Бадави Рамазанов - Верный друг Махача
Мы пошли. Аслан бежал впереди. Он привёл нас к узкому ущелью с нависшими скалами. У одной скалы Аслан остановился. Подняв морду, он протяжно завыл. Мы принялись светить фонарём в разные стороны и наконец увидели дядю Мухтара. Оборванный, окровавленный, он ничком лежал на камнях, — видно, упал со скалы. Я не выдержал и заплакал.
Как мужчины спустились и положили на бурку искалеченного дядю Мухтара, как, держа бурку за четыре конца, несли его по тёмным скользким горным тропам к загону, я не помню. Я сам был почти без сознания и едва брёл…
На рассвете чабаны всё на той же бурке доставили дядю Мухтара в аул, а оттуда на машине по шоссе — в районную больницу. Я тоже поехал. Дяде Мухтару, видно, было очень плохо. Он то начинал стонать, то замолкал, окончательно теряя силы. А Аслан бежал следом. Высунув язык, почти распластавшись по земле, он мчался, не отставая от машины. Возле больницы дядю бережно уложили на носилки и внесли в помещение, а мы молча уселись на крыльце. «Только бы выжил, только бы выжил…» — мысленно повторял я. Как я любил дядю Мухтара, даже передать трудно, — кажется, жизнь бы за него отдал… Аслан, переживал не меньше моего. Надо было видеть, как жалобно и вопросительно смотрел он на нас…
Наконец вышла сестра в белом халате. Она сказала, что дяде Мухтару сделали операцию и доктор надеется на благополучный исход и что сейчас дядя Мухтар спит, к нему нельзя, а потому нам надо уходить.
Я позвал Аслана, но он только печально посмотрел на нас. Я стал его уговаривать, тянуть, даже прикрикнул — ничего не помогало. Аслан не трогался с места. Наконец, я силой поднял его на ноги, протащил, держа крепко за шею, несколько шагов, но Аслан вывернулся, кинулся назад и снова улёгся на крыльце, положив морду на вытянутые передние лапы.
— Пойдём, — сказал Сунгур. — Он не двинется с места, пока Мухтар здесь.
Я поплёлся за мужчинами. И сколько ни оглядывался, всё видел провожающий меня печальный взгляд неподвижного Аслана.
