Андрей Шманкевич - Боцман знает всё
Когда подводный уют был создан, седобородый чародей изловил в своём аквариуме крохотным марлевым сачком самку меченосца и пересадил её в аквариум ребят. А когда дошла очередь до самца, случилось целое происшествие: самец выпрыгнул из сачка, мелькнул в воздухе красной искоркой и упал на снег прямо под ноги Вите. Витя хотел было поднять его руками, но торговец заорал на него:
— Не трожь! Нельзя руками!..
Он выскочил из-за прилавка, при всём честном народе упал на четвереньки, губами поднял рыбёшку и выплюнул её в аквариум ребят.
— Завсегда губами их надо брать, — сказал он, поднимаясь. — Чтобы чешуйки не повредить. Они существа искусственные, нежные, а ты норовил его пятернёй лапнуть…
Митя не доверил Вите нести драгоценную ношу. Он сам внёс аквариум в переполненный троллейбус. Витя шёл впереди и вежливо просил всех расступиться. У самой последней остановки, на Таганке, водитель, чтобы не врезаться в автобус, так резко тормознул, что всех пассажиров швырнуло к передней двери. Сам Митя на ногах удержался, не выронил он и аквариума, но половина воды из него выплеснулась на пол, а вместе с водой вылетела и самочка меченосца.
— Стойте! Не трожьте руками! — закричал Витя, хотя никто даже не заметил этого происшествия.
Не раздумывая, Витя упал под ноги пассажирам, вытянул губы трубочкой и громко втянул в себя воздух.
— Ну, чего же ты? Выплёвывай… — поторопил его Митя, когда он поднялся, подставляя аквариум.
Но Витя стоял перед ним онемев, глядя на него расширенными глазами.
— Да выплёвывай же! — крикнул Митя. — Она же задохнётся у тебя во рту!..
— Не могу… — выдавил наконец из себя Витя. — Она… Она, понимаешь, проглотилась…
И, чтобы Митя убедился в этом, Витя широко открыл рот и даже язык высунул. Действительно, самочки меченосца во рту у него не было.
— Что же теперь будет, Митя? Она ведь живая проглотилась. Она же шевелится в животе…
— О себе только думаешь… — окрысился Митя.
До самого дома Митя не сказал больше ни слова. Даже когда Витя стал уверять его, что чувствует колики в животе, что может каждую минуту умереть, у Мити не нашлось и слова сочувствия.
Аквариум они установили на Митином столе, долили воды, набросали в воду мотылей и сухого корму. Но меченосец даже попробовать ничего не захотел.
— Конечно, не будет есть, раз ты его самку проглотил! — проворчал Митя. — Он теперь наверняка пропадёт от одиночества…
Витя взял марлевый сачок и стал им подталкивать к носу рыбёшки корм. Меченосец, думая, наверно, что его опять собираются ловить, заметался по аквариуму, и не успел Витя выхватить сачок, как меченосец вылетел из воды, упал на стол, со стола — на пол.
— Не трожь! — закричал Митя. — Я сам!..
Но Витя был уже на полу, губы его уже дотянулись до рыбёшки, он втянул в себя воздух, как исправный пылесос, и… самец-меченосец последовал за своей подругой…
Не поднимаясь с четверенек, Витя направился к двери. Он не мог посмотреть Мите в глаза.
— Я же не виноват, что они такие скользкие… Что они сами в горло проскакивают… — оправдывался он. — Других разведём… каких-нибудь шершавых…
— Да разве с тобой можно рыб разводить? С тобой только крокодилов можно разводить! — крикнул Митя. — Крокодила уж ты не проглотишь! Он сам тебя скорее проглотит!
«Осторожно! Во дворе злой петух!»
Кажется, мир действительно тесен: поехал я посмотреть на красивейшее озеро Селигер, что лежит чуть в стороне от дороги Москва — Ленинград, и кого бы, вы думали, встретил там? Ну конечно же, своих старых приятелей Митю и Витю. У них не обошлось без приключений и на Селигере.
В дождь, довольно поздно вечером, кто-то постучал в нашу избу. Я открыл дверь и даже растерялся: на пороге стояли мокрые до нитки Митя и Витя. Витя держал под мышкой спелёнатого полотенцем петуха с громадным оранжевым гребнем.
— Откуда вы здесь появились? — спросил я.
— Мы ту-ту-ри-сты… — ответили они в один голос.
Они так дрожали от холода, что слова раскусывали на кусочки.
— Туристы? А что вы ночью под дождём бродите? Заблудились?
— Н-не-ет… Мы не за-блу-ди-лись… Нас прог-на-ли из палаток… Из-за него прогнали… — еле выговорил Митя и показал на Витю.
— Не из-за меня, а из-за петуна… — запротестовал Витя и показал мне спелёнатого петуха.
Я хотел было дотронуться рукой до роскошного петушиного гребня. Но только я протянул руку, как петух с такой силой клюнул меня в палец, что я даже вскрикнул.
— Видели? — сказал Витя. — Всех так клюёт… За это нас и прогнали из палаток… Велели не приходить в лагерь, пока куда-нибудь его не денем… Он ещё орёт ни свет ни заря…
— Басом орёт… Целый час… — добавил Митя. — А потом целый день дерётся, шпорами царапает… Вы посмотрите, какие у него шпоры!
Митя осторожно, с опаской развернул край полотенца и высвободил правую петушиную ногу. На ноге красовалась такая чёрная шпора, что я невольно отодвинулся. Таким шпорам позавидовал бы любой кавалерист.
— Вы пальцем, пальцем попробуйте, какие они у него острые… — пожаловался Витя. — Все ноги нам порасцарапал… Налетит как скаженный, и не отобьёшься от него.
— Откуда вы его взяли, такого разбойника? — стал допытываться я.
И тут выяснилась вот какая история. В школе, где учатся Митя и Витя, организовалась туристская группа для путешествия по Селигеру. Конечно, Митя с Витей не могли остаться в стороне от такого путешествия. В группе у каждого были свои обязанности. Наши герои попали в продовольственно-закупочную комиссию. Они закупили в деревнях молоко и картошку, яички и кур в ощипанном виде. Покупали и петунов (так на Селигере называют петухов). И вот в одной деревне какая-то старушка уговорила Витю купить живого петуна. Она так его расхваливала, так дёшево отдавала, что Витя не выдержал и купил петуха в живом виде.
По счёту это был третий петух, закупленный комиссией.
— Ну что мы с ним будем делать? — спрашивал Митя по дороге в лагерь. — Не нравится он мне, какой-то подозрительный этот третий. Ты заметил, что деревенские ребята за животы хватались, когда мы несли его по деревне?
— Не знаю, чего они нашли в этом смешного… Петуна, можно сказать, на смерть несут, а они хаханьки… А мы назло им возьмём да и не зарежем его…
Ребята-туристы встретили петуха довольно радостно; каждый старался погладить его по гребню, взять на руки. Петух позволял такие фамильярности, пока не освоился с новым положением, а затем начал проявлять характер: одного долбанул клювом в руку, да так основательно, что у того синяк появился, второму угодил в щёку так, что турист завопил от боли. Но больше всего петун третий наскакивал на Митю и Витю. Ведь им приходилось с ним возиться — на походе они тащили его на руках, на ночь он устраивался в их палатке на каком-нибудь рюкзаке и орал своим могучим голосом «ку-ка-реку». Орал с вечера, орал в полночь, орал на заре, когда особенно хочется спать. Ребята запускали в него ботинками и тапочками, но это не помогало: петун орал и прислушивался — ответит ли ему кто из его сородичей. Не дождавшись ответа, кукарекал ещё громче.
Наконец туристы не выдержали и потребовали от Мити и Вити, чтобы петун был использован по назначению.
— В суп его! В лапшу!..
Легко было потребовать, но, когда дело дошло до исполнения приговора, из всей группы не нашлось ни одного человека, кто решился бы отрубить петуну его драчливую и крикливую голову. Не решились ребята и бросить петуна в лесу одного.
— Его же в первую ночь лиса здесь сожрёт… — заявил Витя. — Лисы знаете как петушатину любят?..
— Тогда девайте его куда хотите! — закричали ребята. — А мы его больше терпеть не желаем. Он нас всех калеками и заиками сделает.
В первой же деревне, через которую пришлось проходить туристам, Митя и Витя постарались «забыть» петуна. Радости их и всех ребят не было предела. Но радость длилась недолго: догнала их на лошади молодая колхозница, швырнула петуна им под ноги да ещё накричала на всех: оказалось, что за полчаса петун третий разогнал всех деревенских петухов, а самого боевого исколотил так, что тот лежмя лежит…
Посмеялся я над всей этой историей с петуном, уложил ребят спать, пристроил петуна на холодной печке и сам лёг. Петух, как и следовало ожидать, орал всю ночь, орал на заре. Намучился я и проснулся довольно поздно. Проснулся оттого, что кто-то стал печатать на моей пишущей машинке. Сначала я подумал, что это Митя или Витя пробуют силы, но оказалось, что силы пробовал петун третий. Он взгромоздился на стол и сосредоточенно долбал клювом по клавишам. Когда я стал его гнать, он, не раздумывая, перешёл к нападению.
— Эй, Митя, Витя! Где вы? Забирайте скорее вашего зверя и несите куда хотите!.. — закричал я, отбиваясь от петуна.
