Саадул Кануков - Девочка из Ленинграда
Арина Павловна сама увидела ее.
— Рая! Внучка!.. Жива, слава богу.
Рая подбежала к ней.
— Бабушка… а где Вовка?! — дрожащим голосом спросила она.
— Как — где? Он с тобой был…
Рая уткнулась лицом в каравай. Арина Павловна теребила ее за плечо.
— Да говори же, где он?!
— Не знаю… Я пошла за хлебом, оставила его с тетей из Киева… Она обещала присмотреть…
— Боже мой… Да что же это такое! — вскрикнула Арина Павловна.
Откуда-то появился Никанор Петрович.
— Что случилось?
— Внучек… Володенька потерялся…
— Возможно, его взяли в детскую комнату. Побудьте здесь, я сейчас узнаю.
Но ни в комнате матери и ребенка, ни в медпункте Вовки не оказалось. Северов разыскал дежурного по вокзалу, попросил объявить о мальчике по радио. Кто увидит — пусть приведет в детскую комнату.
У Раи немного отлегло от сердца.
Но прошел день, ночь и половина следующего дня — все это время Арина Павловна и Рая не отходили от дверей детской комнаты, — Вовку никто не приводил.
Никанор Петрович решил сходить в городскую милицию. С ним пошла и Рая. Там записали приметы мальчика и сказали, что будут искать.
Прошло еще несколько дней, но никаких известий о малыше не было. Арина Павловна совсем пала духом и стала равнодушной, казалось, ко всему на свете. Она уже не беспокоилась о билетах, часами молча сидела в углу вокзала. Они пропустили поезд, который увез их спутников-ленинградцев на Алтай.
Рая то бродила по прилегающим к вокзалу улицам — не покажется ли где Вовка, то выходила на перрон. Вот подошел какой-то необычный поезд: несколько пассажирских вагонов, потом вагона три, похожих на почтовые, за ними несколько товарных, в конце две платформы.
Еще на ходу из первого вагона выпрыгнул военный. Он показался Рае знакомым. Да это же доктор, дядя Мамед… Мамед Махмудович Калашоков.
— Мамед Махмудович! — сама не зная для чего, окликнула она майора. Наверное, просто от радости, что увидела знакомого человека.
— А, Рая! Вы еще не уехали?.. Ну что, как тут у вас? — торопливо спросил майор.
Рая рассказала, что все их попутчики-ленинградцы уехали, а они с бабушкой остались: пропал Вовка. Вот уже прошло пять суток, а известий о мальчике никаких нет. А бабушка вся изнемогла, не встает, и она, Рая, не знает, что делать.
Калашоков задумался.
— Вот что, Рая. Оставаться вам здесь больше нет смысла. Братишка твой, конечно, найдется. Его направят в детдом. Вы потом узнаете, где он. А сейчас вам надо ехать. — Он кивнул на состав. — Это наш госпитально-санитарный поезд. Мы направляемся в Орджоникидзе. Через Нальчик. В Нальчике у меня семья. Там вы и остановитесь. Будете жить в моем доме. Договорились?
Рая радостно и благодарно посмотрела на Калашокова. По всему видно, майор не русский, а как он походит на папу! Такое же смуглое лицо, такие же черные волосы, и рост одинаковый.
— Спасибо, Мамед Махмудович! — взволнованно сказала она.
— Быстро иди за бабушкой, и дожидайтесь меня здесь. Мы отправляемся, — военврач посмотрел на часы, — ровно через двадцать минут.
Рая прибежала в вокзал, растормошила бабушку, дремавшую в углу.
— Бабушка, вставай, поедем… Нас доктор Мамед Махмудович берет с собой в Нальчик.
Арина Павловна как-то безучастно посмотрела на внучку и продолжала сидеть.
Рая опустилась перед нею на корточки и почти закричала:
— Скорее, бабушка!.. Ты можешь встать?!
Неожиданно появился Никанор Петрович.
— Разве вы не уехали? — удивилась Рая.
Когда пришел поезд, следовавший на Алтай, Никанор Петрович сбился с ног в поисках Раи. Арина Павловна толком не могла объяснить, куда она подевалась, и он искал девочку то на перроне, то на привокзальной площади. Не найдя Раю, он посадил свою ленинградскую группу в поезд, а сам остался с Ариной Павловной.
— Никанор Петрович! Нас берет с собой Мамед Махмудович, с санитарным поездом.
— Вот и хорошо! Когда отправляетесь?
— Сейчас… Да вот бабушка никак не поднимется.
Северов помог девочке довести Арину Павловну до вагона и не покидал их до тех пор, пока поезд не тронулся.
Приютите нас, горы!
Весь день и ночь поезд шел степями. Некоторое время Рая стояла у окна и всматривалась в бескрайние просторы, то ровные, как стол, то слегка всхолмленные, прорезанные балками, оврагами, речушками. Мелькали белые хатки станиц, многоэтажные дома городков и поселков. То и дело эту картину заслоняла другая — картина большого города. Привокзальная площадь, киоск, сидящий возле него Вовка…
Ей все чудилось, потерявшийся Вовка вернулся к вокзалу и сейчас ждет их с бабушкой у киоска. Она крепко смежала веки, прислонялась лбом к стеклу — картина на некоторое время исчезала, но потом снова вставала перед глазами.
Рая шла в купе, где лежала бабушка, спрашивала, не надо ли ей чего.
— Спасибо, внучка. Водичка есть, а больше мне ничего не надо.
Рая снова выходила в коридор, вставала у окна и смотрела, смотрела вдаль. И опять видела то Вовку, то маму, то отца, родной Ленинград, Светку, Игоря Балятинского и даже своего милого, неуклюжего Звездочета.
Кто-то положил на ее плечо руку. Рая оглянулась — Мамед Махмудович!
— Завтра утром будем в Нальчике, — сказал он. — Там у меня дочка, Фатимат. Я надеюсь, вы будете хорошими подругами.
Потом пришла сестра, сделала бабушке укол.
За окном вагона стемнело. Бабушка дремала. Рая постелила себе постель, взяла книгу, стала читать…
Она не заметала, как уснула. А когда проснулась, за окном было уже светло. Бабушка деловито перебирала узел с вещами. Лицо ее заметно посвежело, посветлели глаза.
— Доброе утро, бабушка!
— Доброе утро, внучка. Как спалось?
— Хорошо, бабушка.
Рая скинула одеяло, прильнула к окну. Поезд шел предгорьями. Росистые луга подступали к самому полотну железной дороги. Виднелись отары овец, чабаны с длинными палками в руках, собаки овчарки. А дальше, на горизонте, в сизой дымке высились какие-то нагромождения. Сначала Рая приняла их за тучи, и лишь когда дымка поредела, она увидела горы.
От кого-то Рая слышала, что в горах воевать очень трудно, и фашисты, конечно, сюда не придут. Здесь царство орлов и джигитов. Здесь им с бабушкой будет не страшно. И она с надеждой прошептала:
— Горы, приютите нас!
Поезд подходил к Нальчику. В купе вошел Мамед Махмудович.
— Вот и приехали! — весело сказал он, но Рая заметила, что большие черные глаза майора задумчивы и грустны. — Через семь минут будем на станции. Готовьтесь.
А у них, собственно, все уже было готово. Осталось взять в руки узел, рюкзак и небольшой чемоданчик — это все, что сохранилось после страшной бомбежки эшелона в степи.
— Адрес не потеряла? — спросил Мамед Махмудович.
— Нет, нет… Он у меня вот тут. — Рая показала на карман курточки. — И записочка ваша.
Поезд стоял в Нальчике три минуты. Майор помог Арине Павловне и Рае выйти из вагона. На перроне еще раз объяснил, как найти его дом.
— Передавайте моим привет. Скажите, как приеду на место, напишу все подробно. Счастливо!
Поезд тронулся. Рая долго махала рукой стоявшему на подножке Мамеду Махмудовичу. Тот в ответ — фуражкой.
Когда поезд скрылся, Рая вскинула на плечи рюкзак, взяла чемоданчик, бабушка — узел, и они отправились в город.
Дом Калашоковых они нашли довольно легко. Белый, под черепичной крышей, весь в зелени виноградных лоз, он стоял на углу улицы. Окна с веселыми, голубыми ставнями. И сам дом, и небольшой дворик с фруктовыми деревцами казались такими приветливыми. И все же Арина Павловна и Рая долго не решались войти в калитку.
К ним подошла девочка. В руках ее была плетеная, разукрашенная по верхнему краю красочным орнаментом хозяйственная сумка с хлебом. Голова девочки была причесана на пробор, и черные волосы собраны в тугие длинные косы. Она внимательно посмотрела на Арину Павловну, на Раю, спросила:
— Вы к кому?
Конечно, девочка была из этого дома, и Рая сказала:
— Мы к Дагалине Калашоковой. — Она протянула записку.
Девочка прочитала, и глаза ее радостно заблестели.
— Калашокова Дагалина — это моя мама… А это папа мой писал… Где, где вы его видели? — задыхаясь от волнения, спрашивала девочка.
— Он поехал с госпиталем в Орджоникидзе… Поезд стоял совсем-совсем немного. Всего лишь, наверное, минуточку, и он не смог к вам зайти, — поспешила пояснить Рая и добавила: Но он вам напишет, как только приедет на место.
Девочка рывком открыла калитку, вбежала во двор, закричала:
— Мама! Мама! К нам гости…
Из дома вышла высокая черноволосая женщина.
— Мама!.. Они видели папу… Он поехал с госпиталем в Орджоникидзе!
— Да?! — Лицо женщины просеяло, — Проходите, проходите в дом.
![Алексей Рюриков - 10 июня 1941 года [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
