Юрий Стрехнин - Про отряд Бороды
– Поворачивают! – сказал Веретеник. – К Ялте!
– А какие корабли? – спросил Морозов.
– Сейчас определю… – Веретеник повёл биноклем вдоль теперь уже отчётливо видного каравана. – Самоходные баржи… Транспорты… В охранении морские охотники.
– Соня, передавай! – скомандовал Морозов. Заглядывая в таблицу кода, Соня склонилась над серой коробкой рации, быстро застучала ключом.
– Передано! – доложила она.
– Собираться, уходим! – приказал Морозов и бросил в мешок так и невскрытую консервную банку, сунул финку в ножны. Оставаться на высоте было небезопасно: радиоразведка противника, возможно, уже определила место, откуда велась передача, жди облавы.
Пробравшись кустарником, разведчики поднялись на другую высоту, с которой так же хорошо был виден Ялтинский порт. Немецкий караван уже разворачивался, чтобы зайти в бухту. Затаившись, разведчики поочерёдно смотрели в бинокль. Теперь вражеские суда видны были совсем отчётливо. На самоходных баржах можно было разглядеть штабеля ящиков, очевидно со снарядами, тесно поставленные автомашины, орудия, тягачи. На палубах транспортов толпились немецкие солдаты. Они, конечно, были рады, что закончился опасный переход морем, и с нетерпением готовились сойти на твёрдую землю.
А разведчики ждали.
Корабли уже в бухте. Одни идут к причалам, другие остановились на рейде, ожидая очереди на швартовку…
Всё беспокойнее поглядывали разведчики на совсем уже светлое небо, подёрнутое редкими, оставшимися с ночи облаками. Неужели самолёты не прилетят? Неужели враг успеет выгрузить войска и технику и отправить их под Керчь или на Перекоп?
Издалека, из-за горных вершин, откуда только что поднялось тусклое зимнее солнце, еле слышно донёсся ровный приближающийся гул.
– Наши!
Из-за Ялтинского хребта летели, на ходу вытягиваясь в вереницу, самолёты.
– «Петляковы»! – вскинул к глазам бинокль Морозов.
Все вскочили, бросились обнимать Соню.
– Молодец! Вызвала!
– Ура! – забывшись, крикнул кто-то.
Но Морозов умерил восторги:
– Тихо! Немцы услышат!
Бомбардировщики «ПЕ-2», грозно ревя моторами, проносились над головами разведчиков. Один за другим они разворачивались над бухтой. С высоты было отлично видно, как чёрными точками летят вниз бомбы, как вздымаются столбы пены и дыма, закрывая баржи и транспорты. Вот одна баржа накренилась, быстро скрылась под водой. На палубе транспорта заметалось косматое пламя, с его бортов посыпались в воду маленькие фигурки. Ещё одно попадание, ещё…
В небе вокруг деловито снующих над вражескими судами «петляковых» замельтешили чёрные и белые дымки – охраняющие порт немецкие зенитки открыли огонь. Но поздно! Уже многих самоходных барж не видно на поверхности. Некоторые ещё на плаву, но уже тонут. Над бухтой от горящего транспорта тянется бурый дым, гонимый ветром в море.
Сбросив на корабли последние бомбы, «петляковы», провожаемые разрывами зенитных снарядов, снова пролетели над высотой, где находились разведчики, и скрылись за ломаной линией вершин Ялтинского хребта.
Морозов ещё раз осмотрел в бинокль бухту: кое-где плавали обломки, встревоженно бегали катера, двигалась какая-то шлюпка, с огромной высоты крохотная, похожая на шестиногое насекомое. Лишь несколько уцелевших самоходных барж нерешительно разворачивались на рейде, направляясь к причалам.
Пересчитав их, Морозов сказал Соне:
– Передавай в штаб: из двадцати единиц потоплено пятнадцать.
Пять томительных дней прошли недаром.
Но не все вахты заканчивались так удачно, как эта. Гитлеровцы усиленно искали разведчиков. В извещениях, расклеенных на улицах Ялты и в окрестных селениях, они объявили: за каждого пойманного парашютиста будет уплачено пятьдесят тысяч марок. Но ни одного парашютиста поймать им не удалось.
Далеко от города, в горы, в лесную глушь, оккупанты не совались: боялись партизан. Но возле Ялты всё время ходили патрули немцев, а на многих высотах постоянно находились их сторожевые посты.
Разведчикам приходилось каждую минуту быть начеку. Малейшая неосторожность могла привести к беде.
Однажды утром Морозов, Веретеник, Глоба и Соня, нёсшие очередную вахту на одной из высот, не обратили внимания на то, что опорожненная ими консервная банка скатилась далеко по склону. Они заметили свою оплошность поздно: на соседней высоте уже встревоженно перекликались немцы. Оказалось, там сторожевой пост, оттуда заметили блеснувшую банку.
Как ни жаль было оставлять удобную для наблюдения вершину, пришлось её спешно покинуть.
Не только с высот над Ялтой следили моряки за вражескими кораблями. У них было много помощников – партизаны, подпольщики не только Ялты, но и Севастополя, Балаклавы и других крымских портов. Постоянно рискуя попасть в лапы фашистов, эти люди следили, когда и какие вражеские корабли приходят, какие уходят. Для связи с этими помощниками в Ялту по ночам ходили Калганов и его матросы. Ходили поодиночке или небольшими группами, брали с собой какую-нибудь из радисток. В нескольких местах в городе секретно были установлены хорошо запрятанные где-нибудь на чердаках антенны с потайной проводкой в дом. Если нужно было срочно передать полученные от подпольщиков сведения, радистка подсоединяла радиостанцию к уже готовой антенне, связывалась со штабом фронта и, передав что нужно, отключалась. Разведчики тотчас же уходили как можно дальше. Промедление было равно смерти. Радиопеленгаторы немцев уже через несколько минут после начала работы радиостанции разведчиков могли засечь место, где она находится. Часто случалось – едва успеют разведчики свернуть рацию и уйти, как квартал, в котором они только что были, уже оцепляют. Гестаповцы обшаривали все квартиры, чердаки, проверяли каждую щель, ища таинственную радиостанцию. Но антенны были надёжно скрыты в стропилах и стенах, а разведчики успевали уйти далеко…
3. Тайна старого дуба
Немецкие солдаты-патрульные, как обычно стоявшие на дороге у входа в Ялту, не обратили особого внимания на идущего в город высокого парня в чёрной барашковой шапке, из-под которой выбивались русые волосы, в заношенном ватнике, в широких татарских шароварах. Он нёс за плечами большую, набитую яблоками плетёную кошёлку. Патрульные лишь мельком взглянули на его пропуск. Был обычный утренний час зимнего дня, когда на базар в Ялту из окрестных деревень шли жители, чтобы что-либо продать.
Придя на базар, справившись о ценах и выбрав место побойчее, парень опустил кошёлку наземь и начал торговлю. Он распродал яблоки быстрее других, так как не запрашивал дорого– Подхватив опустевшую кошёлку, парень неторопливо пошёл по базару. Похоже, что ему редко приходилось бывать в городе: он с любопытством глядел вокруг, присматривался к людям, встречавшимся ему, особенно к молодым женщинам. С одной из них, в синем пальто, которая, так же как и он, направлялась к выходу с базара, он пошёл рядом.
– Не знаете ли где здесь, в городе, можно купить нитки?
Испытующе поглядев на него, женщина ответила. Кажется, и она была не прочь познакомиться, Спросила:
– Что это вы так быстро распродались?
– Не люблю я это базарное дело, – ответил парень. – Не привычный к нему.
– Вы, наверное, не здешний?
– Нет, почему же?
Парень назвал деревню, жителем которой значился в пропуске.
– Такой молодой, – удивилась женщина, – а в армию вас не взяли?
– Был и в армии, – признался парень, – здесь, в Крыму, воевал. А как фашисты стали нас к морю прижимать, вижу – дело худо, я и ушёл.
– Дезертировали, значит?
– Как хотите понимайте. Только своя кожа – она дороже…
– Вы что же, с родными живёте?
– Какие родные! Так прибился…
– И довольны?
– Нет! – вздохнул парень. – Да куда податься? Шли по ялтинским улицам, оживлённо разговаривали. Парень с явным интересом расспрашивал свою спутницу, назвавшуюся Лидой, о её жизни. Она рассказала, что работала в театре, который перед началом войны гастролировал в Ялте, да так и застряла в городе. Пожаловалась, что за последнее время в городе стало особенно беспокойно. Участились проверки документов, ночные облавы. Гитлеровцы всё время ищут каких-то парашютистов.
Незаметно дошли до последней улицы; за крайними домами начиналось крутое подножие ближней горы.
Не дойдя до маячивших в конце улицы патрульных, остановились.
– Хотел бы я с вами ещё встретиться… – сказал парень.
– Ну что ж… – улыбнулась Лида. – Вы когда в следующий раз будете на базаре?
– Послезавтра с утра, как и сегодня. Только знаете…, – замялся парень, – из нашей деревни многие на базаре бывают. Я не хочу, чтобы нас вместе увидели, мало ли что подумать могут… У вас есть пропуск на выход из города?
– Есть.
– Давайте лучше встретимся в полдень, как я расторгуюсь, вон там. – Парень показал на приметное раскидистое дерево посреди склона горы, вокруг которого чернел густой кустарник. – Мне нужно вам что-то сказать.
