Елена Ильина - Шум и Шумок
В обоих этажах ярко светились окна. Новогодний праздник был в разгаре.
Дед-Мороз и Снегурочка раздавали подарки в целлофановых мешочках — мандарины, конфеты, орехи.
Катя Снегирёва приехала в этот подмосковный детский дом вместе со своими одноклассниками, учительницей Анной Сергеевной и отрядной вожатой Олей.
Катя понимала, что Дед-Мороз — это один из воспитателей, а Снегурочка — воспитанница детского дома, но ей хотелось думать, что и Дед-Мороз и Снегурочка настоящие и что они и вправду пришли из тихого, опушённого снегом леса, который словно сторожит и охраняет этот бревенчатый дом…
Давно уже мечтала Катя и весь её класс приехать сюда и познакомиться с ребятами, с которыми с самой осени у них велась переписка. Катя и её одноклассники собрали для детдомовцев книги, послали им целую библиотеку и перед Новым годом получили приглашение на ёлку.
Ехать было очень интересно — сначала в поезде, а потом в автобусе! И, когда приехали, их встретила в передней целая толпа ребят — и мальчиков и девочек.
С мороза здесь показалось особенно тепло и уютно.
Едва только гости разделись, как их повели в большую комнату, похожую на зал, освещённую цветными огоньками ёлки. В чёрном лаке рояля, как в тёмной воде, отражались серебристые шары и красные, зелёные, синие лампочки…
Не успели ребята развязать мешочки с гостинцами, как Дед-Мороз сказал:
— А ну-ка, где наш баянист? Тащи сюда свой баян.
С места поднялся Саша Тарасов, воспитанник детского дома.
Он сел на стул возле самой ёлки и принялся не спеша перебирать пальцами лады. Сначала он как будто только прилаживался, тихонько спрашивал о чём-то свой баян и, склонив голову набок, прислушивался, что тот ответит ему. Потом вдруг решился, откинулся назад, тряхнул светлым хохолком и громко заиграл что-то такое весёлое, задорное, что всех так и подняло с мест.
Ребята взялись за руки и закружились в хороводе. А в середине стояла, расставив мохнатые лапы, широкая и очень густая ёлка. Она так и поблёскивала фольгой и серебристыми клочьями ватного снега.
Но вот музыка утихла. Едва успела Катя передохнуть и пригладить растрепавшиеся волосы, как перед ней очутилась её подруга Наташа, круглолицая и румяная.
— Оля зовёт, — сказала она.
Отрядная вожатая Оля, широкоплечая девочка с толстой русой косой, ждала Катю и Наташу в коридоре.
— Знаешь, — сказала она Кате, — Дед-Мороз и Снегурочка просят нас выступить на их концерте. А где остальные наши ребята?
— Мальчики не хотят выступать, — сказала Наташа. — Стесняются. А девочки сейчас придут.
Но тут в коридор влетела Снегурочка.
— Ну что? — спросила она. — Будете выступать? Мы хотим вам целое отделение отвести. Первое будет ваше, а второе — наше.
— Ой, целое отделение! Это слишком много, — сказала Оля. — И почему первое? Лучше мы — потом.
— Да нет, ведь вы — гости. И к тому же мы своих столько раз видали и слыхали, что нам уже надоело… Вы не стесняйтесь.
— Хорошо, мы подумаем, — согласилась Оля. — Боюсь только, что у нас номеров не хватит…
— Ладно, думайте! Только скорей! — сказала Снегурочка и ушла к своим ребятам.
И сразу же в коридор прибежали пять девочек из Катиного класса: Рина Малова, Лена Ипполитова, Ира Ладыгина, Настя Егорова и Валя Ёлкина.
— Олечка! — с жаром сказала Катя. — Конечно, у нас хватит номеров на целое отделение. Ну вот давайте считать: Рина будет танцевать, Наташа сыграет, Лена прочтёт стихи. А мы с Настей можем спеть, если уж очень понадобится. Как ты думаешь, Настя?
— Ой, я, кажется, охрипла! — откашливаясь, сказала Настя, спокойная, неторопливая девочка с двумя торчащими косичками.
И она сдавленным голосом с трудом пропела:
В саду ягода-малинка,
Калинка моя…
— В самом деле — никуда! — сказала Оля. — И где это ты простудилась? А ты, Катя, можешь спеть одна?
— Нет, одна я никогда не пела. Ну да это ничего. И без нас с Настей обойдётся… Наташа сыграет…
— А я с собой нот не взяла! — испуганно прошептала Наташа.
— Но ты же иногда играешь и без нот.
— А сейчас я, кажется, всё забыла.
— И я не могу танцевать! — решительно заявила Рина, по прозвищу «Рина-балерина», очень стройная девочка с волнистыми волосами, связанными на затылке широкой лентой.
— И ты не можешь? Почему не можешь? — растерянно сказала Оля. — Девочки, да что же это будет? Тогда надо прямо сказать, что от выступления мы отказываемся. Только это ужасно неловко. Думали-думали и придумали, что ничего не умеем… — Она сердито посмотрела на Рину: — И что это с тобой приключилось? Ты же в танцевальном кружке учишься во Дворце пионеров? Даже в Большом театре выступала.
— Да-да, ты там танцевала школьную польку! На праздничном концерте. Я помню! — закричала Катя. — Вот её и станцуй!
Рина даже руками всплеснула:
— Что ты, Катюша! Знаешь, сколько там народу участвует — и девочек и мальчиков?
Все помолчали.
— Ну, а кроме этой самой польки, ты ничего-ничего не умеешь? — спросила маленькая кудрявая девочка Валя Ёлкина, по прозвищу «Ёлочка».
— Как это — ничего! — обиделась Рина. — Ещё довольно много танцев умею… Например, испанский танец и неаполитанский — тарантеллу. Только для тарантеллы нужен костюм, а у меня его нет.
Девочки огорчились.
— Что же ты не вняла его с собой! — укоризненно сказала Лена Ипполитова, худенькая, серьёзная девочка в больших очках. — Постой, а может, что-нибудь и здесь найдётся? Я сейчас у Снегурочки спрошу.
— Ничего не найдётся! — так же упрямо ответила Рина. — Это же итальянский народный танец. И костюм нужен итальянский — коротенькая широкая юбка и корсаж со шнуровкой.
— Ну, юбка-то, наверно, здесь нашлась бы, — сказала Настя. — А вот корсаж со шнуровкой навряд ли…
— А если без корсажа и без шнуровки? — осторожно спросила Валя. — Без них никак нельзя станцевать эту самую… тарантулу?
Рина сердито засмеялась:
— Какая ещё там тарантула! Конечно, станцевать всё можно, но получится совсем не то… И ещё у меня для этого танца нет тамбурина, бубна. Понимаете?
— Можно, в крайнем случае, в поднос стучать — тоже очень звонко получится, — предложила рыженькая Ира Ладыгина, самая весёлая девочка в классе.
— Сама стучи!
— Ну, а испанский танец? — неуверенно спросила Оля.
— Для испанского танца нужно фигаро… И кастаньеты, чтобы щёлкать.
— А ты щёлкай пальцами, — не унималась Ира.
— Да не умею я!
— Ну, так мы будем щёлкать, а ты только танцуй.
Но Рина упрямо замотала головой и отошла в угол.
— Привереда! — крикнул ей вслед кто-то.
— Если ничего не понимаете в танцах, так и не говорите! — чуть не в слезах ответила Рина.
Все с укором посмотрели на строптивую балерину.
— Такая была всегда тихоня, — сказала Настя, — а вот какая оказалась! И корсаж ей нужен, и фигаро какое-то, и кастаньеты, и тамбурины, и мандарины…
— Мандаринов мне совсем не надо! — крикнула Рина. — Вы просто хотите, чтобы все надо мной смеялись. Чтоб я провалилась!..
И, отвернувшись к стене, она всхлипнула. А из комнаты уже доносились нетерпеливые аплодисменты и топанье ног.
— Скорей, скорей, нас торопят! — сказала Катя и, заглянув в приоткрытую дверь, с ужасом увидела, что в зале уже всё переменилось. Под потолком опять горит большая яркая лампа, публика расселась по местам, крышка рояля поднята.
— Ну, что же вы, девчата? — сказала Снегурочка, вбегая в коридор. — Я уже объявила, что в первом отделении выступают наши гости.
— Наташенька, родненькая, миленькая! — бросилась Катя к своей краснощёкой молчаливой подруге. — Пойди сыграй! Будь настоящим товарищем! А мы пока постараемся что-нибудь выдумать…
Наташа заколебалась.
— Что же мне сыграть? — спросила она.
— Что хочешь! — сказала Оля. — Только не подведи нас. Играй, да подольше! Ну, ступай!
И Наташа пошла. Она так нерешительно, так осторожно подходила к роялю, словно опасалась, что сейчас из-под него выскочит тигр. Катя с волнением следила за ней. Неужели Наташа так боится? Или она нарочно идёт медленно, чтобы протянуть время?
Но вот Наташа всё-таки подошла к роялю, села на круглую табуреточку, оглянулась на дверь, за которой стояли её подруги, и одёрнула на коленках платье.
Катя затаила дыхание. «Играй же, играй!» — повторяла она про себя, изо всех сил стискивая кулаки.
А Наташа сидела у рояля, чуть нагнувшись над клавишами и сложив на коленях руки. От волнения Катя даже зажмурилась и отвернулась к стене. И вдруг она услышала громкие, уверенные звуки рояля. Наташа играла — да так быстро и бойко, что не только зал, но даже коридор наполнился певучим гулом.
