Сергей Алексеев - Секретная просьба (Повести и рассказы)
Вот так и живут в посёлке. Проворов торгует. Мефодий кадилом машет. Рыбаки в бурное ходят море. Доходы — богатым. Гроши — рабочим. Это и есть артель.
Размечтались мальчишки Димка и Фимка. А если бы так: доходы тому, кто ходит за рыбой в Охотское море.
Засмеяли ребят приятели. Где это видано, где это слыхано? Да разве может такое быть?
Понимает Димка:
— Конечно, не может.
— Не может, конечно, — соглашается Фимка.
А всё же почему бы о том не мечтать.
Любят мечтать мальчишки. Представляют Димка и Фимка себя на борту баркаса. Тянут мальчишки тяжёлые сети. Рыбы в сетях полно. А рядом другие идут баркасы. Светятся радостью лица у рыбаков.
Чьи же баркасы гуляют в море? Не купца, не попа, не других богатеев. Артельные это идут баркасы.
Да разве может такое быть?
Понимает Димка:
— Конечно, не может.
— Не может, конечно, — соглашается Фимка.
А всё же почему бы о том не мечтать.
Мечтают мальчишки о сказочном времени. Не знают пока того, что вот-вот их мечты обернутся былью.
И вот изменились порядки и здесь — на самом дальнем конце России. Лишились Фёдор Проворов и батюшка местный отец Мефодий бочек, баркасов, своих доходов.
Настоящая стала в посёлке теперь артель. Кто ловит рыбу в Охотском море, тот и доходы делит.
ЧИЧИКО И РУССКАЯ ДЕВОЧКА НИНАСдружились они — Чичико и русская девочка Нина.
Бегут они берегом моря.
— Чичико! Чичико! Чичико! — догоняет приятеля Нина. Голос долго звенит над морем.
Поднимутся дети в горы.
— Нино! Нино! Нино! — Чичико окликает Нину.
Спустятся в тёмное дети ущелье.
«Нино!.. Чичико!.. Нино!.. Чичико!.. Нино!.. Чичико!..» — отдаётся эхом сто раз ущелье.
Уже год, как мальчик и девочка дружат. Если увидишь, идёт Чичико, обязательно рядом Нина. Если заметишь Нину, можешь глаза закрыть и то Чичико увидишь. Дружат они — Чичико и русская девочка Нина.
А раньше? Даже смешно сказать. Раньше было совсем другое. Боялась Нина тогда Чичико. И Чичико сторонился Нины. Жили дети в одном посёлке, а вроде бы в странах различных жили.
Да только ли дети?
Маленький горный поток делил посёлок на две половины. В одной половине живут грузины, в другой поселились русские. Над русскими старший дворянчик русский. На той половине командует всеми какой-то грузинский князь. А самый главный над всем посёлком — мордастый, носастый, пузастый урядник царский.
На Кавказе много различных народов: осетины, абхазцы, аджарцы, грузины, армяне, азербайджанцы, ингуши, кабардинцы, русские. Это ещё не все. Не хотят богачи, чтобы жили люди простые в дружбе. Если в ссоре живут народы, легче командовать ими. Проще их угнетать. Легче с бедных три шкуры драть.
Пусть в ссоре живут народы. Пусть ненавидят один другого.
Пугают богатые бедных. Наводят на бедных страх.
Так и тут, в этом маленьком горном посёлке. Пугают грузин русскими, пугают русских грузинами. А сами? Сами мирно себе живут. Ходит дворянчик русский в гости к князю грузинскому. Ходит грузинский князь в гости к дворянчику русскому. А мордастый, носастый, пузастый урядник царский почётная личность и там и тут.
Всё это было. Всё это кончилось. В Москве, в Петрограде, в Ереване, в Тбилиси — всюду стала Советская власть. Изменился и горный теперь посёлок. Бежал куда-то дворянчик русский, сброшен навеки грузинский князь. А мордастый, носастый, пузастый урядник царский, где он? В помине такого нет.
Дружат нынче в посёлке люди. Не разделяет их больше горный поток. Нет ни этой, ни той половины. Ни этой, ни той стороны. Не боится Нина теперь Чичико. Чичико не пугается Нины. Неразлучны теперь Чичико и русская девочка Нина. Если увидишь идёт Чичико, — обязательно рядом Нина. Если заметишь Нину, можешь глаза закрыть и то Чичико увидишь.
— Нино!.. Чичико!.. Нино!.. Чичико!.. Нино!.. Чичико!.. — звенят голоса в посёлке.
Дружат они — Чичико и русская девочка Нина.
ПЕРВАЯ КНИЖКАКто из вас бывал на Камчатке? Не на той, что имеется в каждом классе на дальней последней парте. На настоящей земле Камчатской.
А кто побывал на Чукотке? Это дальше ещё Камчатки. Самая дальняя точка на нашей карте. Тут кончается наша земля. Дальше идёт Америка.
Так кто же бывал на Чукотке? А вот маленький чукча Рытхэу не только бывал, но и родился на этой Чукотке.
Чукчи смелый и добрый народ. Поезжайте, проверьте сами. Чукчи сейчас инженеры, чукчи сейчас врачи. А раньше? Даже поверить трудно. Никто из всего народа не умел ни читать, ни писать. За людей не считали чукчей. Маленький мальчик Рытхэу в жизни не видел книжки. Так бы и состарился, ни разу не видя книжки. Но пришла на Чукотку Советская власть.
И вот однажды по каким-то делам заехал сюда молодой и весёлый парень. Книжку с собой привёз. Смотрит Рытхэу на книжку, смотрят другие на книжку — что такое, не могут никак понять. Открывают страницу первую, открывают страницу последнюю. Любопытно, имеются даже картинки — вот так чудо у них в руках.
Объясняет хозяин книжки: это, мол, книжка, а это, мол, буквы, а это, мол, строчки. Из букв создаются слова, из слов составляются фразы. Читая книги, многое можно узнать, многому книги учат. Но прежде нужно запомнить буквы.
Называется это грамотой. Зная грамоту, можно не только читать, можно, взяв карандаш или ручку в руку, самому любые слова писать.
Поразился такому Рытхэу. Глаз не спускал с приехавшего. Объяснил тот мальчику, как пишется «а», как пишется «б». Потом рассказал про «р» и про «ы».
Дал карандаш и бумагу:
— А ну-ка пиши!
Пишет Рытхэу «Р», потом «ы».
Рассказал гость про «т», про «х», про «э» и про «у».
Пишет мальчик и эти буквы.
— Ну-ка теперь читай!
Читает Рытхэу, диву даётся Рытхэу, получается слово «Рытхэу».
Смеётся чукотский мальчик: так этим же словом Рытхэу звать!
Уезжая, парень сказал, что скоро на Чукотке откроют школы. Не очень Рытхэу тогда поверил. Но всё-таки ждал. И дождался.
В первый же день поразил всех Рытхэу. Написал на доске он и «а» и «б».
Смутился учитель: мальчик Рытхэу, чукча Рытхэу — откуда он знает про «а» и «б»?!
— А я и про «Р» и про «ы» умею, — хвастает мальчик. Снова схватил мелок. Написал без запинки «Ры», затем улыбнулся и полностью вывел «Рытхэу».
Совсем обомлел учитель. Пришлось рассказать Рытхэу, откуда он буквы знает. Прилежно учился в школе Рытхэу. Любил и читать и писать.
«Вот вырастет мальчик, — думал учитель, — возможно, книжку и сам напишет». И написал. Сейчас Рытхэу известный в стране писатель. Я его книги и сам читал.
Глава третья
РАБОЧАЯ УЛИЦА
«Ваше Величество» — так называли царя. Величество — значит, главный. Главнее не может быть.
Не стало теперь Величества. Свергли царя. Свергли Его Величество.
И вдруг…
К отцу Пети Петрова Ивану Петрову явились его приятели, такие же, как и отец, рабочие-металлисты. Вошли они шумной группой.
— А мы за тобой, Ваше Величество, — обратились, смеясь, к отцу.
— Иду, — отозвался отец. Ушёл он вместе с рабочими.
Петя стоял, как сражённый громом. «Вот кто, значит, теперь Величество. Хитрый отец — молчал!»
Побежал он на улицу. Встретил Катю Орлову. Шепчет Петя Кате на ухо: мол, знаешь, какое дело — отец у меня Величество.
Обидно Кате, что отец у Пети — Величество, а у Кати — простой рабочий.
Возвращается Катя домой. И вдруг…
Встречает Катя слесаря Громова. Остановился Громов и говорит:
— Поклон от меня отцу. Как там Его Величество?
Замерла Катя: ослышалась, видимо, Катя. Не может такого быть! А Громов опять своё:
— Смотри не забудь. Привет от меня Величеству.
Свернула Катя с дороги, помчалась к лучшей подружке — Наде Сизовой. Шепчет Катя на ухо Наде: знаешь, какое дело — отец у меня Величество!
Умчалась от Нади Катя.
Обидно Наде, что отец у Кати — Величество, а у Нади — простой рабочий.
И вдруг…
Кто-то стучится в дверь. Бросилась Надя к двери. У порога стоит почтальон, протягивает Наде письмо.
— На, — говорит, — передай-ка Его Величеству.
— Кому?! — поразилась Надя.
— Отцу! — говорит почтальон.
Схватила Надя письмо. Не сидится Наде Сизовой дома. Вышла она на улицу. Побежала к Васе Козлову. Подлетела к знакомому дому. Что такое?!
Стоят у дома мальчишки, стоят у дома девчонки. Объясняет с крылечка Вася Козлов:
— Отец у меня Величество.
Смутилась Надя. Сколько же разных кругом Величеств? У Пети, у Кати, у этого Васи…
В это время на заводе окончилась смена. Возвращались отцы домой. Идут они по своей, по рабочей улице.
Шире, шире раздвинься, улица! Видишь, народ трудовой идёт. Дорогу ему, дорогу! Дорогу Его Величеству!
