Виктор Сидоров - Сокровища древнего кургана
Дома его не оказалось, но я сразу догадался, где он: конечно, в старых мастерских, грузит свои железяки.
Когда я пришел туда, там, на широком дворе, в самом деле стояли три грузовика, а ребята с криком и звяканьем таскали к ним из кучи металлический хлам.
Тут были почти все ребята. Я увидел и Буланку, и Альку Карасина, и Пашку Клюню. Этот, как всегда, только мельтешил, да, наверное, болтал. Ишь как размахался руками. Опять, должно быть, доказывает какую-нибудь свою ерунду.
Детеныш стоял у грузовика и пытался забросить в кузов большое исковерканное колесо от конных грабель, но никак не мог: роста не хватало.
Неожиданно из-за машины вывернулся Толян Рагозин, подошел к Детенышу вразвалочку, небрежно двинул рукой, и колесо с борта слетело в кузов. Толян что-то сказал Детенышу, захохотал, потом, хлопнув его по спине, все той же походочкой пошагал к другой машине.
Вот уж кого я не ожидал увидеть тут. С чего это он вдруг стал таким деловым и активным? Раньше, бывало, его никакими пряниками не заманишь работать, а тут со ржавым железом возится!
Однако я вскоре сообразил, почему Толян здесь — из-за Игоря. Как же, разве он мог оставить своего нового щедрого друга!
Игорь стоял с Эвкой возле распахнутой двери мастерской. Эвка о чем-то горячо говорила ему, а он слушал ее с чуть приметной непонятной улыбкой. В левой руке у Игоря был его знаменитый магнитофон, который в это время завел что-то громкое и визгливое, правую же руку он небрежно держал в кармане джинсов.
Крепко, значит, обработал Игорь Рагозина, покрепче, чем Эвка, если Толян так быстро отступился от нее. Еще совсем недавно он грозился, что повернет на сто восемьдесят градусов голову каждому, кто подойдет к Эвке ближе, чем на полтора шага. А нынче, ишь, даже не глядит в ее сторону. Быстро же кончилась рагозихинская «любовь».
А открылась она в начале весны и совершенно неожиданно. Мы тогда, помню, выбежали на перемене во двор на солнышко. Рагозин что-то, как всегда, громко рассказывал и, не обращая внимания на девчонок, ляпнул такое, что даже воробьи разлетелись в разные стороны.
Эвка была поблизости и, конечно, слышала. Она подошла к Толяну, тронула его за руку и попросила, словно о каком-то добром одолжении:
— Ну-ка, Толя, повтори еще раз, а то я плохо расслышала.
Рагозину, видимо, стало неловко, но чтобы скрыть это, он захорохорился, принялся хамить, обзываться. А Эвка стояла и молча глядела на него. Толян вдруг сник, умолк и заоглядывался по сторонам, будто собираясь улизнуть. Ребята с интересом ждали, что будет дальше. Рагозин совсем растерялся и, не зная, что делать, подшагнул к Эвке и завыкрикивал с каким-то противным надрывом:
— Ну, чего уставилась? Чего надо? А ну, мотай отсюда! Иди, иди, а то как…
А Эвка даже бровью не повела.
— Что, слабо? Не можешь? Стыдно?
Рагозин хмыкнул что-то невнятное и отвернулся.
После этого Толян, понятно, продолжал сквернословить точно так же, только с оглядкой. Однако про Эвку стал говорить с какой-то робостью и уважением.
— Въедливая штучка. Но — человек! «Человек» у Рагозина — высшая оценка. Через несколько дней он собрал за школой некоторых ребят, сказал, помахивая цепью от велосипеда:
— Кого увижу рядом с Эвкой — берегись! Голову поверну на сто восемьдесят градусов и так оставлю навсегда. Особенно это касается тебя, Брыська. Понял?
Я махнул рукой и пошел. А Рагозин закричал вдогонку:
— Гляди, Брыська, повторять не буду!
И вот «любовь» неожиданно кончилась. Должно быть, пестрое сомбреро одолело.
Однако я опять отвлекся. Ни к чему мне все это. Теперь у меня своих дел довольно.
…Забросив колесо в кузов, Детеныш, будто опаздывая, снова ринулся к куче металлолома, подхватил толстую, как полено, железную болванку и понес к грузовику, согнувшись пополам.
Я даже засмеялся: ну и видок! Как будто у него скрутило живот.
Я знал, что сейчас с Детенышем бесполезно разговаривать: ничего не поймет. Только будет поглядывать на свои железяки да нетерпеливо переступать с ноги на ногу. Поэтому я решил малость погодить: куча быстро таяла, машины скоро укатят. Тогда можно будет и потолковать спокойно.
В это время я снова увидел Рагозина. Он подошел к Игорю и Эвке, что-то сказал. Игорь равнодушно сплюнул, а Эвка показала взмахом руки на старую кладовую. Рагозин поспешно кивнул, что, мол, понял все. Эвка, оставив их, зашагала к воротам. Увидав меня, круто повернула, подошла, раскрасневшаяся, чумазая, веселая. На ней было голубое, в белый горошек платье, на руках большие брезентовые рукавицы — верхонки. Из-под косынки, тоже голубой, на лоб падали два завитка, как два медных колечка.
— Здрасте, господин турист. Поглядеть пришли, как ребята работают?
Давно я не видел Эвку так близко. С последнего урока, перед каникулами. И немного растерялся.
А она глядела на меня насмешливо.
— Что, интересное у нас тут идет представление? Да? Билет-то хоть купил? Или, как всегда, зайцем?
Что въедливая, то въедливая, не отнимешь.
Я смотрел на Эвку и снова удивлялся: какая она все-таки красивая. Даже ее облупленный нос сегодня был не такой розовый и очень симпатичный.
— Ну, что молчишь? Язык проглотил, что ли? Зачем пришел?
И я, вместо того чтобы достойно и независимо ответить, что это не ее дело, а лично мое, замямлил, зазаикался, как дурачок:
— Да вот, это самое… Пришел. Разговор есть… Тут с одним… Решить надо. Вот, я это самое…
Чем больше я увязал, тем выше поднимались Эвкины брови. Наконец она засмеялась.
— Как все ясно и остроумно объяснил! Я-то сначала подумала, что ты, это самое, тоже работать пришел. А ты только, это самое! Тогда прощай, юный гробокопатель!..
И побежала к воротам.
А я стоял и обалдело глядел Эвке вслед. Гробокопатель! Эвка знает про Желтый курган! Кто выдал: Детеныш или Клюня?
Я больше не стал ждать, бросился к Детенышу, отвел подальше, чтоб никто не помешал, спросил:
— Слышь, Юрка, это ты рассказал Эвке про раскопки?!
Детеныш ответил спокойно:
— Не ори. Клюня это. Толяну Рагозину.
У меня сердце оборвалось.
— Что?! Рагозину? Вот это удружил! Ну, трепач!
— Да ты не ругайся зря. Ребята и без Клюни скоро узнали бы про раскопки.
— Это почему же?
— Чудак, — засмеялся Детеныш. — Да ведь Желтый курган не в чулане у тебя лежит — в степи. У всех на виду. Меня мама и то как-то спросила, чего, мол, роетесь там…
«И верно, — подумал я, но от этого мне нисколько не полегчало. — Все, нет больше никакой тайны. Теперь каждый, кому не лень, может брать лопату, спокойно раскапывать Желтый курган и выгребать из него сокровища вместе с моей славой…»
И с Эвкой теперь все: заморочит ей мозги этот городской фитиль.
Я совсем не заметил, что Детеныш дергает меня за рукав. Когда сообразил, обернулся к нему.
Детеныш участливо заглянул мне в глаза:
— Брось переживать. Там, в кургане, может, и впрямь ничего нет. А мы, — он повел рукой в сторону грузовиков, — вон какие дела делаем! А завтра наш отряд в поле выходит. Ночевать там будем. Сами себе еду будем готовить. Красота! Аида с нами, Брыська?..
Я ничего не ответил, только махнул рукой и пошагал домой.
Глава восьмая
Визит дружбы
Они заявились на Желтый курганчик после полудня. Я уже крепко умотался и присел малость перекусить. У меня имелось четыре яйца, хлеб, два бутерброда с колбасой и литровая канистра с водой.
Их было четверо: Толян Рагозин, Игорь, Алька Карасин и Клюня. Игорь и Толян в сомбреро. Игорь в своих натертых мелом джинсах, Толян в узких, словно дудки, брюках, заправленных в резиновые сапоги, голяши которых были закатаны чуть ли не до щиколоток.
Я едва удержался, чтобы не засмеяться. «Ну, совсем мексиканец! Только пистолета не хватает на животе…»
Удивительно, но Игорь был без своего визгливого магнитофона.
— Привет могильщикам! — весело заорал Толян. — Как делишки? Еще не добрался до костей своего предка хана Брысяка?
И оглушительно захохотал. Я глянул на Клюню, тот быстро и виновато отвел глаза. Ну Клюня! Мало того, что разбазарил всем про курганчик, да еще и этого идиотского хана Брысяка приплел.
Игорь кивнул мне.
— Не бойся, мы — с визитом дружбы.
— А я и не боюсь…
Игорь неторопливо обошел вокруг, оглядел мой еще совсем неглубокий раскоп, отпнул ком твердой слежавшейся земли, спросил:
— Так ты и вправду веришь, что тут схоронено добришко?
— Какое добришко? Игорь усмехнулся.
— Не прикидывайся недовинченным… Украшения всякие, из золота, понятно, серебра, драгоценных камней. Я даже присвистнул: «Ого, куда хватил!» Вслух сказал:
— Я об этом не думал. Что будет — то будет.
— Он ищет родные кости, — вклинился Рагозин, смачно жуя резинку, тоже, видимо, щедрый дар Игоря, потому что в нашем магазине жевательная резинка не продавалась.
