Владимир Добряков - Приключения послушного Владика
— Да, — Виктор Викторович покивал головой. — Это горе, Нина Михайловна. Большое горе.
Снайпер
Только Владик успел посыпать горку красной клубники сахаром, как в открытое окно донеслось треньканье звонка. Никто, разумеется, и внимания на это не обратил — мало ли звуков доносится с улицы. А Владик сразу догадался, что это значит и кто звонит. О Васяте он все время помнил. Книжки еще утром приготовил, в газету завернул.
Васяте обождать бы минутку, пока Владик поест — долго ли поглотать ягоды! — а он снова: дзинь, дзинь! Владик заерзал на стуле, поперхнулся ягодой.
— Сына, не торопись. Разомни хорошенько, перемешай.
Ну и бестолковый этот Васята, ничего не соображает! Опять звонит.
— А жарко сегодня на улице? — ни к кому не обращаясь, спросил Владик и подбежал к окну. Васята увидел его, замахал рукой. И Владик махнул, но незаметно, будто просто от солнца загородился, чтобы лучше градусник рассмотреть. — Ого! — сказал Владик. — Двадцать четыре градуса.
— Сына, — строго заметила мать, — кто же выскакивает во время обеда из-за стола? Что тетя Нина подумает?
— Ах, Зина, моему бы Егорке поучиться у Владика! Недавно с таким вот синяком пришел домой.
— Подрался? — спросил Владик.
— Говорит: за дело кому-то всыпал. Может, и всыпал, — тетя Нина улыбнулась, — а сам вот с неделю дорогу себе фонарем освещал.
Владик тоже улыбнулся. Представил, как его родственник Егорка освещал дорогу фонарем под глазом.
Порядка Владик больше не нарушал. Доев клубнику, он аккуратно подобрал ложкой сок, саму ложку без стука положил в тарелку, вытер бумажной салфеткой губы и сказал «спасибо».
Тетя Нина лишь головой покачала:
— Какой он воспитанный у тебя.
— Сынок, иди погуляй. Погода чудесная.
— Хорошо, мама, — очень довольный таким предложением, кивнул Владик. — Я книжку возьму. Почитаю.
— Книжки — это его страсть, — сказала Зинаида Аркадьевна. — Не напомнишь про гуляние — так весь день и просидит с книжкой…
И, будто в подтверждение ее слов, Владик, не закрывая двери, прошел в свою комнату и присел к письменному столу — коричневому и гладкому, с тремя ящиками и тумбочкой. В тумбочке и лежали книги, завернутые в газету. Но как незаметно их вынести? Маме сказал «книгу», а тут целый сверток… Владик прислушался — все о нем говорят.
— И что особенно радует меня, — собирая тарелки, сказала Зинаида Аркадьевна, — не солжет. Чист, как стеклышко. За этим строго смотрю…
«Кажется, в кухню пошли… — Владик оглянулся. — Никого». Он взял газетный сверток и поспешил в переднюю.
Когда Васята без устали названивал под окнами квартиры, Владик мысленно обозвал его «бестолковым», а сейчас порадовался: Васята не торчал под окнами, на виду, он терпеливо дожидался в другом конце двора, под раскидистой березой.
— Книжки? — спросил он, показав на сверток.
— Четыре штуки.
— Четыре? Вот это да!
— А ты обзывал «жадина-говядина».
— Я же не знал. Думал — жмот, а ты — человек! Садись…
Еще больше обрадовался сам командир — одну за другой осмотрел книги, цену на каждой и пожал Владику руку:
— Ну, спасибо! Молодец! Не меньше пятерки отвалят.
— Ура! — завопил «веселый человек» и попытался встать на руки. — Живут и процветают пираты!
Владик был очень доволен, что его подарок вызвал такую радость.
— А кольцо нашел? — спросил он Гвоздя.
— А как же! Целых два часа по воде лазил. Жалко ведь, золотая вещь. Но все-таки разыскал.
— И я хотел сегодня поискать.
— Теперь не надо. Все в порядке. Уже в шкатулке у матери лежит. Сейчас картоху будем лопать.
Однако картошка еще не была готова, и «пираты», сидя кружком у огня, принялись рассказывать всякие интересные истории.
Владик сидел как равный, возле командира, с интересом слушал ребят. А потом и сам рассказал услышанную вчера историю о том, как в гараже директора библиотеки сгорела новенькая машина «Жигули».
— Во, пираты! — восхитился «веселый человек». — Надо же — тряпку догадались засунуть.
Ушастый Мишка повернул голову направо, где поверх кустов были видны два последних этажа недавно построенного дома. Почесал стриженую голову и без улыбки усмехнулся:
— Тоже запалить бы.
— Дурила! — сказал Гвоздь. — Там же масла в гараже полно, бензин, резиновые шины. А здесь — кирпич, бетон.
— Эх, не знаешь ты, что запалить! — Васята достал из кармана сигареты, а затем с важностью, не спеша, уже из другого кармана, извлек блестящую зажигалку.
— Покажи! — Гвоздь сразу протянул руку.
Васята испугался и на всякий случай предупредил:
— Жалко, что не моя. На время дали.
— Да-а, вещичка люксусовая. — Гвоздь вздохнул, высек огонь. Взяв из пачки сигарету, прикурил.
Закурили и остальные.
— Не хочешь? — Васята взглянул на Владика.
Тот заморгал, покраснел.
— Ясно, — пощадил его Васята и спрятал зажигалку.
Зато от вина Владик отказываться не стал. Вчера же вместе со всеми выпил, ничего не случилось, даже наоборот — было так весело. И он вновь, уже не морщась, влил в рот сладковатую жидкость. И, подражая остальным, закусил горьковатым зеленым луком, а следом, пачкая и обжигая губы, с аппетитом съел картофелину.
Через пять минут все было уничтожено, пустая бутылка валялась под кустом, а ребята, как и вчера, возбужденно загалдели, стали бороться, бегать друг за другом, потом гоняли между кустами мяч.
Они и дальше продолжали бы гонять мяч, если бы не лягушка. Вчера желтой кваке повезло — успела метнуться в осоку. А в этот раз сплоховала; может, подстерегала червяка или просто задремала на солнышке — неизвестно. Как бы там ни было — врага она заметила слишком поздно. Бросившись на колени, Мишка цепко ухватил ее скользкое, прохладное тело.
— Попалась! — закричал он. — Где палка? В лапту сыграем!
— Не так, — подбежал к нему Тиша. — Я лучше придумал! Узнаем, кто из пиратов — снайпер!
Когда расщепили ножом конец палки и зажали в нем лапу несчастной лягушки, Владик чуть не до крови прикусил губы. До того жалко было на это смотреть.
«Веселый человек» воткнул палку в землю, отсчитал семь шагов и вынул из кармана рогатку. Мишка тем временем притащил от ручья кучу камешков. Как главный охотник, он и получил право первого выстрела. Камешек просвистел рядом с палкой. Потом прицелился владелец рогатки. Тоже мимо. Удачливым оказался Гвоздь. Хотя и краешком, но снаряд задел прикованную жертву.
— Пиратский круг почета! — заорал Тиша.
Подняв Гвоздя на плечи, «пираты» торжественно понесли его вокруг куста. Тиша радостно скандировал:
— Самый меткий снайпер Гвоздь!
Васята и Мишка подхватили:
— Самый меткий снайпер Гвоздь!
Владик держал на плече правую ногу командира «пиратов». Сначала ему было не очень смешно, а потом тоже заулыбался и к дружной тройке голосов прибавил свой:
— Самый меткий снайпер Гвоздь!
— И я хочу! И я! — потребовал Васята. — Что я рыжий, не попаду!
Тяжелого Васяту нести на плечах не пришлось — промахнулся.
— Теперь твоя очередь, — сказал Владику Гвоздь.
— Моя? — растерянно переспросил ребят Владик.
Темная, с кривоватой ручкой рогатка чуть дрожала в его стиснутом кулаке. И красная натянутая резина дрожала.
— Не трусь, пират, — сказал Тиша.
Владик разжал пальцы, сжимавшие лоскут кожи с камнем, и в тот же миг увидел, как желтая лягушка дернулась всем телом, качнулась палка.
— Вот кто снайпер! — Гвоздь захлопал в ладоши. — За такой выстрел полагается два круга почета!
— Самый меткий снайпер Владик! Самый меткий снайпер Владик! — в четыре глотки ревели «пираты».
Над лицом Владика качались белые облачка, светило солнце. Он смеялся взахлеб, безудержно.
Ему было так хорошо!
Отметка за сообразительность
О том, чтобы Владик принес еще книжек, ему никто не говорил. Он сам решил. «Наверно, ребята снова обрадуются», — с улыбкой подумал он, завертывая в газету три плотных томика в дерматиновых, почти новеньких обложках. И не ошибся. Веселый человечек Тиша предложил качать щедрого пирата. И Владика в самом деле тут же подхватили, и под крики «ура» восемь рук несколько раз подкинули его вверх. Хорошо, что рубашка была на нем не желтая, а пестрая, в клеточку: если кто-то и оставил на ней следы от пальцев, то не видно.
Отлично чувствовал себя Владик. Он был очень доволен и новыми друзьями, и самим собой. Ну разве он не молодец, что придумал взять книжки! Что там книжки в сравнении с подобным признанием ребят!
Теперь Владик — он это видел по всему — был здесь, среди «пиратов», полностью свой и права имел такие же, как остальные. Он мог развлечься, где хотел, Тише, случайно заслонившему солнце, мог сказать: «Отойди, не свечка!», а над Васятой, стоящим на воротах, мог посмеяться: «Эх, дырка от бублика!»
