Любовь Воронкова - Алтайская повесть
– Позовите из оранжереи Нину, – добавил Григорий Иванович, – она вас поводит.
– Да не ловите ворон! – наказал, уходя, Анатолий Яковлевич. – Внимательнее слушайте да получше глядите.
Завхоз и Анатолий Яковлевич ушли. Костя и Манжин смущенно оглядывались: «Где оранжерея? Кто такая Нина?»
Молодой рабочий, который рассказал им о курайской иве, засмеялся:
– Ох и чудаки! Стоят, как телята, боятся шагу ступить! Да вон, в кустах, длинная низенькая крыша – ну там и оранжерея. Отворите дверцу да кликните Нину. Это наша цветочница-практикантка. Да вот она и сама бежит… Нина! Нина! – закричал он. – Подойдите сюда, тут вас спрашивают!
Нина, краснощекая, белокурая, в голубой кофточке с засученными рукавами, подошла к ребятам. Она поглядела на них серьезными серыми глазами и, хотя сама была лишь чуть-чуть повыше Кости, спросила с важностью:
– Вам что надо, ребятишки?
Но, когда она услышала, что ребята хотят посмотреть сад, сразу оживилась. Она вытерла о траву выпачканные землей руки и, кивнув головой, сказала:
– Пойдемте. Только уж с чего начинать – прямо не знаю! Ну ладно. Что увидим на пути, про то и буду рассказывать. Пойдемте!
Они все трое тихонько пошли по дорожке, испещренной легкой тенью веток.
– Вот мы идем по долине, а кругом сад, – начала Нина. – И на этом склоне сад, и на том склоне яблони, груши, сливы, ягодники всякие… Весь Татанаковский лог – сплошной сад. А теперь вы, ребятишки, представьте, что в этом Татанаковском логу ни одного деревца нет, что эти склоны покрыты выбитой, опаленной травой, что тут бродит скот, что через весь лог вьется пыльная тропинка… и что только одна радость и есть здесь – журчит чистый ручей… Ну, представили?
– Я – нет! – засмеялся Костя, взглянув на Манжина. – А ты?
Манжин, краснея, покачал головой:
– Как так сада нету? Это нельзя представить!
– Вот вы не можете себе этого представить, – продолжала Нина, – а все это именно так и было. Когда Михаил Афанасьевич приехал на Алтай разводить сады, ему дали здесь четыре гектара земли. Это было в 1933 году. Михаил Афанасьевич пришел сюда – а здесь ни деревца, ни кустика. Голые склоны – и все. А нынче, видите?.. Да, впрочем, сразу-то всего увидеть невозможно. У нас теперь одной площади под разными посадками больше восьмидесяти гектаров занято!
Нина водила Костю и Манжина по всему саду, по всем плантациям. Она рассказывала им, как Лисавенко испытывает разные сорта плодовых деревьев, как он их прививает, как скрещивает, опыляет, воспитывает для сурового и своеобразного климата алтайских долин… Как в течение многих лет он собирал и отыскивал местные ягодники и потом испытывал их и опять скрещивал. И уже самые лучшие сорта плодовых и ягодных, самые устойчивые, надежные и плодоносные, рассылал по Алтайскому краю. Хорошо пошли по горным долинам алтайские яблони: «ранетка», скрещенная с «пепин-шафраном», «бельфлёр-китайка», «Ермак – покоритель Сибири»… и множество других сортов, скрещенных с «ранеткой». Таких гибридов у Лисавенко выращено около тридцати тысяч… И ягодники сейчас тоже приживаются в колхозных и школьных садах, особенно выращенные из местных сортов: малина «вислуха», земляника «абориген алтайский», крыжовник «индустрия алтайская»… А новый сорт крыжовника – «мичуринец» – Лисавенко сам вывел.
За эти годы около двух тысяч видов и сортов плодово-ягодных растений находилось на изучении на опытной станции. Один только вид черной смородины был собран из четырехсот мест – по всему Северному полушарию собирали эту смородину. А сколько вырастили сеянцев и саженцев, сколько разослали их по всему краю садоводам и юннатам – счету нет! Каждую весну и каждую осень просто рук не хватает рассылать – туда саженцы, туда семена. И яблони им нужны, и сливы нужны, и картошка нужна – лисавенковская, алтайская «алый глазок», – и овощи, и цветы!.. Все отсюда берут: здесь дадут надежные сорта и учтут, какой сорт именно для той местности пригоден, и научат, как сажать и как ухаживать, и поддержат при неудаче, и порадуются, если все будет хорошо.
– Вы думаете, кто Михаила Афанасьевича сюда, на Алтай, прислал? – сказала Нина, снова приняв важный вид. – Его сам Мичурин прислал! Мичурин сказал ему: надо победить суровую природу Сибири, надо сделать Алтай жемчужиной сибирского садоводства! Вот Михаил Афанасьевич и заложил здесь нашу станцию. А года через два поехал к Мичурину советоваться. Уж очень ему было трудно тогда – никто не верит, что на Алтае могут расти яблони, денег не дают… Да еще и смеются: «Какое на Алтае яблоко? Картошка – вот наше яблоко!» А Мичурин тогда нашего Михаила Афанасьевича и подбодрил. «Иди напролом, – сказал ему Мичурин, – умей стоять за свое дело!» Тогда Михаил Афанасьевич вернулся в свой Татанаковский лог да и взялся еще крепче за работу. Потом Мичурин о нем писал: «Лисавенко кладет начало истории алтайского садоводства». Вот какой человек наш Михаил Афанасьевич! Поняли?
– Поняли, – кивнул головой Манжин.
А Костя спросил:
– Ведь у него орден есть?
– Конечно, есть! – слегка пожав плечами, ответила Нина. – У него и орден Трудового Красного Знамени, и «Знак Почета», и медаль «За доблестный труд», и еще большая серебряная медаль Всесоюзной сельскохозяйственной выставки! А ты как думал?
Они бродили по всем склонам, тропкам и дорожкам сада. И еще много необыкновенных деревьев и кустов с неслыханными названиями увидели здесь ошеломленные юннаты: японскую таволгу, пенсильванский ясень, корейский кедр, крымскую сосну, бархатное дерево из дальневосточного Приморья…
– А вот поглядите! – сказала Нина и подозвала ребят к невысоким, но очень густым кустам. – Угадайте, что это?
– Если бы листья были, я бы узнал, – сказал Костя, – а когда одни почки…
– И с листьями не узнал бы! – возразила Нина. – У вас на Катуни таких нет. Это черноплодная рябина!
– Черная? – удивился Манжин.
– Да, черная. Совсем черные ягоды. И очень крупные и сладкие. Только от них немножко во рту вяжет. Но варенье варить очень даже хорошо. А ягод на них бывает – просто ветки гнутся!
Костя и Манжин снова переглянулись:
– Нам бы, а?
– Да, не мешало бы.
Нина засмеялась:
– Вам все не мешало бы! Возьмите да посадите – у нас саженцы есть.
Тут Манжин тихонько толкнул Костю под локоть.
– Кто это?
По склону, между бесчисленными кустами чуть зеленеющей смородины, шел невысокий широкоплечий человек. Он шел не торопясь, приглядываясь к кустам. Около некоторых кустов останавливался, легонько трогая пушистые ветки.
Нина, заметив устремленные на склон взгляды ребят, обернулась тоже и сразу вся как-то подобралась, серые глаза ее блеснули.
– Это он!
Костя перевел дух. Это он, это сам Михаил Афанасьевич Лисавенко идет по своему большому саду!
Михаил Афанасьевич увидел ребят и неторопливо направился к ним. Ребята слегка оробели, Манжин незаметно попятился за спину товарища.
– Гости? – спросил Лисавенко. – Юннаты?
– Юннаты за саженцами приехали, – ответила Нина. – Я им сад показывала.
Костя встретил взгляд Михаила Афанасьевича – молодые, задорные и чуть-чуть лукавые глаза улыбались ему сквозь большие очки. Косте сразу стало весело от этого взгляда. Он поспешно сдернул со своей головы кепку и, краснея, сказал:
– Здравствуйте, Михаил Афанасьевич!
– Здравствуйте, Михаил Афанасьевич! – повторил Манжин из-за Костиного плеча и тоже снял шапку.
– Здравствуйте, – ответил Михаил Афанасьевич. – За саженцами приехали? Что сажать будете?
Манжин подтолкнул сзади Костю: отвечай ты! А Костя, ободренный ласковым голосом и деловым тоном Михаила Афанасьевича, уже без всякой робости ответил:
– Яблони хотим посадить. И вишни надо бы. И вот еще, говорят, «виктория» хорошо приживается.
– А где сажать будете?
– На Катуни. Недалеко от Манжерока.
– Хорошо. Надо сорта вам подобрать. Одни приехали?
– Нет. Директор наш здесь. Он с Григорием Ивановичем пошел. За саженцами.
– Нина, – обратился Михаил Афанасьевич к девушке, – скажите там, чтобы им получше деревца подобрали, посильнее. Юннаты ведь!
Нина кивнула головой:
– Хорошо.
– А вам, юннаты, желаю успеха, – сказал Лисавенко, улыбаясь глазами сквозь очки. – Выращивайте сад. Осенью я к вам приеду, погляжу, как у вас дело идет, как сад растет.
– Правда приедете? – спросил Костя.
– Правда. Обязательно приеду.
Михаил Афанасьевич простился с ребятами и пошел дальше по склону. Костя и Манжин глядели ему вслед, пока нежная зелень кустов и деревьев не заслонила его.
– Ну, вы что окаменели? – засмеялась Нина. – Пойдемте саженцы выбирать!
– Да-а… – протянул Манжин, надевая шапку. – Са-авсем простой человек! Са-авсем хороший!
– Не приедет он к нам, – вздохнул Костя. – Если ко всем ездить…
– Вот увидите – приедет! – возразила Нина. – Он юннатов любит. Кому-кому, а уж юннатам всегда самое лучшее даст. И приедет! Он и в Аносинскую школу ездил, и в Чергу. В Черге даже сам яблоньку посадил, «янтарку»!.. Вот увидите – приедет!
