Юрий Третьяков - Командир особого отряда. Повести и рассказы
— Какой он вам Витюша! Кому Витюша, а кому — Виктор Николаевич! Какие приятели заявились! Нету его! На работе! На кой он вам понадобился? Какое у вас может быть до него дело?
— Мы не к нему… — оробел Шурка. — Мы к черепахе…
— Говорю вам раз навсегда: ни-ка-ких тут больше чертовых черепах нету. И не ходите сюда, и не булгачьте людей понапрасну! Утром ему велела, чтоб нес куды хотит! Зверинец развел! На дело его нету… Всю кадушку изгваздал черепахой своей поганой, пускает то и дело, как маленький! От людей срам!..
— А куда он ее понес? — спросил Шурка.
— Я почем знаю! Не знаю и знать не хочу! Откудова брал, туда пускай и относит! Хоть под буерак!
Витюшина мать с силой хлопнула калиткой, а Шурка с Калинычем еще немного постояли на улице, не зная, что теперь делать…
— Неужели выбросит? — не верил Калиныч. — Уж лучше бы нам отдал!
Интересно, что точно такая же мысль была в это время в голове и у Шурки, только сказать не успел… Вот что значит дружба: даже мысли приходят одинаковые!
Действительно, для черепахи гораздо полезнее жить у Шурки. Тут нужно так рассуждать. Витюша — человек большой, почти взрослый, ему нужно работать, а не черепах пускать, а то от людей срам, как правильно Витюшина мать сказала. Черепаха будет его от дела отвлекать, а у Шурки свободного времени больше, — найдет, когда с ней заняться: ведь ей требуются прогулки, простор, купание… Недаром книжка «Юный зоолог» выпущена: там знают, кому лучше всего черепах доверять! А у Витюши она не живет, а просто мучается — голодная, в темном ящике… А Шурка будет ее прогуливать в саду и огороде, купать в воде и угощать чем только она пожелает! Она бы везде ползала, а Шурка ей рыбок или чего другого приносил — так бы и жили… Если она захочет, то можно целый бассейн для нее вырыть в огороде — пусть плавает на здоровье! А Витюше делом нужно заниматься, не маленький… И все-таки куда он ее дел? Неужели успел уже выбросить или кому другому отдать? Следует все выяснить как можно скорее, пока не поздно!
— Быстрей! — скомандовал он Калинычу и припустился бегом.
Калиныч — за ним.
— А куда мы бежим? — спросил он, догоняя Шурку.
— В больницу!
— А зачем?
— К Витюше!
И они наддали еще, стремясь скорее повидать Витюшу, и даже не остановились, когда из своего двора выскочил Дед, удивился и крикнул:
— Куда вы?
— За черепахой! — наскоро объяснил ему Калиныч. Дед ничего не понял и тоже побежал, на ходу пытаясь выспросить, в чем дело, какая черепаха и зачем они так быстро бегут…
Витюшина начальника хромого Егора Ефимыча все в поселке знали и уважали за то, что он был мастер на все руки и в свободное от работы время вместо отдыха кому-нибудь что-нибудь делал: строил или починял. Этой весной он состроил Шурке ворота и починил забор, а Шурка ему помогал, и они даже подружились… Калиныч тоже знал Егора Ефимыча, который сделал им крыльцо и поменял электропроводку. Дед с Егором Ефимычем знаком не был, но считался вместе с Шуркой и Калинычем. Поэтому они смело зашли на подсобное хозяйство больницы.
Это хозяйство имело такой большой двор, что если сложить все дворы, и Шуркин, и Калинычев, и Дедов, да еще добавить Перфишкин, то все равно не хватит… И весь он был застроен сарайчиками, будками и навесами, в которых можно даже заблудиться. Ребята сначала и заблудились немножко: никак не могли выйти к Витюше и Егору Ефимычу, чьи голоса слышались то совсем близко, то подальше, а то и вовсе далеко… А приблизиться мешали груды пустых бочек, ящиков, парниковых рам и каких-то механизмов. Попалась даже соломорезка — интересная штука с громадными зубчатыми колесами, которые изрежут в крошку любую солому, если ее туда сунуть и начать крутить. Дед хотел было попробовать, да Шурка запретил: неудобно — прийти и прямо сразу начинать соломорезкой баловаться…
Наконец они вышли к загону, обнесенному новеньким штакетником, где бегали, играли, дрались и грелись на солнышке маленькие поросята, но оробели и спрятались за штабелем ящиков, увидев Егора Ефимыча, Витюшу и одну женщину по имени тетя Маруся.
Егор Ефимыч стоял возле большой бадьи и сыпал туда муку из бумажного пакета, тетя Маруся размешивала, а Витюша отдыхал под навесом на мешках и рассказывал:
— Свиньи — это несовременно… Пережиток буквально… Теперь их научились из нефти производить или там из опилок… Не живых, конечно, а уже готовых: в виде котлет прямо… Для ускорения процедуры! А то ходи за ними да жди, когда подрастут…
— Ловко! — покачал головой Егор Ефимыч. — А тебе, стал быть, останется только возле той машины с тарелочкой дожидаться…
— Тарелочка ему что! — хихикнула тетя Маруся. — С ведром!
Но Витюша не заметил намека:
— Вы вот не верите, потому что не в курсе научно-технического прогресса… А я сам видел в журнале снимок: черная икра и какое-то мясо с гарниром — из синтетики! Призывали лучших поваров пробовать: никакой разницы не заметили! Теперь добиваются, чтобы вид был… А что вид? Был бы вкус!
— Да нефть-то, она небось керосином воняет! — не верила тетя Маруся.
— Опять же вы не в курсе! Физика что гласит? Она гласит, что все состроено из атомов. Зависит только, как они перемешаны. Берут нефть, по-другому атомы перемешают — икра! Перемешают еще — поросятина…
— Готово! — воскликнул Егор Ефимыч и, взяв пальцем немного месива, попробовал его на язык. — Твои атомы когда ещё там перемешаются, а тут в самый раз! Ну-ка, химик, подымайся да разноси по корытам!
Витюша медленно встал с мешков и начал топтаться вокруг бадьи, примериваясь, как ее взять, чтобы не запачкать свои нарядные джинсы.
— Живей! — прикрикнул Егор Ефимыч. — Что ты как не своими руками! Ну, рабо-о-отничек! Таких работяг самое нефтью и кормить — лучше не стоют!
Витюша поднял бадью за ручки и потащил в поросячий загон. Когда он открыл дверку, поросята толпой бросились ему под ноги, он отталкивал их пинками, но двое самых отчаянных прошмыгнули наружу и хотели убежать. И тут из-за ящиков, как кот, выпрыгнул Шурка, схватил одного, Калиныч погнался за другим и, упав животом на землю, уцепил его за ногу, а Деду поросенка не досталось, и он взялся рукой за Шуркиного, будто тоже ловил…
— Давай их сюда! — распорядился Егор Ефимыч, даже не удивившись, что Шурка с друзьями вдруг зачем-то оказались на его хоздворе. И только водворив обратно в загон поросят, которые с веселым и довольным видом тотчас ввязались в общую схватку у корыта, спросил Шурку:
— А ты чего тут? Ворота осели?
— Да нет… так… — не знал что ответить Шурка.
— Они должны в скором времени рассохнуться и осесть, — не слушал его Егор Ефимыч. — Тес был сырой… У меня запланировано зайти, подделать — скажи матери, пускай не беспокоится…
— Да нет… Мы зашли… поросят посмотреть! — объяснил Шурка, видя, что Витюша сделал страшное лицо и погрозил исподтишка кулаком.
Шурка дернул головой и поднял брови, что должно означать вопрос: как черепаха? Витюша понял: подмигнул, слегка помахал, ладонью, и Шурке стало ясно, что с черепахой все в порядке, только нужно пока помалкивать и не подавать виду…
— Посмотрите, посмотрите… — разрешил Егор Ефимыч, унося пустую бадью, ведро и мешалку. — Пока их не успели на нефть заменить… Эй, химик, покажи им!
Витюша, пуская ребят в поросячий загон, громко, чтобы слышал Егор Ефимыч, заорал:
— Чего приперлись всей бригадой? Только людей от дела отрываете!
А потом добавил:
— Тут она… Я ее сюда перепрятал, а то дома мать житья не дает… Чтобы Ефимыч не увидал…
Он повел ребят в угол, сдвинул доски, грудой сложенные у ограды, и вынул ящик с черепахой.
Черепаха лежала там на дне, вся упрятавшись в свой панцирь, и не двигалась. И даже когда ей к самой голове подложили принесенных рыбок, нисколько не пошевелилась.
— Симпатичная… — шепнул Калиныч, а Дед просто кивнул.
— А она не померла? — беспокоился Шурка.
— Живая, что ей сделается! — заверил Витюша, грубо переворачивая черепаху на спину. — Я недавно тянул за хвост — поджимает!..
Но, увидев, что Егор Ефимыч возвращается назад, таща на спине какой-то мешок, он проворно задвинул ящик под доски и принялся толкать ногами поросят, которые толпились вокруг, будто тоже хотели посмотреть на черепаху.
— Ну вы, тунеядцы! Замучили меня, гады, житья от вас нет!..
— Уж ты уработался, надорвался… — сказал Егор Ефимыч, сваливая на землю мешок.
— А что? — обиделся Витюша. — Вы, Егор Ефимыч, известный человек: всё недовольны да придираетесь… А чего я не сделал?..
— Чего? — рассвирепел Егор Ефимыч и, схватив мешок за углы, вытряхнул из него кучу вялой, мятой травы. — Ты какой травы принес? Тебе русским языком было сказано: лебеды и подсвекольника, а не абы чего! Это — трава? Это — хворост! Ей бык подавится, не то что поросята малые…
![Вуди Аллен - Секс-комедия в летнюю ночь [=Комедия секса в летнюю ночь]](/uploads/posts/books/228844/228844.jpg)
