— Договорились, значит, до завтра. И постарайся подружиться с Фламбо.
Юбер в последний раз погладил свою собаку, которая терлась о его ноги, словно желая его задержать, и, насвистывая, побежал вниз по склону. Еще несколько минут до Люка доносился стук его сапог о камни, а потом наступила полная глухая тишина, какая бывает только ночью в лесу, и нарушали ее время от времени лишь крики ночных птиц да скрип надломанной ветки.
Фламбо заснул, положив голову на вытянутые передние лапы. И Люк, съев шоколадку, тоже решил улечься. Но сквозь спальный мешок его так и пронизывала сырость, и он невольно прижимался к Фламбо, чтобы хоть немножко согреться. Собака… Фаянсовая собака, которая щерилась и пугала маленькую Элизу… «Ну нет, хватит вспоминать эту привязчивую девчонку! — пробурчал он вполголоса. — Лучше подумать о Юбере. Вот бойкий паренек! Жаль только, что у него в кармане, кроме этой шоколадки, ничего не оказалось».
5 ЛЮДИ С ЛЕСОПИЛКИ
Кто это лает? Кто его лизнул? Ну конечно же, это Фламбо! Люк оттолкнул огромную собаку, которая грузно навалилась на него, и вскочил на ноги. Было уже совсем светло, лес оживал, чирикали птички, и вилась мошкара, сквозь кроны дубов проглядывало голубое небо. Он взглянул на часы на руке — семь двадцать… Люк погладил собаку по голове.
— Я просто в отчаянии, что не могу составить тебе компанию, старина Фламбо, но я должен идти. Жди, пока тебе принесут обед, и постарайся поменьше скулить.
Люк сделал короткую зарядку, чтобы окончательно проснуться, и через минуту он уже шагал вдоль ручья. Вскоре он нашел и тот второй ручей, который и вывел его на дорогу. Первая просека, вторая… Люк сбавил шаг и прочел надпись на стрелке: «Гран-Вилье, 2 километра». Метрах в двухстах он увидел лужайку и вскоре оказался под старой раскидистой елью. На опушке стояло несколько дач — это было ясно по цветам в палисадниках, а справа виднелась ферма, к которой он и направился. По двору гуляли куры, у входа в сарай женщина, вся в черном, расчесывала волосы маленькой девочке, а три малышки, круглые, как шарики, с визгом преследовали серую кошку.
— Здесь живет Юбер Лаверниа? — спросил Люк.
Фермерша отложила гребешок, а все детишки собрались вокруг нее.
