Вера и Марина Воробей - Такая разная любовь
Где-то в районе пяти Ира стояла на эскалаторе, который вез ее к выходу из метро «Текстильщики». На улице она сверилась с планом, нарисованным Егором. Так… мимо стадиона АЗЛК и к автобусной остановке…
Вскоре она оказалась на улице Тихой. Дом спрятался внутри микрорайона, Ира с трудом его отыскала, несколько раз приходилось спрашивать прохожих. Оказавшись перед подъездом, Ира поняла, что возникла небольшая проблема – код, который Егор забыл сообщить. Но и тут Ира справилась. Она подождала, когда какая-то бабуля с внуком выходила на улицу, и прошмыгнула в подъезд. Однако на этом ее трудности не закончились. Понажимав на кнопку звонка, Ира убедилась, что в квартире Жанны никого нет. Она поднялась на промежуточную площадку, уселась на подоконник и приготовилась ждать.
Она сидела, а крупицы снега все это время стучали по стеклу, как сотни нетерпеливых пальчиков. Скоро за окном стемнело. Мимо нее стали проходить люди, возвращавшиеся домой с работы. Одни шли молча, оглядывая Иру, другие спрашивали:
– Ты кого ждешь, девочка?
Она отвечала:
– Жанну из сто восьмой.
Люди кивали и шли дальше.
На часах было восемь, когда Ира стала задумываться: а сколько же ей здесь еще сидеть? Потом появилась мысль: а может, она вообще сегодня домой не придет, эта Жанна? Следующая мысль вытекала из первой: а не следует ли Ире отдать записку соседям, которые не так давно появились, чтобы потом те передали ее Жанне? Эту мысль Ира отвергла практически сразу. Вдруг в записке что-то очень личное. Она же без конверта, не запечатана. Неправильно, конечно, подозревать незнакомых людей в неприличном поступке, который они к тому же еще не совершили, но раз уж такая мысль пришла, ее из мозгов никакой серной кислотой не вытравить. Ира вздохнула, достала зеркальце, посмотрелась в него. Она сегодня специально поярче накрасилась, чтобы не выглядеть этакой простушкой по сравнению с моделью. Видно, напрасно старалась. Ира досидела до девяти и встала. Хватит вытирать пыль на этом подоконнике, тем более что ей еще больше часа добираться домой.
Она позвонила соседям.
– Да, что такое? – спросил ее пожилой мужчина в майке и трениках.
– Вы случайно не знаете, Жанна никуда не уезжала?
– В смысле?
– Ну, она в Москве?
– Ах, это! Да я ее сегодня утром видел.
– Спасибо, – поблагодарила Ира, прежде чем дверь закрылась.
Что ж, первая попытка не увенчалась успехом. Придется попробовать еще раз.
Случилось так, что на следующий день Ира решила заехать к Егору, чтобы рассказать ему о вчерашней неудаче. А то он ждет, надеется, что Жанна вот-вот прибежит, бродит по коридору как неприкаянный, в окошко поглядывает, а Жанна-то и не в курсе, куда нужно бежать. Ира пожалела только об одном: что не спросила номер его мобильника. Как бы это все упростило! Она могла бы позвонить Егору и сказать, что передаст записку сегодня вечером. Попробует передать, поправила она себя и поплевала через плечо, чтобы не сглазить. «И вообще, пора осваивать компьютер в интернет-кафе, а то письма к Илье слишком долго идут», – ни к селу ни к городу подумала она.
– На уколы! – разнеслось эхом по длинному коридору.
Ире навстречу потянулись больные к процедурному кабинету. Ира как раз проходила мимо него. Дверь была приоткрыта.
– Пойду душке Егорушке укольчик сделаю.
– Куда, Кудрявцева?! – рявкнули в ответ. – Моя очередь!
– У тебя и здесь работы хватает.
Ира развеселилась. Две молоденькие медсестры прямо-таки борются за право уколоть Егора. Она решила подождать в кресле в холле, пока блондинка в неприлично коротком халате выйдет из палаты, и потом уже его навестить. Ее план раскрыли.
– Девушка, а вы к кому в столь неурочное время? – спросила та самая блондинка, заприметив Иру, маскирующуюся среди широких листьев фикуса.
– Я к Егору Тарасову. Я на минутку. – Ира подкупающе улыбнулась, выходя на свет. – Только скажу ему два слова и тут же уйду.
– У нас определенные часы посещения. Для вашего же удобства расписание на двери висит. Вы что, читать не умеете?
– Умею. Но тут такой случай… – Ира напомнила себе, что нужно быть вежливой. И подумала: если здесь порядки нестрогие, как сказала ей медсестра в хирургии, то какие же драконовские там?
– Ничего не знаю, – настаивала на своем блондинка. – Придется вам заглянуть к нему после пяти. Но если это что-то срочное, вы можете сказать мне, я ему передам.
– Нет, не могу: это личное.
Блондинка вздернула брови:
– А вы ему кто будете? – Осененная неправильной догадкой, она оглядела Иру сверху вниз и снизу вверх. – Может быть, родственница или подружка?
– Нет, я всего лишь знакомая. Мы учились в одной школе.
– Правда? – Глаза у блондинки аж по всему лицу забегали. – Так ты его хорошо знаешь? – Она моментально перешла на «ты».
– Ну-у… – неопределенно отозвалась Ира.
– Пойдем в ординаторскую. Я тебя чаем угощу, поговорим.
– Мне к Егору надо, – напомнила Ира.
– Не получится, у него сейчас консилиум собирается.
Консилиум! Ира обо всем забыла и пошла вслед за блондинкой.
– Тебя как зовут?
– Ира Дмитриева.
– А меня – Лариса.
Лариса включила электрический чайник, достала коробку зефира, конфеты.
– Вот живем. Родственники сладким задарили, через пару лет в дверь не влезешь. – Она провела рукой по округлому бедру.
– А почему у Егора консилиум? – спросила Ира, чувствуя, что внутри холодеет. Опять ей капельница вспомнилась.
– Будут решать, оперировать или нет. Его отец какого-то светилу пригласил. Они с минуты на минуту подъедут. Так что, сама понимаешь, к Егору никак нельзя. А правду говорят, что отец Егора что-то в генетике открыл и его на Нобелевскую премию хотят выдвинуть?
Ира понятия об этом не имела, и ее это совершенно не интересовало.
– Ларис, а что с Егором случилось?
– А ты не знаешь?
– Нет, подробностей не знаю. Он сказал, что в аварию попал. Я, кроме шрама на виске, ничего не разглядела.
– Шрам – ерунда, заживет. А у него постоянная девушка есть? – Лариса налила ей чай. – Бери, угощайся. Так есть?
– Не знаю. Мы с ним не друзья, чтобы обсуждать такие вещи. Мы просто учились в одной школе, а теперь Илья…
– Какой Илья?
– Ой! Это я оговорилась. Егор, конечно, Егор… Он теперь в строительном учится.
– Ну, это я и без тебя знаю, – разочарованно протянула Лариса. Стало ясно, что Ира ее надежд не оправдывает и чаем ее поить не за что. – А что он любит? Может, сладкое? Журналы какие-нибудь особенные, фильмы, музыку?
– Он баскетбол любит, – вспомнила Ира. – И еще свой мотоцикл.
– Рокер косушный! Писк! – восхитилась Лариса.
– Никакой он не рокер косушный, – обиделась Ира за Егора. – Просто гоняет на своей «ямахе», как все парни.
– Ну теперь ему об этом увлечении надолго придется забыть, если не навсегда.
– Как?
– А вот так. – Лариса откусила конфету со сливочной начинкой, облизала губы, прежде чем оглушить Иру. – У него контузия спинного мозга. Ниже пояса ничего не чувствует. – Она подмигнула Ире: – Будем надеяться, что у парня это временное явление.
– Надеяться? – У Иры почему-то пересохло горло.
– Угу! Понимаешь, сильный ушиб позвоночника повлек за собой обширный отек, – заговорила Лариса научным языком. – Опухшие ткани давят на нервы. И пока отек не спадет, врачи не могут определить характер паралича – временный он или постоянный. Если временный – месяц физиотерапии, укольчиков – и он на ногах, а если что посерьезнее…
– Что здесь происходит?! – услышала Ира грозный, почти свирепый окрик. В дверях стояла та самая медсестра, которая дежурила вчера. – Почему в ординаторской посторонние? Почему вы нарушаете врачебную этику и обсуждаете больного! – Ира наконец-то поняла, что этот крик относится не к ней. Она встала и на негнущихся ногах вышла из ординаторской. Вслед ей неслось: – Я доложу главврачу после обхода. Уверена, что тебя, Лариса, ждут большие неприятности!
От морозного ветра трещали деревья. Ира шла, не выбирая дороги, и плакала. Горькие слезы текли по ее лицу, она не пыталась их остановить. Кто-то должен был плакать в этом жестоком мире!
Наревевшись и кое-как успокоившись, Ира отправилась к Жанне. «Если потребуется, буду спать у нее на коврике, словно потерявшийся щенок, – решила она, – но дождусь». Все получилось совсем не так, как она думала.
Ей сразу же открыли дверь.
– Тебе чего? – спросила высокая девушка, как Ира и предполагала – роковая красавица. И рыжеволосая. «Все-таки после Лизы Кукушкиной Егор неравнодушен к этому цвету волос», – промелькнула мысль и исчезла.
– Вы Жанна? – спросила Ира, чувствуя, что замерзшие ступни начинает покалывать иголочками.
– Ну, положим.
– Меня Ира зовут. У меня для вас записка от Егора Тарасова.
– От Егора?! Заходи. – Жанна отступила в сторону. – А что же он тебя прислал? Сам испугался прийти? – Профессионально накрашенные губы изогнулись в язвительной улыбке.
