Тихон Сёмушкин - Приключения Айвама
Высокоширотную экспедицию возглавлял известный полярный деятель вицеадмирал Бахарев — человек с многолетним опытом и знанием суровой Арктики.
На борту флагманского самолёта вместе с Бахаревым находились лучшие советские полярники. Это были люди, не один раз зимовавшие на полярных станциях, принимавшие участие в различных северных экспедициях. Суровые, но сердечные советские люди.
Здесь были гидрологи, аэрологи, магнитологи, метеорологи, опытные радисты и учёные из Академии наук СССР. Шестьдесят восемь отважных исследователей, которых страна вооружила современной высокой техникой и снабдила всем необходимым.
Через несколько часов далеко позади остался зелёный ковер Подмосковья, и самолёты шли над тундрой, всё ещё кое-где закрытой белоснежной пеленой, над морскими заливами, закованными тяжёлыми, паковыми льдами. Здесь, над белоснежным покровом льдов, солнце светило уже почти круглые сутки. Оно слепило глаза и всюду отражало длинные-длинные лучи.
Флагманский самолёт углубился в океан для попутной и предварительной разведки льдов. Под крылом самолёта — хаотически нагромождённые торосы, как будто здесь недавно произошло землетрясение. Бесконечные ледовые поля глазом не окинешь даже с высоты!
Но вот самолёт вышел на разводья с синей-синей окраской воды. Окраска меняется по мере продвижения вперёд. Вода вдруг становится то иссиня-чёрной, то голубовато-зелёной, то серой, то кажется ярко-бирюзовой, мерцающей. Это небо окрашивает воду во всевозможные цвета. Окраска её зависит и от того, под каким облаком проходит самолёт, какой плотности облако.
В широком арктическом небе бродит, как хозяин, почти не заходящее солнце. В воздухе штиль, и эта тишина будто заглушает гул моторов, и на миг громадный самолёт как бы останавливается и повисает в воздушном пространстве.
Гидрологи произвели разведку, и самолёт взял курс на радиостанцию мыса Северного, где перед полётом в центральный бассейн Арктики была намечена остановка.
Всё внимание береговых полярных станций в эти дни было привлечено к высокоширотной экспедиции. Знал о ней и смотритель маяка дядя Тэнмао. Он особенно следил за подготовкой этой экспедиции. Интерес у него был не праздный, и радист местной полярной станции охотно ему рассказывал о ней. В это время дяде Т энмао пришла мысль: а хорошо бы встретиться с адмиралом и поговорить о мальчике! Ведь Айвам вот уже несколько месяцев плавает на дрейфующей льдине. Конечно, у Айвама всё есть. С рыболовным крючком, с ружьём, с необходимым запасом одежды можно плавать и дольше. А кроме того, он же не один. Таграй утверждает, что видел щенка, который бегал за ним. И все же. мальчика ведь надо спасать! В самом деле, сейчас же не старый шаманский закон, когда нельзя было спасать человека!
Тэнмао твёрдо решил, что в этом деле адмирал очень может помочь. Но как с ним встретиться — вот задача! До радиоцентра, где адмирал остановится, самое меньшее два дня езды на хороших собаках. Самолёты же ближайшего авиаотряда и Таграй ушли на ледовую разведку по обслуживанию высокоширотной экспедиции. Тэнмао сидел у матери Айвама и делился с ней своими планами.
— Уакат, — говорил он ей, — адмирал ведь знает меня. Ты помнишь, когда я пришёл к нему в прошлом году на ледокол и сказал, что мне для маяка нужен новый мотор, он тут же велел дать его, а мне сказал: «Молодец, Тэнмао, так и нужно заботиться о своём маяке». Ты думаешь, почему он так сказал? Потому что я знал, как с ним разговаривать. А теперь разве не найдётся у меня сильных слов, чтобы поговорить о мальчике? Конечно, найдётся! Есть они у меня. Я решил поехать к нему. Я соберу упряжку из лучших собак селения. Кто же мне откажет в собаках, раз такое важное дело?
— А может быть, и мне поехать с тобой? — робко спросила Уакат. — Я прихвачу с собой ту чёрно-бурую лисицу, которую храню много лет, и отдам ему. Когда он увидит её, он обязательно захочет помочь нашему мальчику. Это же очень редкая шкурка.
— Отец Айвама — твой муж и мой брат, — когда еще был жив, сказал: этого редкого зверя продавать нельзя, пока не вырастет Айвам. Ведь может случиться, что он поедет на Большую землю. Видишь, как много молодых людей едут учиться в Ленинград! Вот тогда за чернобурку ему можно будет купить пиджак и матерчатое пальто. Ты забыла об этом разговоре твоего покойного мужа?
— Нет, Тэнмао, не забыла… — И, помолчав, сказала: — А если Айвам пропадёт во льдах, как пропал его отец, кому тогда покупать пальто? А? Тэнмао был разумным человеком: он молча согласился, молча выпил большую кружку чая, поставил осторожно её на стол, провел рукой по отсутствующему глазу и сказал:
— Уакат, шкуну из кости, которую вырезал много лет и вчера закончил, я тоже подарю адмиралу. Это очень хорошая шкуна. Я делал её по рисунку своего дяди, который плавал на такой шкуне. Это шкуна Амундсена — «Мод». Мой дядя, когда плавал на ней и когда ему нечего было делать, рисовал её красящим камнем на оленьей ровдуге. Он нарисовал её очень хорошо и спрятал себе в сундучок. После его смерти я нашел эту шкурку и, когда увидел рисунок, решил сделать этот кораблик из кости. Правда, Уакат, это будет хороший подарок адмиралу?..
Местная гостиница, где остановился вице-адмирал Бахарев, была превосходной. Двухэтажное каменное здание, построенное из местных материалов. Здесь есть даже один номер «люкс» из трёх комнат.
Вице-адмирал сидел в кабинете и просматривал нанесённые на карты пути дрейфов различных экспедиций начиная с Нансена, Амундсена и кончая «Челюскиным». Разноцветные линии «петляли» на карте, и Бахарев что-то записывал себе в блокнот. Затем он встал, прошёлся по кабинету, подошёл к окну.
Вошел начальник радиоцентра.
— Смотрите, Михаил Михайлович, какой превосходный вид из этого окна, какая перспектива!.. А вон смотрите, смотрите, как несётся упряжка собак! Пр ямо со скоростью самолета «У-2».
— Это какая-то дальняя. У нас нет таких собак. По весеннему насту собаки быстро бегут, легко. Поразительная все-таки скорость, — удивлялся вице-адмирал.
— А говорили, что мотор в Арктике съел сердце собаки. Глядите, как они мчатся.
Скоро Бахареву доложили, что его хочет видеть смотритель маяка Тэнмао, который только что подъехал на собаках.
Тэнмао вошёл и немного смутился, увидев богатую обстановку номера «люкс»: такой ему ещё не доводилось встречать. Прячась за его спину, стояла Уакат.
— Здравствуй, Тэнмао! — идя ему навстречу и протягивая руку, сказал Баха-рев. — Что за срочное дело привело тебя сюда? Не мотор ли испортился, который ты получил в прошлом году?
— Нет, товарищ адмирал, мотор работает хорошо. Другое дело есть, важное дело.
— Ну, садитесь, садитесь, — жестом пригласил он их на диван.
Тэнмао стал распаковывать шкуну, завернутую в оленью ровдугу.
Передавая шкуну вице-адмиралу, сказал:
— Я привез её вам. Много лет работал над ней. Вот по этому рисунку. — И Тэнмао рассказал ему историю шкуны.
— Михаил Михайлович, да ведь это действительно шкуна Амундсена «Мод»! И как отлично сделана! Она до того точна, что может служить учебной моделью! А рисунок чего стоит! Это отличные музейные экспонаты. Молодец, Тэнмао! Я возьму у тебя эти вещи и хорошо тебе заплачу.
Тэнмао сидел и наслаждался восторгом адмирала, но тут он встал и сказал:
— Платы не надо. Это подарок… Мальчик у нас во льдах… Надо помочь ему…
— Это твой мальчик? Я слышал о нем.
— Мой племянник и вот её сын. — И Тэнмао поманил Уакат рукой. Она встала с приготовленной чернобуркой и пошла к вице-адмиралу.
— А это что такое? — спросил он.
— Подарок, — тихо сказала Уакат. — Мальчику надо помочь. Четвёртый месяц пошёл, как он живет во льдах. Спасибо самолётам: пищу, одежду ему сбросили, а то давно пропал бы, как пропал раньше его отец.
— Ну, Тэнмао, — развёл руками вице-адмирал, — это уж совсем нехорошо. Мне никаких подарков не нужно. Спасти мальчика — это наш долг. И мы его спасём. А чернобурку заберите обратно, она вам может пригодиться самим.
— Мой брат, её муж, действительно не велел продавать шкурку, пока мальчик не вырастет. Это вот Уакат захотела.
— Вот видишь, Тэнмао, а вы привезли эту шкурку в подарок! А мне ещё говорили, что ты в политкружке занимаешься! Это же пережитки капитализма, — смеясь, сказал вице-адмирал. — Ты что, не знаешь, что такое долг советских людей? Ай-яй-яй, Тэнмао! Ну, ладно. Эту шкуну и рисунок я возьму для музея. За работу тебе заплатят очень хорошо. Михаил Михайлович, попросите ко мне командира местного авиаотряда.
Лётчик незамедлительно явился с картой в руках.
— Товарищ вице-адмирал, — сказал он, — я догадался, с какой миссией явился к вам смотритель маяка Тэнмао. По поводу мальчика?
— Да, да. Вам известны все обстоятельства этого дела?
— Очень хорошо. Мальчик всё время под наблюдением авиаотряда.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
