Гортензия Ульрих - Письмо не по адресу. Любовная горячка
Отправитель: БерриБлу
Получатель: ПинкМаффин
Тема сообщения: Гориллы Камиллы
Привет, МАКС!
Как прошла беседа с Готтхильфом? Что он сказал? Тьфу ты, что я пишу? У меня ведь сейчас совсем другие проблемы. Точнее говоря, у НАС совсем другие проблемы: Камилла! Но обо всём по порядку. Прочитай, и ты убедишься, что Кулхардт не только не чокнутый, но и не опасный. Он просто говорит правду!
Так вот, захожу я в кафе, на душе у меня ни следа стресса, тишь да благодать. Ты помнишь, как это важно для меня!
— Зачем я тебе понадобился? — обращаюсь я к маме. — Народу почти нет.
— Из-за неё, — шепчет мама и указывает головой в сторону гостевого зала.
— МАКС? — восклицаю я.
— Нет, это не она.
— А кто тогда? Другая девчонка? Вы что, пытаетесь найти мне подружку? Я ведь уже говорил, не нужно мне…
— Да нет, она уже не девчонка, — шепчет мама ещё тише. — Кроме того, она пришла сюда по объявлению.
— Не понял, вы что, дали объявление, чтобы найти мне подружку? — возмущённо кричу я.
Мама сконфуженно бормочет:
— Нет, мы подавали объявление о… А ты хочешь, чтобы мы?..
— Нет, я понял! Кандидатка на должность официантки? — осеняет меня.
Я тебе уже писал, что наша бывшая официантка сейчас в декрете. Ладно, не в этом дело. Короче, родители ищут новую. Я только за. Глядишь, у меня и работы, и стресса будет поменьше.
— Ну, — оживляюсь я, — и как она? Нормально?
— Не знаю. Но я уже приняла её.
— Ты не знаешь, сможет ли она нормально работать, и всё равно берёшь её?
Мама кивает головой, выражение её лица опять вызывает у меня ассоциацию с «клёцкой валькирии».
— Она хотела приступить немедленно. Кроме того, она была единственной, кто откликнулся на объявление, да и мне было страшновато ей отказывать.
— Как это?
— Взгляни на неё сам, Берри, только будь осторожен. И выбирай выражения!
Заходя в зал, я ожидаю увидеть помесь миссис Скалозуб[10] и медузы Горгоны. Какое разочарование: она выглядит совершенно обычно, не слишком крупная, но весьма жилистая, возраста неопределённого. Лучшие годы её жизни явно уже остались позади, короче, ей хорошо за тридцать. Я с удивлением отмечаю, что она уже переоделась в официантскую форму — белая блузка, чёрная юбка, белый фартучек — и вовсю болтает с нашими бабушками.
— Я новенькая, милые дамы, — произносит она необычайно глубоким голосом. — Кассандра. Всегда к вашим услугам. Кофе, пирожные и добрый совет в любой жизненной ситуации!
— Добрый день, — робко встреваю я.
Она медленно поворачивает голову и смотрит на меня. Вот это взгляд! Честно, МАКС, на миг я решил, что передо мной стоит Кулхардтова родная сестра.
Она оглядывает меня с головы до ног. Затем её лицо расслабляется.
— Чем могу быть вам полезна, молодой человек? Кофе? Пирожное? Желаете слегка перекусить?
— Нет, спасибо, ничего не нужно.
Взгляд её серьёзнеет.
— Чего же тогда вы хотите?
— Я Берри. Тутошний, — глупо мямлю я. Видимо, оробел не на шутку.
Серьёзный взгляд уступает место сияющей улыбке:
— Берри! Вы сын хозяев! Ваша мама рассказывала мне о вас! Вы и в самом деле очень, очень приятный молодой человек!
— Спасибо. Можно на «ты», — вырывается у меня.
Да, мама что-то меня совсем запугала этой Кассандрой.
Она, кстати, подошла и стоит за моей спиной.
— Спроси, какое у неё хобби, — шепчет она мне.
— Что?
— Хобби.
Вот уже и спрашивать ни к чему, Кассандра слышала мамины слова. Она подходит на шаг ближе и подмигивает мне.
— Боевые искусства.
— Что?!
— Боевые искусства — вот моё хобби. Дзюдо, карате, всё что угодно. Из своих чёрных поясов я легко могла бы сшить лоскутное одеяло! Стоит какому-нибудь задире или нахалу приблизиться ко мне, смеяться ему будет не над чем. Можешь поверить, Берри!
Я сглатываю и слышу сдержанные аплодисменты из-за столиков, где сидят бабушки-завсегдатушки. Они, сама собой, уже давно пеленгуют наш разговор. Что ни говори, а всё какое-то развлечение. Обычно в кафе не происходит ничего из ряда вон выходящего, разве что кто-нибудь из посетительниц нечаянно уронит вставную челюсть на блюдце с пирожным.
— Что ж, милые дамы, скажите, чем я ещё могу быть вам полезна? — кричит им Кассандра.
— Может быть, она нам и подойдёт, — шёпотом обращаюсь я к маме.
Та кивает:
— Было бы замечательно. От неё, похоже, будет большой толк.
Собственно говоря, на этом месте я мог бы и откланяться, потому что кроме постоянных клиенток, как я уже сказал, в кафе больше никого не было. И всё-таки я остался. Почему, не знаю. Наверно, было любопытно, как будет вести себя Кассандра. Кроме того, она понравилась мне с первого взгляда — и не только потому, что умеет смотреть так же, как Кулхардт.
Наблюдая за ней, я не могу не отметить её ловкости, сноровки и дружелюбия. Судя по всему, работа официантки для неё не в новинку.
— Боевые искусства, — бормочу я себе под нос какое-то время спустя. — Как-то не вяжется с Кассандрой.
Мама громко вздыхает:
— Ты же слышал, что она сказала. Ой-ой-ой-ой-ой! Только бы всё сложилось удачно!
Уф-ф. И почему мама так всего боится?
Должен признаться, с момента нашего не совсем удачного знакомства я продолжаю посматривать на Кассандру — чисто из профессиональных соображений, разумеется. В результате совершенно упускаю из виду, что в зале появился посетитель, который никак не вписывается в атмосферу нашего кафе.
Вдруг Кассандра подходит ко мне:
— Вон тот тип хочет с тобой переговорить.
— Что за тип?
— Да вон, сидит там, в углу. Заказал только воду, скупердяй.
— И что ему от меня нужно?
— Понятия не имею. Но будь осторожен. Выглядит он подозрительно.
— Никаких проблем, — беспечно говорю я и не спеша направляюсь к столику в самом дальнем углу.
Но, не успеваю я подойти к нему, неспешность мою как рукой снимает. В голове — одна мысль: куда сбежать? Я сразу узнаю его: бритоголовый, тело без единого грамма жира, череп без единого грамма мозгов, зато какая гора мускулов. Это один из телохранителей Камиллы, которые поймали меня тогда в её лаборатории. Голова отчаянно сопротивляется, но ноги, будто примагниченные, сами ведут меня к столику.
— Чего изволите? — рефлекторно спрашиваю я.
— Свиньи.
— Жаркое?
— Ты знаешь, какие свиньи.
Само собой, но я хочу потянуть время и притвориться идиотом.
— Я должен знать, какие именно вам нужны свиньи?! — восклицаю я. — Вы приходите сюда, хотите поговорить со мной и…
— Свиньи! — хрюкает горилла Камиллы.
Мне вспоминается наша первая встреча. Я ведь ещё тогда заметил, что ему трудно понимать предложения, которые состоят более чем из четырёх слов.
— У меня нет свиней, — использую я максимально возможное количество слов.
— Врёшь они у тебя.
— У меня их нет.
— Врёшь, мне лучше знать.
— Этого не может быть.
Внезапно горилла вскакивает и делает шаг в мою сторону. В результате он буквально зажимает меня между собой и стеной. В нос мне ударяет запах одеколона. Меня тошнит.
— А теперь слушай внимательно, умник-недоросток, — шипит он, — я знаю, что свиньи у тебя. И эти свиньи нужны мне. Понял, наконец, или тебе нужны более чёткие объяснения?
— В этих предложениях было больше, чем по четыре слова, — не подумав, говорю я.
На лице гориллы, вернее, в его глазах, появляется какое-то непонятное выражение.
«Что ж, вот и всё, — думаю я. — Сейчас расшибёт меня об стену. Родители ведь давно хотели сделать в кафе второй выход. Хоть что-то».
Но до этого дело не доходит.
— Оставь Берри в покое, тупая твоя башка! — слышу я голос Кассандры.
У меня перехватывает дыхание, затем я слышу крик. Честно, МАКС, по сравнению с ним крик Тарзана — просто вялый йодль[11].
В тот же миг я вижу, как тело гориллы делает поворот на 180 градусов — голова на юг, ноги на север. Затем раздаётся треск.
Следующее, что я помню: горилла Камиллы лежит на полу и в шоке таращится на Кассандру, которая стоит над ним, широко расставив ноги, и поправляет свой фартук.
— У тебя два варианта исчезнуть, — тихо произносит она. — Удобный и неудобный.
— О-о-о чём вы говорите? — заикается охранник.
— Если уйдёшь сейчас, то побежишь. Если останешься здесь ещё ненадолго, тебя вынесут.
Горилла спешно вскакивает на ноги и рысью несётся мимо бабушек-завсегдатушек в сторону выхода.
— И ты не заплатил за воду! — грозным голосом кричит Кассандра.
Он нервно роется в карманах, бросает пару монет на ближайший столик и исчезает прочь.
Кассандра поворачивается ко мне. На лице её играет улыбка.
— Я же тебе говорила, будь осторожен.
