Владислав Крапивин - Альфа Большой Медведицы
1971 г.
ШТУРМАН КОНОПЛЁВ
За окном был двор и горячие от солнца гаражи. За гаражами – улица. За улицей – тополя. Среди тополей виднелась озерная вода: местами – серая, местами – блестящая от полуденных лучей. Озеро страдало от жары и безветрия.
Над тополями белела треугольная верхушка паруса. Серёжа знал, что это яхта класса "финн", гоночный швертбот-одиночка заводского яхт-клуба. Рулевого с «финна» звали Саша Мартынчук. Серёжа и еще двое ребят из морского пионерского отряда «Варяг» позавчера гонялись с этим Сашей на своем швертботе "Четыре ветра" от острова Петушок до водного стадиона. Сперва «финн» ушел далеко вперед, но ребята сбросили стаксель и подняли прямой парус брифок и летучий кливер. У самого финиша они обошли Мартынчука, и Серёжа показал ему с кормы кончик пенькового троса…
Сейчас «финн» еле движется. Никакого удовольствия ходить под парусом в такую погоду.
Впрочем, торчать на вахте в кают-компании отряда – тоже не очень большая радость. Ребята купаются или жарятся на песке – животы кверху. Своего помощника Владика Стрельцова Серёжа отпустил: все равно на вахте делать нечего, пусть малек гуляет.
Скучно.
Серёжа расстелил на штурманском столе карту Балтийского побережья, взял параллельную линейку. Но заниматься не хотелось. Карта с четкими квадратами меркаторской сетки, с разноцветными колечками маяков и цифрами глубин была знакома, и задачи по прокладке курса уже не вызывали интереса. Все это Серёжа изучил еще прошлой зимой. Недаром же у него на форменной рубашке две золотых полоски под якорем: штурманский шеврон. Штурман пионерской парусной флотилии Сергей Коноплёв…
Штурманское звание заслужить не просто. Мало тут в картах разбираться и задачи решать, мало уметь управляться с компасом и парусами. Надо, чтобы вообще… Ну, как это сказать? Надо, чтобы ребята знали: такой человек не подведет.
Что ж, Серёжка и не подводил. Он второклассником был, октябренком еще, когда его взяли в отряд. Совет дружины в школе ворчал слегка: непорядок, мол, отряд-то пионерский. Ну, только это все же не обычный отряд, как в каком-нибудь пятом «А» или четвертом "Б", а морской, сводный. И вожатый у него не какой-нибудь восьмиклассник, который без классной руководительницы боится лишний шаг ступить, а Валерий Васильевич Стронский. Аспирант университета, почти кандидат педагогических наук. Чемпион области по стрельбе из пистолета и спортсмен-парусник. Командир флотилии.
Он сказал совету дружины:
– Люди, не будьте бюрократами. Мы должны воспитывать октябрят? Должны. Кроме того, отряду нужен хороший барабанщик.
А барабанщиком Серёжка уже тогда был настоящим. Сейчас у Серёжки на околыше черного морского берета четыре золотистых звездочки: четыре года он в морском отряде. И не расстается с барабаном. На красном, облупленном кое-где барабанном ободе выцарапано "СК". Это чтобы другой барабанщик – Вовка Голосов – не перепутал инструменты. Сам-то Сергей никогда не перепутает.
Каждую неделю, в среду, в семь вечера, на отрядной линейке Сережа и Вовка выбивают торжественный марш, двигаясь навстречу знаменной группе. Потом они разворачиваются и выводят знаменосцев и ассистентов на правый фланг. Отточены движения, отмерены шаги, палочки будто сами собой скачут в дробном ритме. Другое дело, когда идешь впереди отряда по городу. Шагай да не сбивайся! За тобой сорок человек, и вся улица смотрит на тебя.
Серёжа вспомнил Ригу. Странный, так и не узнанный до конца город. Высокие башни с флюгерами и мачты парусных баркентин. По старинным улицам шагали к памятнику Ленину отряды, которые съехались на слет юных моряков. И Серёжа шагал впереди. Летел вдоль улиц пасмурный ветер, полоскал знамя, взмахивал флажками на трубах горнистов. И далеко разносил стук Серёжкиного барабана. Барабан стучал лихо и задорно. Отряд тогда впервые оказался у настоящего моря…
Серёжа подошел к стеллажу и снял с полки альбом с фотографиями рижской операции. Вот плавбаза морклуба, на которой жили ребята. Вот немецкая бригантина "Вильгельм Пик" – были на ней в гостях. Вот катерный тральщик "Румб", на котором выходили в море… А вот сам Серёжа – в шеренге, вместе с другими ребятами. Это утренняя линейка на палубе плавбазы.
Серёжа грыз колпачок шариковой ручки и разглядывал снимок. За спинами ребят видна была покрытая рябью Даугава, старинные башни на том берегу, небо в серых облаках. Крейсерская яхта с приземистой каюткой, накренившись, бежит мимо большого сухогруза "Витя Хоменко"…
Серёжа хорошо помнил эти ранние линейки. Погода стояла свежая, и ребята поеживались в строю. Вот и на снимке видно: Валерка Садовский втянул голову в плечи, а у Юрки Сараева лицо такое жалостливое, будто сейчас слезы побегут. Он вообще такой – часто обижается.
Серёжа усмехнулся и на Юркиных щеках нарисовал слезинки.
Он тут же испугался. Тут же подумал: "Что это я, с ума сошел? Испортил зачем-то…" Он сразу же вспомнил, что снимок этот – единственный, негатив не сохранился. Альбом ребята листают часто, особенно новички. Сегодня же увидят, как Серёжка изукрасил фотографию.
А кто узнает, что Серёжка?
Это была не очень-то хорошая мысль, противная какая-то, но он представил, какую нахлобучку получит от Кэпа, и поежился.
Кэпом звали десятиклассника Сергея Семенова, капитана флагманской яхты, заместителя командира флотилии. Кэп суров был и требователен. Его побаивались. Впрочем, если случалось что-нибудь серьезное, Семенов никогда не ругал виноватого, ничего не решал сгоряча. Всегда разбирался, что и почему. Но всякое мелкое разгильдяйство и глупые поступки он не переносил. Он считал, что как раз из-за глупых мелочей случаются большие беды, и часто рассказывал, как его яхта вылетела на камни, потому что на стаксель-шкоте был неправильно завязан узел (потом двое суток чинились).
Когда Кэп увидит чернильные слезы на снимке, он начнет рвать и метать, потому что поступок Серёжки совершенно глуп и непонятен. Серёжка даже не сможет объяснить, зачем это сделал. Лучше не рисковать.
Серёжа медленно, почти против воли, снова взял ручку и добавил еще два штриха: на своем собственном лице нарисовал усики. Кто теперь его заподозрит? Ведь умный человек не станет портить свой портрет.
Сережа зажмурился и захлопнул альбом. Было чертовски неприятно…
А потом все случилось быстро. Будто во сне. Новый вахтенный стал искать список дежурств, начал перетряхивать альбом, увидел испорченную фотографию, разозлился и отказался принимать вахту. Позвонил Семенову.
Кэп сказал:
– Докатились. И велел собрать отряд.
Собрали. Пришел «командор» – Валерий. Узнал. в чем дело, и сказал привычную фразу:
– С такой жизнью не соскучишься.
Потом спросил:
– Кто валял дурака? Делать было нечего, что ли? У кого это руки чесались?
Отряд молчал.
– Люди, – сказал Валерий уже встревоженно, – вы что? Ну сделал кто-то глупость, так пусть уж скажет. Ну нельзя же так, это уже и трусость, и обман, и шут его знает, что еще получается. Ведь мы же никогда не врали друг другу.
Самое простое дело было встать сейчас и сказать "я". Ну отругали бы, и все. Но Серёжку будто веревками привязали к стулу.
– Может, кто из посторонних начеркал? – сказал Мишка Данько.
– Посторонних целую неделю в кают-компании не было, – сердито сказал Сергей Семенов. – А фотография еще позавчера была чистая, я помню.
– Ребята, давайте кончим этот разговор, – попросил Валерий. – Есть ведь простой выход. Поднимите руки, кто дает честное пионерское, что фотографию не портил.
С облегчением (действительно, как все просто) вскинули ребята руки.
Поднял руку и Серёжа.
Что он думал в этот момент? Пожалуй, так: "Все равно никто не знает. А раз не знает, этого будто и не было. Ну что хорошего случится, если признаюсь? Ведь снимок лучше не станет, значит, все равно пользы никакой никому. А я с этих пор никогда-никогда не буду больше нарушать слово, врать не буду и дурацких вещей таких делать не буду тоже…"
Потом он увидел очень удивленные, обиженные какие-то глаза Владьки Стрельцова и услышал, как он спрашивает: – Ну зачем ты? Я же у окна стоял, я же видел. Зачем ты так врешь?
Ух как тихо и тошно стало кругом…
И в этой тишине Сергей Семенов хмуро сказал:
– Встань… штурман Коноплёв. Рассказывай.
Он рассказал. Сбивчиво, но подробно.
– Зачем ты все это сделал? – спросил Семенов.
Серёжка молчал. Если бы он знал – зачем!
– Бестолочь, – сказала семиклассница Ольга Сватова. – И трус. Из-за такой глупости из пионеров вылетишь.
– Ну уж! – вскинулся спорщик Валерка Садовский. – Из-за какой-то фотографии – сразу из пионеров!
– Ну и глупый же ты, Садовский, – сказал Мишка Данько. – Причем здесь фотография?
