Михаил Коршунов - Мы приехали лентяйничать
Ребята, распорядители торжества, долго таскали по сцене старенькое пианино: поставят его в ближнем правом углу, потом собьются в кучу, поспорят и катят уже в правый дальний.
Один из ребят ходил следом. Носил от пианино ножку, которая вываливалась, и ее надо было подставлять.
Я подумал, что для споров им не хватает наших Вовок: тогда бы пианино кочевало по сцене суток двое.
Первыми выступали гости — артековцы. Они сплясали матросский танец.
Танец начинался с того, что на сцену вышел мальчик в форме боцмана и продудел в боцманскую, на цепочке, дудку сигнал: «Свистать всех наверх!»
Выбежали тут со всех сторон моряки; гикнули, притопнули, и пошел общий пляс: отбивали ногами различные переборы, ходили на руках, высоко подпрыгивали.
И вдруг, совершенно неожиданно, выскочил из-за кулис маленький поваренок в колпаке, в фартуке и с огромной разливательной ложкой, размером с самого поваренка. Он схватил свой колпак, стукнул им о землю и включился в танец.
Зал засмеялся. Вовки тут же занялись разговором: как артековцы сумели незаметно пронести с катера эту разливательную ложку?
Ялтинские пионеры танцевали польку и мазурку. Ребята, одетые суворовцами, прищелкивали начищенными полуботинками, расправляли плечи и вообще демонстрировали манеры.
Жорка, почти не фальшивя, сыграл на аккордеоне. Таня вела программу и выходила и уходила со сцены, строго постукивая каблучками новых красных туфелек.
Под конец вечера наши всех удивили: показали кинокартину, которую сами снимали, — поход отряда на Ай-Петри.
В луче киноаппарата летали ночные мотыли. Кипарисы в горах, пронизанные светом прожекторов, стояли как зеленые факелы. Под звездами загорались звезды ракет.
После концерта мы провожали гостей до пристани. Шли без строя, кто с кем. Вовок удалось отправить домой. Албанские и болгарские пионеры пели песни на родном языке.
Таня шла со Спартаком.
Когда катер с гостями уплыл, ребята разошлись.
Ушли и Таня со Спартаком, взявшись за руки.
А мы с Леной остались. Остались у того же места в порту, к которому приехали на автобусе.
И вновь, как и тогда, мы стояли на набережной, облокотившись о чугунные перила. С набережной опрокинулись в море огни фонарей. Раскачивались на тихих волнах. Слышно было, как поскрипывали у лодок и баркасов чалки.
Над морем повис ковш Большой Медведицы. Казалось, сейчас окунется, зачерпнет теплой сверкающей воды и поднимет к звездам.
Я стоял и думал: вырастут Вовки и сделаются хорошими людьми. Вырастет Гошка и сделается зоологом или ботаником. Вырастут Таня, Спартак, Жорка, Юля, Вадим, а мы с Леной постареем. И только море останется таким, каким оно и было.