Хорст Бастиан - Тайный Союз мстителей
Должно быть, учитель понял ее с первых же слов или сделал вид, что понял.
— Хорошо, бегай с галстуком, сколько тебе заблагорассудится, и подумай о том, когда ты вступишь в пионеры, — сказал он, подмигнув Родике.
Она подошла к Альберту и Друге, взяла лопату и тут же как ни в чем не бывало принялась за работу. Когда несколько минут спустя она подняла голову, то заметила, что ее брат и Друга не работают. Альберт, прищурив глаза, вцепился о трамбовку… Ничуть не смутившись, Родика выдержала его взгляд и даже улыбнулась. Но стоило ей это немалого…
Прошло немного времени, Альберт отвернулся и с силой, удвоенной гневом, обрушил трамбовку на землю. Нет, ссоры с сестрой он сейчас не мог себе позволить! Родика нужна ему, нужна больше, чем когда-либо.
Друга встретился глазами с Родикой. И оба одновременно принялись вытирать пот со лба.
До позднего вечера Альберт так и не проронил ни слова, а на следующий день, казалось, гнев его совсем улетучился. Во всяком случае, он делал вид, что не замечает галстука на Родике.
Огромный огненный шар опустился за небольшим леском, стоявшим, словно гость, посреди раскинувшихся кругом полей и лугов. Стволы деревьев как бы разрезали шар на части, и казалось, в лесочке занялся пожар. Невольно люди прислушивались, не доносится ли оттуда столь характерное потрескивание…
По отремонтированному участку дороги шли ребята, окончившие работу. Они славно потрудились и теперь шагали домой. Трудящийся человек всегда твердо ступает по земле — он властелин ее! Ребята лишь изредка перебрасывались шутками. Но, поглядев на их лица, можно было сказать: они довольны.
Друга и Альберт сделали вид, будто не заметили, что все уже уходят. Они работали мрачно, не поднимая головы. Но и здесь Родика помогла: она улыбалась за троих, приветствуя проходящих ребят, и как бы давала им понять: с этими двумя еще придется повозиться.
Последними шагали бывшие мстители. Вместе с ними шли Сынок и Руди, его брат Клаус, Вольфганг, а также Шульце-младший.
Это была целая бригада, и, должно быть, уже неплохо сработавшаяся. Около Альберта и Други они остановились и некоторое время наблюдали за их работой.
Сынок сказал:
— Ей-богу, мы кретины! Выстроились тут, как бараны, вместо того чтобы взять да помочь.
Он тут же схватил заступ и принялся перекидывать шлак. Остальные нерешительно последовали его примеру. Им явно не хотелось давать Альберту повод для ссоры. Шлак так и летел, рассыпаясь по полотну. Вот-вот он угодит в Альберта. Пришлось остановиться. Альберт стоял, подавшись вперед, как всегда, когда злился, и не отступал ни на шаг. Его темные глаза так и сверкали, лицо казалось высеченным из камня, черные волосы развевались по ветру.
— Мотайте отсюда! — процедил он сквозь зубы и стал медленно приближаться.
Звякнула лопата, упавшая на песок. Ребята стояли, сжав кулаки. Что ж, они готовы примять бой, раз уж этого так хочет Альберт.
Друга подумал: «Начнись сейчас потасовка — беды не миновать». Буря, разразившаяся в груди Альберта, угрожала теперь ему самому. До сегодняшнего дня никто и словом не упомянул о том, что Союз мстителей уже не существует. А теперь это хотели доказать кулаками. Если это произойдет, путь к примирению и для Альберта, и для Други будет окончательно отрезан.
Постепенно круг, в центре которого стоял Альберт, замкнулся. Альберт, сжав кулаки, приподнял руки.
— Проваливайте, балбесы! — закричал Друга.
Он протиснулся между ребятами, и ему наверняка досталось бы, не окажись с ним рядом Родики. Вместе они развели противников.
Какой-то миг все пребывали в нерешительности, потом Руди взял свою лопату, отвернулся и сказал:
— Пошли! — И еще раз: — Пошли, чего вы?
Альберт все еще стоял, держа кулаки наготове. Лицо бледное-бледное. И вдруг стало казаться, что он вот-вот заплачет. Но это только показалось.
Немного погодя он снова взялся за работу. Трамбовка в его руках поднималась и опускалась все быстрее и быстрее. Альберт трудился с таким ожесточением, будто дело шло о жизни и смерти. Друга и Родика не отставали от него.
Уже позднее, по пути домой, Альберт сказал:
— Что ни говори, а одно ясно: с нашим Союзом теперь покончено!
Никто ему не ответил, правда никто не знал, как это понимать: к добру или не к добру. Да и сам Альберт не знал этого.
Учитель Линднер обогнал их на велосипеде. Он задержался, намечая задание по ремонту на следующий день.
— До завтра! — крикнул он им, не останавливаясь.
— Ты уйди лучше! — бросил Альберт Родике, когда они дошли до дороги, соединяющей Штрезово с Бецовскими выселками. Она удивленно взглянула на него. Он ответил только усталым движением руки. — Ну, чего ты? Уматывай!
Закинув голову назад, Родика ушла, даже не подумав возражать.
Друга присел на камень и принялся рисовать большим пальцем ноги на песке.
— Что с тобой? — спросил он немного погодя Альберта.
— Ничего, — послышался ответ. — Надо нам кое в чем с тобой разобраться.
Друга поднял голову. Он устал за день.
— Мне еще на работу идти, — сказал Альберт. — Ты же знаешь, из-за Длинного.
— Куда?
— На мельницу.
— Когда?
— Сейчас. Я им сказал, в девять придем.
Друга подмигнул.
— По правде сказать, мне жрать охота.
— Ясно, что охота, — ответил Альберт. Было заметно, что настроение его резко улучшилось.
— А морква зачем тут рядом растет?
Тут же они, перепрыгнув через кювет, принялись дергать морковь. Вытерев морковь о траву, они запихнули ее себе за пазуху и всю дорогу до самой мельницы отплевывались и чавкали с превеликим наслаждением.
— Работать буду, пока с ног не свалюсь! — проговорил Альберт.
Друга кивнул:
— И я!
Обняв его за плечи, Альберт сказал:
— Увидишь, как Длинный обрадуется, когда мы ему что-нибудь хорошее принесем.
— Еще как обрадуется! — ответил Друга. — А я… — Он тут же прикусил язык и покраснел.
— Что — ты? — спросил Альберт, который терпеть не мог, когда кто-нибудь, начав говорить, не договаривал.
— Да так просто, — ответил Друга. — Может, и ерунда. Я хотел сказать, что я мог бы написать стихотворение, в котором мы оба пожелали бы ему, чтобы он поскорей выздоровел. — Он как-то неуверенно взглянул на Альберта и замолчал.
Однако Альберт не рассмеялся, и выражение лица его не было насмешливым.
— Вообще-то это мало чем поможет, но я понимаю — ты это по доброте своей, — заметил он после некоторого молчания. — Длинный — парень что надо, но в искусстве он ни бум-бум.
— Ладно, — согласился Друга.
Неожиданно Альберт заговорил быстро, с какою-то страстью, даже страхом, но в то же время и надеждой.
— Хотел бы я увидеть того, кто больше заботится о Длинном, чем мы.
Друга внимательно посмотрел на него. Он уже знал: Альберт очень тревожится, как бы кто-нибудь не опередил его в ухаживании за больным товарищем.
— Мы лучше их — и всё! — сказал Друга. — Пусть кто-нибудь попробует заработать столько денег, сколько мы уже заработали и еще заработаем.
И это была правда. Тайком они уже два раза навещали Длинного в больнице и отнесли ему конфеты, которые купили в коммерческом магазине в Бирнбауме. И даже цветы преподнесли ему, не забыли. Об этом подумал Друга. Деньги на все эти расходы они честно заработали.
По воскресеньям они бегали на станцию в Бирнбаум и разгружали вагоны с углем и удобрениями…
Вся мельница пела — столько в ней работало электрических машин. Мучная пыль плясала в воздухе. Неописуемая жара заставляла людей обливаться потом. Рабочие все чаще поглядывали на часы — смена кончалась.
Лысый человек, похожий на откормленного кабана, вылез из проволочной клетки, на которой висела дощечка с надписью: «Грузовой подъемник, перевозка людей строго запрещена». Обнаружив Другу и Альберта, лысый подошел к ним:
— Ну что, молодежь? Пришли муку малость подпортить? — И ухмыльнулся.
— А почему бы и нет? — рассмеявшись, ответил Альберт. — Главное, чтобы нам заплатили.
— А ты за словом в карман не лезешь. Ну что ж, это тоже неплохо. — И он долго гоготал.
— Мы насчет работы! — попытался перекричать его Альберт. — Говорят, в зерновом бункере люди нужны, и в ночную тоже.
— Кто это тебе говорил? — заинтересовался лысый человек. Он долго рассматривал ребят и наконец, пхнув Другу в грудь, сказал: — Работа-то есть, да не для школьников.
— Какие там еще школьники! — возмутился Альберт. — Мы из ремесленного.
Лысый снова заржал, закатывая при этом глаза.
— Ремесленники!.. Никогда я так не смеялся. Ремесленники! — И тут же с хитрецой добавил: — Раз назвались ремесленниками, так докажите.
— Что еще доказывать? — спросил Альберт, теряя терпение.
